Идея этой статьи возникла из диалога двух языков и поколений. Мой собеседник – двадцатилетний молодой человек, редактор и автор нескольких оксфордских журналов. Родной язык у него – английский.

Все началось с моего вопроса: «Как работает Инстаграм?»

И, как только я уяснила для себя азы, мы принялись обсуждать, насколько эта платформа подходит для литературы.

Так я узнала, что в этой социальной сети «племя младое, незнакомое» уже давно читает поэзию… Вернее, «инстапоэзию». Поясню для тех, кто с Инстаграмом не знаком: вы открываете это цветастое приложение на своем мобильном телефоне – и перед вами тут же пестреет ряд картинок, одна заманчивее другой. Кто-то сфотографирует аппетитный супчик, которым грел душу за обедом, кто-то – морской пейзажик, кто-то – себя любимого, а кто-то радость очей своих, котика пушистого. Мелькают видео. Вот в этой-то веселой ленте и появляются иногда «стихи».

Как любой инструмент, Инстаграм в определенной мере задает правила игры: видеоролики должны быть не длиннее минуты, а стихотворение – в идеале, помещаться на одном снимке. Конечно, можно приучить свою аудиторию читать стихи в описании, но это – лишний «щелчок мышью», при котором неизменно теряется часть читателей. Или можно искать другие пути «подачи» стихотворения.

Впрочем, твердых правил на платформе нет. Многие бесхитростно «цепляют» стихи подписью к какой-нибудь более или менее заманчивой картинке. Кто-то начитывает стихи на видео. А кто-то экспериментирует с визуальной подачей, шрифтами, сочетанием букв и рисунков, стремясь сконцентрировать произведение до очень короткой надписи на самом изображении – что, наверное, более точно соответствует понятию «инстапоэзия», а не «вообще стихи, которые вывесили на Инстаграме». И поскольку размер каждой картинки довольно маленький, то краткость здесь не просто сестра таланта, а залог выживания на платформе.

Но есть авторы, которые не только «выживают» на Инстаграме, а делают себе громкое имя. Благодаря этой соцсети двадцатипятилетняя канадка Рупи Каур стала мировой знаменитостью, продав более 2,5 миллиона экземпляров своей первой книги стихов – книги, которую девушка выпустила самиздатом, поскольку ее никто не хотел публиковать. Сейчас на странице Амазона этот сборник, «Молоко и мед» – бестселлер № 1 в категории «Любовная поэзия», а вторая книга Каур – бестселлер № 1 канадской поэзии. Стихи Каур были переведены на 30 языков, есть в продаже и ее аудиокнига. Листая первый сборник – триумф минимализма – читаешь:

 

you look like you smell of

honey and no pain

let me have a taste of that[1]

 

Или:

 

i am a museum full of art

but you had your eyes shut[2]

 

Пытаясь разобраться в ценности этого нового жанра, мой собеседник написал небольшое эссе об «инстапоэзии». Один из оксфордских журналов тут же опубликовал статью с ехидной припиской: «Лев Крофтс помогает сделать человечеству огромный рывок – принять поэзию Рупи Каур».

 

*   *   *

Искусство из интернета: взгляд на «инстапоэзию»

 

Помните, некогда бытовало такое понятие – «искусство»? Многие считают, что оно просуществовало три тысячелетия, а тридцать лет назад приказало долго жить. В чем неизменно обвиняют технический прогресс. Он выхолащивает мозги. Рассеивает внимание. Нам нужны короткие предложения. Не более 250 символов.

В таком гнусаво-неодобрительном тоне обычно насмешничают над «инстапоэзией» – короткими стихами, написанными для социальной сети Инстаграм. Должен признаться, что именно так снисходительно фыркнул и я, впервые прочитав творения Рупи Каур, самого знаменитого поэта Инстаграма. Даже познакомился я с этим именем в группе Фейсбука под названием «Ужасная сетевая поэзия, которую мы все же любим читать». Слова Каур, подумал я, пропитаны псевдо-глубокомысленностью примитивненького микроблога, а необъяснимая разбивка строк по элегантности соперничает с кабриолетом, сварганенным из частей угнанных машин. Впрочем, подобная критика стихов Каур давно уже не нова и не оригинальна. Некоторые пользователи «Твиттера» развлекаются тем, что пишут сатирические «кауризмы», среди которых встречаются весьма уморительные – как, например, написанный автором GuyMizhari:

 

