ПРАВОСЛАВНЫЕ любят хвалиться тем, что пребывают в сакраментальном единстве веры и это позволяет им сохранять независимые юрисдикции отдельных церквей, которые, в свою очередь, собираются на соборы, чтобы рассматривать текущие проблемы и вызовы, с которыми сталкивается всемирная церковь, и являть видимое единство в вере. Однако для всех очевидно — как для православных, так и для инославных, — что между церквами существуют болезненные разделения даже по самым незначительным вопросам. Очевидно и то, что вопрос о первенстве, сущностно связанный с богословием соборов, стал неотъемлемой частью православной самоидентификации. Быть православным — значит идентифицировать себя по контрасту с католиками, и поэтому идея вселенского епископского первенства в любой существенной форме порождает у православных кризис идентичности1. В современном православии наиболее влиятельным голосом в пользу связи между соборами и первенством является митрополит Пергамский Иоанн (Зизиулас). Учитывая непроизвольную реакцию со стороны многих православных (особенно тех, кто обратился в православие) против идеи вселенского епископского первенства, следует признать попытку Зизиуласа разобраться в этом вопросе смелой и вдохновляющей. В его подходе наиболее впечатляет то, что он настаивает на необходимости рассматривать вопрос о природе и сущности соборов и первенства с богословской точки зрения, а не с исторической и даже не с помощью экзегезы соответствующих библейских мест2. Если мы, православные, должны избежать простого отвержения любого понятия вселенского епископского первенства ради приоритета соборов, исходя при этом из самоидентификации через отталкивание от ближайшего другого (а такая самоидентификация является формой идеологии и идолатрии), тогда вопрос о первенстве следует решать с богословской точки зрения, делая особый акцент на экклезиологии

Eucharist, Councils and Primacy

Aristotle Papanikolaou —
Fordham University (New York, USA).
papanikolaou@fordham.edu

My task in this essay is simple: to critically examine the relation between councils and episcopal primacy in light of eucharistic ecclesiology. The critical lens will be on both eucharistic ecclesiology (is it theologically correct to say that the church is most church in the celebration of the Eucharist?), and on conclusions about the relation between councils and episcopal primacy (even if the church is realized in the eucharistic celebration, does the logic of eucharistic ecclesiology lead toward the affirmation of a universal episcopal primate who presides over a pan-Orthodox council?). The hope is that this question will not be driven by the psycho-dynamics of self-identification vis-àvis the proximate other, and that theology could serve a critical tool that challenges the Church to be the Church