Журнальный клуб Интелрос » Фома » №8, 2011
Вы держите в руках 100-й номер журнала. За 15 лет своего существования «Фома» сильно изменился — он стал цветным, многотиражным, иллюстрированным современным изданием с обилием тем и рубрик. Но одно мы всегда старались сохранить неизменным — тональность сокровенного, от сердца к сердцу, разговора с человеком о вере, о поиске Бога, о жизни и ее смысле. «Письма о любви», которые мы публикуем ниже, впервые появились на страницах второго номера тогда еще черно-белого «Фомы». Но верится, что сегодня, как и десятилетие назад, эти слова о любви найдут отклик в сердцах наших читателей. Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; она пламень сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее. Ветхий Завет. Песнь Песней 8:6-7 Чужая любовь... заразительна Когда лет в 14 мне случилось купить где-то Евангелие и прочитать, я почувствовала недоумение: образы и метафоры казались темны, терминология была совершенно непонятной. Прошло уже много лет, а для меня всё только еще начинает таинственным образом проясняться. Само слово «любовь» в евангельском контексте оказалось совсем не тем, за что я его принимала. Скажем, «Любовь имейте прилежную»... Как это — прилежную?! Любовь ведь свободна! Ведь «сердцу не прикажешь» и т. п.! Мысль явно не укладывалась в голове. Но вот недавно вышла замуж моя подруга Ира. Я узнала от нее, что многие люди, дружившие с ней, как-то сами собой отошли с тех пор, как у Ирины появился Коля. И времени у нее стало меньше, и его неизменное общество меня утомляло. Он практически никому не нравился. Как-то в компании моих гостей зашел разговор о нем, и кто-то сказал: «Вряд ли ты найдешь человека, который любит Колю-Автомата («Автомат» — это его кличка)». Все как-то согласно промолчали, только один человек удивленно возразил: «Я думаю, Ирина его любит»... Для меня — чужая любовь чем-то заразительна. Само то, как Ира хвалит и во всем поддерживает мужа, с какой заинтересованностью относится ко всем его делам, было неким светом (и в моей семейной жизни тоже!). Понемногу я и сама как-то научилась этому одобрительному тону; у меня сделалось привычкой интересоваться его делами, радоваться случайным встречам. Казалось бы, немного. Но этого хватило, чтобы стереть с моего отношения к нему безобразный жирный штамп нелюбви... И чем больше я в таких вопросах прикладываю усилий — усилий, связанных просто с вниманием к другим и наблюдением за собой — тем мир становится все более обжитым и уютным, и тем легче каждый следующий шаг. Потому что начинаешь понимать, что любовь — это естественное отношение к человеку, и заставлять себя любить, как правило, не приходится: слишком часто можно обнаружить, как мы заставляем себя не любить кого-то, утверждая так свои вкусы и принципы, а то и «интересы дела»… Впрочем, это не единственная область жизни, где естественности приходится добиваться. Майя, 21 год, Москва * * * Любовь — удивительное чувство, но оно не только чувство, оно — состояние всего существа. Любовь начинается в тот момент, когда я вижу перед собой человека и прозреваю его глубины, когда вдруг я вижу его сущность. Конечно, когда я говорю: «Я вижу», я не хочу сказать «постигаю умом» или «вижу глазами», но — «постигаю всем своим существом»... Тайна любви к человеку начинается в тот момент, когда мы на него смотрим без желания им обладать, без желания над ним властвовать, без желания каким бы то ни было образом воспользоваться его дарами или его личностью, — только глядим и изумляемся той красоте, что нам открылась. Митрополит Сурожский Антоний (1914 — 2003) Я тебя совсем не знаю Я не знаю, что такое любовь. Мне вообще кажется, что трудно выразить это словами. Но я знаю, где любви нет. У меня была женщина, с которой мы встречались около года. Она была гораздо старше меня, и это снимало целый ряд