кто-то может сказать вам

что он закажет пиццу

а может на самом деле заказать пиццу

и это не одно и то же

 

Однако успех Рупи Каур говорит сам за себя. Сейчас, когда я пишу эту статью, на ее странице в Инстаграме 1,9 миллиона подписчиков (одиннадцать месяцев спустя эта цифра выросла до 3,2 млн – Н.К., ноябрь 2018). Ее первая книга, «Молоко и мед», разошлась тиражом более 2,5 миллиона экземпляров, оживив рынок поэзии. Значит, чего-то я недопонял. И я возвращаюсь к стихам Каур, чтобы разобраться в причинах ее успеха. Ведь настоящее искусство не боится ни вердиктов ухмыляющейся мужской элиты, ни ругани бледных критиков «Таймс», ни косых взглядов профессоров истории искусства. Оно живет, чтобы пробуждать эмоции в тех, для кого оно создавалось. А в этом отношении Рупи Каур бьет все рекорды. Так почему же ее «инстапоэзия» нашла отклик у такого широкого круга?

Когда-то у искусства была своя география – место, которое одно произведение занимало по отношению к другим. В галерее – эта картина могла смотреть прямо вон на ту фотографию, висящую на противоположной стене. За пару километров от галереи, в кинотеатре, крутили фильмы. А дальше, в двадцати минутах ходьбы, был книжный магазин, где тесно прижимались друг к другу стихи. Это путешествие от одного произведения искусства к другому можно было даже пометить на карте. И у каждого творения была своя точка в пространстве: место жительства конкретной идеи и ее воплощения. Чтобы прикоснуться к произведению искусства, нужно было потратить деньги и время – переместиться из вашего пространства в пространство нужной вам вещи. И в этом пространстве – на концерте, в театре или в библиотеке – идеи наполняли ваше сознание, и произведение искусства ненадолго становилось вашим миром. Творения жили поодиночке: каждое из них нужно было пропустить через себя, прочесть и перечесть, неспешно снять лак, чтобы добраться до глубинной сути.

Интернет изменил эту модель. Внезапно искусство осталось без географии. Стихи витают в эфире вперемешку с картинками и плейлистами Спотифая, сливаются, лопаются, как мыльные пузыри. Вы просматриваете ленту новостей, это лоскутное одеяло из произведений искусства, новостей и развлекательных сюжетов – палец скользит по экрану, синхронно скользит взгляд. Быстрое потребление, широкий и случайный ассортимент.

Я вижу, как консерваторы закатывают глаза, ворчат, что интернет разжижает мозг. Но, может, это просто новый способ восприятия искусства? Американский поэт и бард Том Уэйтс однажды сказал: «Мир – это адское место, и плохие авторы портят качество наших страданий». Но мне кажется, что именно эта уверенность в загнивании мира и порождает уверенность в загнивании искусства. Если нам не нравится контекст создания какого-то произведения, то, скорее всего, и само произведение будет нам не по душе. В диалоге Платона «Федр» фараон Тамус недоволен возникновением письма: «Память – дивный дар, ее надо постоянно поддерживать. Из-за твоего изобретения у людей испортится память. Они будут вспоминать не благодаря внутреннему усилию, а благодаря внешней поддержке». В нас выпестован инстинкт, побуждающий нас защищать мир, в котором мы родились, но этому инстинкту иногда нужно противиться, если мы хотим проложить для искусства новые пути.

Инстаграм трансформирует наше представление о поэзии. Произведения Каур отличаются прекрасной простотой: обычно ее стихи сжаты до одного высказывания, количество слов сведено до минимума, но при этом явно чувствуется сладковатый аромат «поэзии». Это – такая высокоскоростная загрузка важных понятий и эмоций: о женской жизни, о домашнем насилии, о расовой принадлежности. Сделаны эти стихи так, что читатель «эффективно потребляет контент» – и быстро переходит к следующему посту Инстаграма. Другие авторы тоже экспериментируют с этой платформой. Например, фотограф, видеограф и поэт Игги ЛДН (iggyldn) создает работы о стереотипах, которые навешивают на черных мужчин. Он также исследует тему отцовства – пронзительно и жестко, но в то же время доступно для любителей Инстаграма. Страница поэта отсылает к более развернутым работам, выложенным на Ютьюбе, глубоким и сильным, как, например, видео «Черным мальчишкам плакать нельзя» – демонстрируя способность Игги создавать произведения искусства в разных форматах.

