ТЕРМИН «отступничество» в заглавии статьи авторы дореволюционного словаря церковнославянского языка определяют как «отпадение от кого- или чего-либо». Если данное определение нейтрально, то производный термин — «отступник» — имеет уже скорее негативную коннотацию. Именно такие понятия, наряду с «уклонением», стали ключевыми в административном языке российских властей для описания переходов православных подданных в иные религиозные сообщества. «Отступничество» можно рассматривать как свободный личный или коллективный религиозный выбор. В имперский период истории российского государства (вплоть до 1905 г.) такой выбор был законодательно запрещен3, поэтому уклонившихся необходимо было возвратить в православную церковь. Наличие фактов уклонения православных христиан в иные религиозные сообщества в различных епархиях империи4 свидетельствует о динамичности религиозных представлений верующих, находившихся под влиянием как конфессиональных, так и внеконфессиональных факторов: близость православных приходов с «инославными» селениями, миссионерская деятельность отдельных религиозных групп или лиц, торговые контакты, податная политика государства и т. д.

“Apostasy into a Schism” in the Kazan Diocese:
Old Believers in the Parish Life of the Russian Village

Artem Krestyaninov 
Kazan Federal University (Russia).
artkres@ mail.ru

In the era of Nicholas I, the policy for further unification of the religious life and stricter surveillance over parishioners led to a rise of investigative cases filed against schismatics. The article discusses how the clergy increased their efforts in revealing the facts of “apostasy” of Old Belief among the Orthodox. In the course of these activities, the Russian authorities discovered the imperfection of their own system of surveillance. The paper shows that the active investigation of cases of “apostasy” produced the opposite result: instead of drawing people back from “apostasy” the policy led to an intensification of religious life of various Old Believer communities. In particular, the paper focuses upon inter-confessional marriages between Orthodox Christians and Old Believers. The legal rules of such marriages were often neglected by the spouses and sometimes by the Orthodox clergy themselves. An analysis is provided of the perception of such marriages by secular and church authorities, and by those marriage couples who were pursued as “apostates”.