проблем. Встречались с ней исключительно с одной целью… Мы не питали никаких иллюзий по поводу наших отношений, т. е. никакой особой любовной романтики и т. д. Но вот однажды, во время очередной встречи, я попытался рассказать ей о своих бедах. Жалуясь на друзей и знакомых, я сказал что-то типа: «Вот, все меня ругают, а я ведь такой хороший», — и заглянул ей в глаза, уверенный, что услышу пусть простые и банальные, но слова поддержки. А она вдруг сказала: «Ну откуда я знаю, что ты именно такой? Как с мужчиной мне с тобой хорошо. Но, милый, ведь я тебя совсем не знаю». Эти слова ударили меня как обухом по голове, хотя, повторяю, я не был «страстно влюблен» и не ждал ничего особенного от наших отношений. Просто моя подруга в обнаженной словесной форме выразила суть того, что происходит между нами. И мне впервые стало стыдно и противно. Стыдно за самого себя. Больше мы не встречались. Кирилл, 24 года, Новгород * * * И в эту минуту оба чувствовали себя бесконечно счастливыми, сознавая, что, кроме любви, их соединяет еще иная сила, сила добрая и неодолимая, благодаря которой сама любовь становится чем-то неиссякаемым, неподвластным перемене, разочарованию, измене и даже смерти. В сердцах обоих жила твердая уверенность, что при любых превратностях они не перестанут любить и принадлежать друг другу. И эта уверенность наполняла их несказанным спокойствием. А Виницию вдобавок было ясно, что их любовь не только чистая и глубокая, но и совершенно новая, какой мир доселе еще не знал и знать не мог. В ней, в этой любви, для него сливалось все — и Лигия, и учение Христа, и тихо дремлющий на кипарисах лунный свет, и ясная ночь, и мнилось ему, что любовью этой наполнена вся вселенная... «Камо грядеши», Генрих Сенкевич Всё во мне — твое...* I Ночью, в больнице, глядя в потолок, молюсь о тебе, о нас... И вижу глаза твои ясные, какими смотрела на меня в первые дни нашей любви. Потом внешнее счастье проросло глубоко внутрь. Как странно! Год от года растет и не угасает, растет и дышит тепло, вольно, разрастается — и горит ночью и среди дня — эта наша любовь, такая кроткая, детская, верная. Как ты там дышишь ею? Что дает она тебе? Я без тебя сделался как ребенок без мамы: произношу твое имя — и плачу, произношу опять — и снова плачу… И все время почему-то тоскую и мечтаю о нашем венчании, о том, чтобы мы обвенчались. Представляется мне Оно без конца, а тебе не говорю почти, боюсь: знаю, что и так нелегко тебе жить со мной — крещеным, верующим человеком... В ночь субботней нашей размолвки я очень долго засыпал. Я тогда очень долго молился. И тогда мне привиделся (во сне ли, наяву?) вместо плоского потолка над нашей кроватью белый округлый свод с теплящейся посредине — прямо в воздухе — лампадкой. Свод был легкий, очень уютный, а свет — тихий-тихий, чуть касавшийся наших спящих тел. Как покров, как пространство, защищенное ото зла, где мы — одно; наша любовь и общие сны, и нежность, и надежда друг на друга. Страшно за тебя. Ты такая маленькая, хрупкая, тебе нужно столько сил, и тебя так легко обидеть! А я ужасно угловатый, весь состою из углов, и ты, самый важный у меня человек, не можешь со мной отдохнуть. И тебе больно не понимать меня. Ты обо мне потихоньку молись, ладно? А я за тебя буду молиться дальше. Чтобы тебе было только хорошее... II Мне так стыдно перед тобою! Тебе тяжело, а я как бездейственный болван. Это меня сокрушает, что ты беспомощная, а рядом такой дундук... Я совершенно не ожидал твоей скорой попытки крещения, и когда узнал — был несколько ошарашен. Ты только ничего не бойся: мы вместе, я молюсь за тебя и ты тоже молись. Ты говоришь, что одинока со мною. Мне ужасно слышать это. Веришь ли, я так прилепился к тебе, так прирос! Всё во мне — твое, все живится мыслями о тебе. Ты гнездишься в самом сердце: у меня помещаются твои горести, воспоминания, твое