Лично я все же привык, что поэзия – это объект, живущий в пространстве. Сейчас рядом со мной лежит «Книга желаний» Леонарда Коэна. Дописав статью, я сяду на веранде, включу музыку – и перечитаю его стихотворение «Тысяча поцелуев». Коэн создавал это стихотворение более десяти лет, а потом читал его вслух на концертах. Здесь над словами нужно думать – и каждый раз находится что-то новое. Именно любовь к такому искусству заставила меня пренебрежительно отнестись к «инстапоэзии». Но если отойти от стереотипов, то можно только порадоваться, что поэзия как жанр ответила новым видом произведений на изменения в технологиях – и на возникновение новых платформ, где могут существовать стихи. Возможно, зыбкая сущность «инстапоэзии» – как раз и есть новое в развитии искусства. Эти стихи должны увлечь, захватить читателя немедленно – и потом уступить место другим.

У каждого из нас внутри бьется жилка, противящаяся переменам, а новые формы искусства всегда вызывали насмешки традиционалистов. Но если мы готовы принять искусство, которое мы понимаем не сразу, то, возможно, и нам самим откроются новые пути для самовыражения.

Лев Крофтс, Оксфорд, 2018

 

*   *   *

История Рупи Каур продолжается. В 2018 году издательство «Эксмо» выпустило ее книгу на русском языке с подзаголовком «Белые стихи, покорившие мир» – и многие русские читатели немедленно откликнулись рецензиями в духе «Каур – голос миллионов женщин». И правда: родилась ли женщина в Индии или в русской глубинке, она поймет эти строки:

 

не ищи исцеления

у ног

тебя сокрушивших

 

Или:

 

тебя утратив

я обрела

себя

 

Впрочем, понять – и даже принять – чьи-то чувства – еще не значит согласиться, что эти творения – поэзия, как заметила одна из почитательниц Каур:

 

Стихами это назвать не всегда получается, это, скорее, мысли вслух. Они могут быть банальными, странными, неприятными, провокационными, но каждая девушка найдет что-то близкое себе.

 

Действительно, часто «инстапоэзия» читается как личная записная книжка. Помните школьные «откровенники» доинтернетной поры, пестрящие глубокомысленными – как нам тогда казалось – высказываниями? И здесь Рупи Каур далеко не одинока. Например, у автора Аттик (atticuspoetry, почти 700 тысяч подписчиков) читаем:

 

The doubters

are just dreamers

with broken hearts[3].

 

Но может сложиться впечатление, что публикации в Инстаграме – это удел официально непризнанных одиночек англоязычной литературы. Что совсем не так: например, чикагский журнал «Поэзия», один из ведущих поэтических изданий англоязычного мира, также активно издает стихи в Инстаграме, чередуя стихотворные «картинки» с видео. Правда, число подписчиков на этой странице в десятки раз меньше, чем у мисс Каур: только 62 тысяч человек следят за журналом в Инстаграме.

Впрочем, о количестве по-читателей писал еще Александр Сергеевич, сравнивая популярность своих произведений со спросом на басни «Крылова, во всех отношениях самого народного нашего поэта»: «Басни (как и романы) читает и литератор, и купец, и светский человек, и дама, и горничная, и дети. Но стихотворение лирическое читают токмо любители поэзии. А много ли их?»[4]. Похоже, мало что изменилось с тех пор.

Что же происходит с «инстапоэзией» в русскоязычной среде? Есть масса публикаций и несколько «клубов» – страниц в Инстаграме, посвященных русским стихам. Но пока никто еще не повторил успеха Рупи Каур, сделавшей себе громкое имя исключительно благодаря стихам, написанным специально для Инстаграма. Основная масса русских стихов на платформе – это попытки «втиснуть» в новый формат уже существующие произведения, созданные совсем для других целей. То есть, используя вышеприведенное определение, в русском Инстаграме все еще доминируют «стихи вообще», а не новая «инстапоэзия».

Поэтому пока нет смысла цитировать здесь строки, опубликованные в русском Инстаграме – в текстовом аспекте эти вещи ничем не отличаются от публикуемого в других социальных сетях.

