В окопах атеистов нет? Да неправда это. Пустил Уильям Каммингс вертящееся на языке у многих крылатое выражение, и оно облетело маленькую нашу, изрытую, иссверленную, израненную бомбами и минами, испоганенную свалками землю, а потом сложило крылышки и опустилось хрупкими своими лапками в очередной, вырытый этими странными существами, которые именуют себя людьми, окоп. Огляделось. Прислушалось… «Господи, спаси и сохрани! Господи, за что! Куда же ты смотришь, Бог! Почему допускаешь такое?! Помилуй меня! Не дай погибнуть! Господи! Господи!» Мольбы и проклятия — всё вперемешку, не все читали Евангелие.

Но и Герберта Уэллса читали не все. В одном из его фантастических романов люди приходят к Богу и жалуются (не дословно, конечно):
— Господи, Ты знаешь, у нас на земле такие безобразия творятся — войны, мятежи, погромы, преступления, насилие. Ты останови это, Господи.
А Господь их спрашивает:
— Вам это не нравится?
— Нет, что Ты, конечно, не нравится, — отвечают они.
И тогда Бог говорит:
— Ну, так не делайте этого.

«Почему вы живете не так, как прожил свой человеческий век Я? — спрашивает у каждого из нас Бог. — Почему вы не умеете любить и прощать? Почему ваш мир полон бездомных детей, притонов, тюрем и вполне благополучных на вид квартир, в которых, кроме взаимной ненависти, зависти, жажды комфорта и денег, ничто не живет?»



«Почему мир зол, беспощаден, жесток, грязен? Почему люди делают всё это, зачем? К чему вся эта грязь? В чем смысл жизни? Чистоты хочу, чистоты», — писал погибший в Дагестане наш земляк Федор Авдеев.

Он-то нашел эту чистоту. А мы найдем? Мы успеем?

Богослов и философ диакон Андрей Кураев настаивает на одной истине Православия: Не все, что происходит в мире, происходит по воле Божией. У святых отцов очень тонкий язык, они различают «волю Божию» и «Божие попущение». Воля Божия состоит в том, чтобы «всяк человек в разум истины пришел и спасся». Воля Божия в том, чтобы все люди жили в радости, в вечности, в счастье. Другое дело попущение Божие, когда Господь говорит нам: «Ну что ж, если вы так желаете жить — попробуйте».

Зачем мы пробуем? Зачем творим то что творим? Зачем убиваем друг друга?

Ну, мы-то тут при чем? Где те окопы, где те войны и где мы? Чечня, Ирак, Палестина… Нам-то до этого что?

Война вошла в дом каждого. Мы привыкли наблюдать горе в прямом эфире. Мы привыкли развлекаться войной — охая, причитая, возмущаясь и подливая чайку с бальзамом Биттнера в перерывах на рекламу того же Биттнера. Мы привыкли прыгать с канала на канал, чтобы увидеть побольше чужой беды и смерти, услышать, не пропустить чужие стоны и лихие, остроумные комментарии к ним. Нам-то до этого что…

Но почему же так больно, так нестерпимо больно вдруг узнать, что парень из соседнего дома погиб под Бамутом? Почему так нестерпимо стыдно смотреть в глаза его отцу и матери, его жене, его ребенку? Может быть, потому, что «молчание при виде греха — это тоже стрельба по своим, только из оружия с глушителем», как написал майор Виктор Николаев, автор книги «Живый в помощи. Записки «афганца».

А разве мы с вами не сидим в тех же окопах — в окопах равнодушия и эгоизма? Мы вырыли их, чтобы спастись от имеющих большой радиус действия бомб-дефолтов, от мин замедленного действия, заложенных в системы центрального отопления, несущих разрушающий здоровье холод, от перекрестного огня бытовых и материальных проблем… А от огня совести? Нет? Разве не от этого огня прячемся мы, погружаясь в свои проблемы? В этих окопах полно атеистов.
Я любила повторять (за кем-то), когда мы жили в период развитого социализма: «Жить, видеть всё и не пить нельзя».

Много позднее дошло, что пресловутый строй ни при чем и поносимый век ни при чем, что жизнь просто другой не бывает, если всё видеть. Ну не пить (что же делать, если к алкоголю стойкое отвращение) — жить нельзя, не разлагаясь от стыда и безысходности, если не веришь. Не в победу коммунизма, разумеется, — в Высший смысл, в абсолютное Добро, в конечную справедливость (пусть самую последнюю), в то, что всё наше несовершенство, зло и растерянность перед ним покроет Любовь, если человек сам ее от себя не оттолкнет. Зачем мы пихаемся, зачем так яростно сучим кулачками, изгоняя из своей жизни Бога?

Вера — это не вместо водки. Вера — это живая вода, которая почему-то вдруг фонтаном начинает бить посреди пустыни в том месте, где от взрыва беды образовалась воронка, или тонкой струйкой пробивается из закатанного под асфальт душевной мерзости чистого родника. Это она, вера, дает силы подняться и выйти из окопов жизни, распрямить спину и спокойно пойти туда, где смерти нет, точно зная, что тебе теперь не страшны никакие дефолты, бомбы, стихии, потому что есть Бог.

В окопах атеисты есть. Но познавшие Бога в окопах — в них не остаются. Они не прячут головы от жизни, они верят, что смерти нет для тех, кто выбрал для себя Любовь. Но «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Даже атеисты верят в это.


Верность Слову

Художник-оформитель, историк и кандидат философских наук — по образованию, по жизни — поэт, публицист, журналист, лауреат многочисленных премий в области журналистики и публицистики, а еще — человек с ограниченными возможностями (инвалид детства первой группы). Она — Ирина Дмитриева. В 2003 году возглавила редакцию якутской молодежной православной газеты «Логос» и превратила ее в миссионерское издание, которое может конкурировать по подаче, напряжению, охвату и актуальности тем не только с любым другим православным, но и просто крупным светским журналом.

«Логос» — это и философский термин, фиксирующий единство слова и смысла (что весьма актуально, ведь в нашей жизни слова давно потеряли всякий смысл, стали предметом смысловых спекуляций и подмен, тогда как логос остается равным самому себе), — пишет Дмитриева в одном из своих текстов. В этих словах она попыталась обозначить основной принцип, на котором зиждется ее издание. —  «Логос» — это и Бог, Слово воплощенное, связующее звено ликов святой Троицы. Обо всем этом — о мире, о жизни, о ее смысле — мы решаемся затеять с вами серьезный разговор».

24 сентября 2010 года Патриарх Московский и всея Руси Кирилл лично поздравил Ирину Дмитриеву с пятидесятилетием и выразил свою признательность за ее вклад в дело служения Церкви. «Я знаю, что ваша газета очень востребована не только в Якутии, но и в Москве, — обратился Святейший к Ирине Дмитриевой после литургии в Спасо-Преображенском соборе Якутска. — Дай Вам Бог и впредь нести это важное служение, просвещая нашу молодежь».
«Фома» решил опубликовать одну из статей Ирины Дмитриевой, демонстрирующую яркий пример того, как сегодня может звучать Слово, как остро и актуально можно и необходимо говорить о евангельских ценностях, находить точку пересечения прошлого, настоящего и будущего.

Фото из архива журнала "Логос"