Religious Identity of Immigrants from ex-USSR in Israel

Vladimir (Ze’ev) Khanin —
Israeli Ministry of Immigrant Absorption;
Department of Political Studies, Bar-Ilan University and
Department of Political and Middle Eastern Studies,
Ariel University of Samaria (Israel).
zeevk@ariel.ac.il

The paper draws upon a large-scale sociological survey analyzing three groups of respondents ranked according to a “combined Jewish identity”: “status (halachic) Jews”, “self-declared Jews,” and “Russian Jews.” The survey showed that although the Jewishness as the ethnicity remained the major component of Jewish identity of immigrants from the USSR and FSU in Israel, the religious component of their identity in the course of the recent quarter of the century had undergone serious transformation. The late Soviet opposition of “atheists” and “believers” had shifted to adapting a typical Israeli five-rank classification: atheists, hilonim (secular), masoratim (traditional), religious Zionists, and haredim (religious ultra-Orthodox). There are three sources of the religious identity of immigrants from the former Soviet Union: some elements of the Eastern-European religious tradition passed on in families; some religious experiences, both modern and traditional, adopted in the late Soviet period and in Israel; behavioral models and practices of religious origins, which rather refer to the general Israeli civil culture. Contrary to common knowledge, religious identity of the first and especially the second generation of immigrants from the USSR have much more to do with the local Israeli experiences than the so called “Soviet legacy”.

ХОРОШО известно, что религиозная традиция как таковая занимает весьма скромное место в коллективной идентификации советского и постсоветского еврейства, значительно уступая этнонациональным измерениям этого феномена. Процесс «этнической национализации» восточноевропейского еврейского самосознания, старт которому был дан еще в конце XIX века, завершился во времена СССР, коммунистические власти которого вели активное наступление на религиозные культы и держали под жестким контролем деятельность религиозных учреждений, в том числе иудейских. Вместо этого обществу предлагалась, так сказать, «гражданская религия» (civil religion) в виде коммунистической идеологии, «новая советская идентичность» и «социалистический интернационализм» (правда, параллельно с развитием «советских социалистических наций»). Едва ли не в большей степени, чем к другим религиозным культам, это относилось к иудаизму, который власти считали «оплотом еврейского буржуазного национализма», в силу чего синагоги и другие еврейские религиозные и культурные учреждения периодически становились объектами репрессивных кампаний.