Но, даже не создавая специальных «инста-стихов», «раскрученные» сетевые авторы привлекают значительную аудиторию и на этой площадке. Один из самых востребованных русских авторов в Инстаграме – Сола Монова (sola_monova): в ноябре 2018 года число ее подписчиков достигло 865 тысяч. Если вы, уважаемый читатель, поднимаете бровь и вопрошаете «Кто это», то значит, невнимательно следили вы за новостной лентой Бахыта Кенжеева, несколько месяцев назад прокомментировавшего работу этого автора, озаглавленную «Кролик»: «Крольчонок такой няша! И девушка – чистое мимими!!!» Впрочем, необходимо все-таки добавить несколько штрихов к этому описанию. Настоящее имя автора – Юлия Валерьевна Соломонова, она – режиссер, окончила ВГИК и голливудскую киношколу. Юлия Валерьевна создала гламурно-саркастический образ, особенно ярко выраженный в авторских видеоклипах, которыми полна ее лента Инстаграма и других соцсетей. На ее странице очень сильна визуальная составляющая: вполне вероятно, что многие подписчики стихов не читают, а просто просматривают картинки. В данном случае большое количество поклонников вполне объяснимо: Сола Монова последовательно и профессионально работает на определенную целевую аудиторию, и эта целевая аудитория платит ей неизменным интересом. А принадлежать ли к этой целевой аудитории – это уже личное дело каждого.

Правда, название профиля порождает еще один вопрос – насколько здесь правомерно самоопределение? Ведь автор отрекомендовался не просто как «Сола Монова», а как «Сола Монова. Поэт». Этот вопрос здесь останется риторическим, поскольку обсуждение и сущности поэзии вообще, и сетевой поэзии как явления выходит за рамки этой небольшой статьи, всего лишь рассматривающей Инстаграм как платформу для творчества и публикаций[5].

Замечу только, что, как бы каждый из нас ни относился к качеству отдельных сетевых творений – да и, к слову сказать, к качеству отдельных произведений, изданных на бумаге, – грань между сетевой и «бумажной» литературой исчезла. Почти десятилетие назад эту мысль высказал куратор «Журнального зала» Сергей Костырко[6]. В наши дни публикация на бумаге – не гарант качества: каждый из нас видел прекрасные сетевые издания и ужасные бумажные. И наоборот. Раньше, чтобы прочесть новые стихи любимого поэта NN, нужно было терпеливо ждать новый номер толстого журнала – а потом листать его, досадливо пожимая плечами на страницах авторов нелюбимых и лично вам не нужных: мол, зачем это здесь? Сейчас плечами можно не пожимать вовсе, а просто подписаться на поэта NN в Фейсбуке, или читать его на просторах интернета до полного изнеможения. Помните пророческое: «Пусть пока всего четыре копии»? Да, Александр Аркадьевич, в наши дни Эрика берет ровно столько копий, сколько есть желающих почитать каждое конкретное творение. И это только четче выводит на свет нехитрое, казалось бы, но такое пронзительное откровение: «нужно ясно понимать, что писатель – это не тот, кто пишет, а тот, кого читают». Не удивительно, что сказал это в своем последнем интервью «рекордсмен» самиздата[7], Борис Натанович Стругацкий. Строго говоря, половина рекордсмена под названием «братья Стругацкие».

«Погодите-погодите, – скажет внимательный читатель, – а как же вышеприведенная мысль Пушкина о поэзии и “массовости”? И потом. Хорошо, если вы уже знаете поэта NN. А кто же посоветует новых авторов? Самому копаться на просторах интернета – это все равно, что, простите за банальность, перелопачивать пустыню в поисках потерянной где-то бусинки».

Как ни странно, на оба эти вопроса ответ один. Действительно, нужен редактор. Очень нужен. Сейчас – более чем когда-либо. Причем редактор, вкусу которого лично вы доверяете. А это очень непросто. Вспомните, даже когда возникает впечатление, что у вас с собеседником много общего, и поболтать вместе приятно, и человек вроде милый, но заговорите о поэзии – и окажется, что вы – в лес, а он – по дрова. И моя твоя не понимать.

