«В место того чтобы давать людям свободу, вы навязываете им чувство вины». Такой упрек нередко можно услышать в адрес Церкви от ее критиков. Что на это можно ответить?
Как-то польский кинорежиссер Кшиштоф Занусси в интервью нашему журналу сказал: «Грех и чувство вины — это важный элемент освобождения человека: без осознания своей греховности человек не может быть по-настоящему свободным». Действительно, в светском мире свобода часто понимается лишь как свобода выбора: я волен выбирать профессию, жену, в какой институт поступать, какую книжку читать и читать ли вообще, курить или не курить. Христианство же говорит о более фундаментальной свободе — о свободе от зла и греха. При этом у него нет цели навязать человеку чувство греховности или вины, оно лишь предельно реалистично констатирует: настоящая причина несвободы не вне, а внутри нас. Чувство вины потому так и важно в христианском мироощущении, что оно, как компас, указывает на этот внутренний сбой, закрывающий нам доступ ко всему подлинному — от свободы до счастья.
Человек находится в падшем состоянии, и вселенская трагедия, описанная в книге Бытие, — не история жизни одного семейства. Это рассказ о перемене отношений между Богом и человечеством, хоть оно тогда и состояло всего лишь из Адама и жены. Эта катастрофа, следствием которой стала невозможность людей далее пребывать в единстве с Богом, и родила в нас чувство вины и тоску по потерянному раю, из которых в значительной степени выросла вся наша культура.
Некоторые ученые разделяют культуру вины и культуру стыда. Яркий пример культуры стыда — это Греция периода архаики, хотя в каком-то смысле и классического периода тоже: для человека этой культуры важным является мнение общества, и он из стыда перед ним совершает или не совершает какие-то поступки. А вот христианство — пример культуры вины, когда камертоном, определяющим, что правильно, а что неправильно, является твое внутреннее чувство. Мы называем его совестью. Это голос Бога в человеке, позволяющий нам вслед за апостолом Павлом говорить: для меня очень мало значит, как судят обо мне другие люди, я и сам себя не сужу, ибо мне судья — Христос (1 Кор 4:3–4). Но именно понимание того, что Судья — Христос, рождает чувство вины, а оно, как ни парадоксально, позволяет освободиться. Потому что, если не чувствуешь вины, не понимаешь, от чего и для чего тебе освобождаться.
Употребляя термин «культура вины» по отношению к христианству, не стоит думать, что вина — это и есть содержание веры христиан. Нет, как раз через осознание вины и борьбу с последствиями эдемской катастрофы в себе самом христианин призван выйти к радости, ощущению полноты и свободы бытия. Иначе получится как у Льва Толстого, который переиначил Евангелие, и там у него много всего про вину людей перед «замечательным человеком», который учил добру и любви, но практически нет ничего про изменение, про спасение, про радость.
В Нагорной проповеди Христос дает нам заповеди блаженства. И мне кажется важным напомнить, что один из вариантов перевода евангельского слова «блаженны» на русский язык — «счастливы». Бог заповедует нам стать счастливыми, а значит, и по-настоящему свободными. Христианство — не про вину. Оно — про воскресение и радость жизни с Богом.