детство; я вижу твои любимые леса, речки, походы. Я представляю тебя в самое разное, любое время, прожитое тобою. Я этим пропитан, слезами этими орошен, и все это стало частью сокровеннейшей моей природы, которую я, как и собственную книгу воспоминаний, все время пересматриваю и переживаю. Вот сижу, дописываю письмо, хотя нужно готовить нам ужин. На столе белые весенние цветочки — в честь Женского дня. Наша морская свинка в своем домике пережевывает петрушку и сено, и за мной подглядывает, а я жду тебя. Я хочу поздравить тебя с праздником, к которому совершенно позорно не подготовился. Ты — самая красивая и нежная изо всех женщин. И там, в том Небесном мире, у тебя замечательные синие крылья. И слезы твои, падая, прорастают в том мире маленькими дрожащими подснежниками. И вокруг все без тебя временное, очень далекое, — кроме Большого Бога и маленькой морской свинки... Целую тебя, Твой муж. * * * Любовь не зависит от времени, и всегда имеет силу. Некоторые думают, что Господь по любви Своей к человеку страдал, но как сами этой любви у себя в душе не обретают, то им кажется, что когда-то давно это было. Но когда душа познает любовь Божию Духом Святым, тогда она ясно чувствует, что Господь нам Отец, самый родной, самый близкий, самый дорогой, самый лучший, и нет большего счастья, как любить Бога всем умом и сердцем, всей душой, и ближнего, как самого себя. И когда эта любовь есть в душе, тогда все радует душу, а когда она теряется, то человек не обретает покоя. Преподобный Силуан Афонский (1866 — 1938) Если нет любви — всё бессмысленно Сказать «люблю» или «не люблю» гораздо легче, чем объяснить, почему. Ведь любовь не выбирает красивых и умных, богатых и счастливых. Она вообще не выбирает — настоящая любовь. Я сейчас не о том чувстве, которое любят воспевать поэты и которое часто означает лишь страсть, смешанную с эгоизмом: пока мне с этим человеком хорошо и интересно — я его люблю. Но могу и разлюбить. Если надоест. Настоящая любовь — это со-радость и со-страдание. Это умение понять и простить. Тысячу, десять тысяч раз. Всегда. Настоящая любовь — это любить даже тогда, когда тебя ненавидят. Да можно ли так любить? Можно. Откройте Книгу и прочтите: Вели с Ним на смерть и двух злодеев. И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, а другого по левую сторону. Иисус же говорил: Отче, прости им, ибо не знают, что делают (Лк 23:32—34). Здесь — основание всей нашей веры и любви. Caмое главное, что в ней есть — Личность Бога любящего, готового простить — вдумайтесь: простить тех, кто Его казнит! Поэтому-то Бог есть любовь. Если нет Любви, все глупо и бессмысленно. Тогда безумен я, что пишу эти строки, безумны и вы, если читаете их. Тогда мир — это просто глупая случайность зла и жестокости. Тогда нет свободы и радости, ибо в них — смысл. А ведь смысла нет без любви. Без любви настоящей. Без Бога. «Люби Бога — и делай что хочешь» — сказал один святой. Чувствуете, какая сила, свобода и ответственность стоят за этими словами? Люби Бога. Ибо если ты не полюбишь Его, ты никогда не сможешь любить людей. Ты всегда будешь видеть, что один некрасив, другой глуп, а третий настолько прекрасен и умен, что любить его просто по-человечески нельзя. Чтобы полюбить человека, полюбить по-настоящему, надо суметь увидеть в нем Образ Божий. Образ Творца, который есть в каждом. Пусть он затемнен, пусть искажен долгим страданием и убиванием себя, наполовину перемешан с грязью. Найди его, и ты обретешь не сравнимое ни с чем счастье. Я видел и знаю тех, кто уже любит. И иду к Тому, Кто есть Любовь. Владимир, 27 лет, г. Москва Мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем... Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас. Первое послание апостола Иоанна 4:16,19 *Письма из личной переписки супругов, опубликованные с их согласия. — Ред. |