Не будет большим преувеличением сказать, что религиозное («православное») состояние современного российского общества с внешне-формальной стороны описывается двумя основными цифрами: от 60 до 80% (по разным опросам) россиян считают себя православными и не более 10% от этого числа прибегают к таинственной жизни Церкви, то есть не только регулярно ходят в храм, но исповедуются и причащаются. Само по себе это ни хорошо и ни плохо, скорее — естественно, если не более того: разве можно ждать чего-то большего спустя всего 20 лет после окончания эпохи «всеобщего атеизма»!

В каком-то смысле эти цифры даже утверждающе-символичны: как известно, число христиан в Римской империи на момент обращения императора Константина, изменившего ход церковной и мировой истории, составляло около 10% от всего населения империи. Из cоциологии известно также, что для распространения в обществе какой-либо идеи достаточно сделать сторонниками последней 10% наиболее активных членов этого общества. Остальные подтянутся. (Тут уже можно начинать тешить себя надеждой на то, что 10% воцерковленных — это и есть наиболее активная часть нашего общества. Но, как говорится, свежо предание…) Ну да оставим в стороне исторические параллели и социологические обобщения — все же в них весьма силен элемент условности. А вот что все-таки значат эти цифры в качественном, а не в количественном измерении?
А значат они то, что для большинства из нас Православие определяет прежде всего культурную, но не религиозную идентичность. Из называющих себя православными многие не верят в загробную жизнь, в реальность духовного мира, в рай Любви и в ад богооставленности. Предельным выражением культурной идентичности является формула, которая, пожалуй, могла родиться только в наше время: «православный атеист».
Правда, здесь мы не лидеры. Лет 30 назад венгры говаривали: «У нас в Венгрии все атеисты. У нас есть атеисты-кальвинисты и атеисты-католики. Атеисты-кальвинисты лучше, потому что лучше знают Священное Писание». Такой был юмор. А у нас это всерьез.
Тем самым все вышеизложенное означает, во-первых, что многие из называющих себя православными мало что знают о Православии и, во-вторых, что Православие воспринимается как культура, но не как религия. По поводу первого — горячий привет всем противникам изучения православной культуры в школах. Такая ситуация исправляется только просвещением, уж извините… Что касается второго, то здесь дело посерьезнее, так как одних знаний тут маловато. Дело в том, что в жизни современного человека утверждается формула, которой когда-то русский мыслитель Питирим Сорокин описывал веру пуритан: «По воскресеньям пуританин верит в Бога, в остальные дни — в фондовую биржу». Помните — это как раз то, против чего поднималась живая вера Алеши Карамазова: Алеше казалось даже странным и невозможным жить по-прежнему. Сказано: «Раздай все и иди за мной, если хочешь быть совершен». Алеша и сказал себе: «Не могу я отдать вместо „всего“ два рубля, а вместо „иди за мной“ ходить лишь к обедне» (Ф. М.  Достоевский. «Братья Карамазовы»).
Конечно, с присущим возрасту максимализмом Алеша стремился уйти в монастырь, но мудрый старец Зосима потому и посылает его сначала в мир, что в христианстве спасительным является не место (монастырь или семья в миру), но максимализм сердечного расположения. Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф 6:21) — вот та граница, которая отделяет веру как культурную идентичность от веры как жизни. Для «культурных» православных религия — это память, традиция, способ социализации и обретения ценностной основы, наконец. На самом деле вера — не культура, которая есть лишь слова (знаки, ритуалы) о жизни. Вера — это сама жизнь. То, без чего нет смысла ни в каком действии. То, что определяет все мои поступки, слова и даже мысли. То, что необходимо не по воскресеньям или когда плохо, но всегда. Как воздух.
Наконец, о главном. Я ничуть не пытаюсь сказать и оценить, кто лучше и кто хуже, «культурные» или «религиозные» православные. Во-первых, потому что судить — дело не только неблагодарное, но прямо недостойное христианина. И никакой человеческий суд никогда не сотворит полноты правды Бога. Во-вторых, потому что все цифры и проценты не отражают реальной картины — ведь за ними стоят живые люди со своими сомнениями, открытиями и жизнью, которая много богаче любых о ней представлений. Мне просто хотелось еще раз напомнить, что за словами «я православный» стоит целый мир радости, любви, жертвенности и ответственности. Мир, который существует не благодаря культурным ценностям, но благодаря тому, что 2000 лет назад Христос ради нас пошел на крест и Своей любовью победил смерть. И помнить об этом нам следует не только тогда, когда мы отвечаем на вопросы социологов.