Но есть один сказочно умный редактор. Он помнит все публикации. Более того, он отлично знает, что лично вы любите читать – честно, в одиночку, когда вас никто – казалось бы – не видит. Это как раз и есть интернет. Вернее, даже не сам интернет, а программы, которые стали возможны благодаря интернету и новым методам анализа[8]. Времена, когда сеть была просто тупым «длинным забором», по выражению Льва Аннинского[9], давно прошли. В наши дни есть техническая возможность предсказать с огромной степенью точности, что именно вы хотите почитать, послушать, посмотреть – и дать вам именно это. Примеры применения таких технологий, пусть даже пока (по разным причинам) далеких от совершенства – сетевые магазины типа «Амазона», и, кстати, социальные сети Ютьюб и Фейсбук – платформы, на которых уже сейчас есть множество стихов. Конечно, большинство ресурсов еще не пользуются этими техническими возможностями в полной мере – но, скорее всего, в будущем из сайтов как раз и выживут сильнейшие. Или хитрейшие. Те, которые научатся наиболее точно работать конкретно у вас редакторами вашего личного журнала для чтения. Те, которые знают, что вам нужно непременно «что-то типа поэтов А, Б и В» и ни в коем случае не надо вам предлагать творения поэта Д и ему подобных – потому что читать вы это не будете. И тогда у авторов появится пусть не обязательно «массовый», но «свой» читатель. Даже если это будет один человек, живущий за тысячи километров от автора.

Несомненно, еще долго будут существовать издания, где авторы и произведения рекомендуются редакторами, а не искусственным интеллектом. Но в наше время все меньше роли играет то, опубликовано ли произведение на бумаге – или просто вывешено в вашей личной новостной ленте на Фейсбуке, которая в таком случае становится своеобразным литературным журналом нового времени. Причем журналом с преимуществом: у новостной ленты популярного пользователя соцсети – огромная потенциальная аудитория, но нет расходов, связанных с изданием бумажного журнала.

В Инстаграме тоже есть своя рекомендательная система, правда, точный алгоритм – это хорошо охраняемая тайна. К тому же этот алгоритм постоянно меняется.

Но вернемся к самим авторам Инстаграма. Тем более что галерея персонажей русской «инстапоэзии» становится все интересней. За Ю. Соломоновой по количеству подписчиков следует не «Ах Астахова» (372 тысяч) и даже не В. Полозкова (137 тысяч), которая, впрочем, Инстаграмом пользуется как личным фотоальбомом, а не как платформой для публикаций. Нет, здесь появляются новые «звезды». Есть в интернете еще одно заметное явление: девушки, читающие стихи. Конечно, есть и «юноши, читающие стихи», есть даже и вполне себе уже «дяденьки», но симпатичные девушки в этой сфере явно доминируют. И как раз одна из таких исполнительниц занимает видное место на платформе – на одном только Инстаграме у нее более 670 тысяч подписчиков. Очень красивая девушка двадцати с лишним лет, в прошлом – победитель городских соревнований чтецов, выкладывает видеозаписи, на которых она просто, безо всякой мишуры и декораций, читает стихи. Звучат строки Шекспира и Лермонтова, Цветаевой и Рождественского… А еще – вещи современных авторов, известных и не очень – в том числе и творения самой исполнительницы. Вот здесь и происходит очень наглядная вещь. Даже когда качество прочитанного не выдерживает критики, особенно по сравнению со звучащей здесь же классикой, большинство «потребителей контента» этого, кажется, не замечают. А если кто-то и высовывается с неблагодарным комментарием, мол, «что это за…?», то на него тут же набрасываются другие поклонники: «Человек тут душу излил, а ты зубоскалишь, как тебе не ай-яй-яй!» Вакханки уже вошли в такой экстаз, что даже не замечают, когда их очаровательный Орфей вдруг дал петуха.

Что, собственно, и приводит нас к логическому заключению этой статьи. На бумаге можно напечатать «Я вернулся в мой город, знакомый до слез», а можно – сплетни о гламурной тусовке. На фортепиано можно сыграть «Революционный» этюд Шопена, а можно – «Собачий вальс». И, что самое интересное, кому-то понравится одно, кому-то – другое. Причем кто-то заметит, что пианист сфальшивил, а кто-то – не заметит, и будет слушать этого пианиста дальше, потому что ну такой ведь симпатичный паренек, и играет он так самозабвенно, и локоны у него в такт музыке подрагивают очень мило.

Как и многие другие платформы, Инстаграм – зеркало читателя. В этой соцсети можно найти стихи Золотого и Серебряного века; представительницы прекрасного пола вовсю цитируют замечательную Екатерину Горбовскую; здесь начинают появляться стихи А. Кушнера, А. Кабанова, Б. Кенжеева и других современных поэтов. Уже более года выкладывает в Инстаграм свои стихи Ян Бруштейн. И вполне возможно подписаться, скажем, только на цитаты из классиков, на стихи Бродского – или, скажем, на Игоря Губермана. Правда, публикует «гарики» явно не сам Игорь Миронович, зато по формату творчество Губермана идеально подходит для Инстаграма. «Гарикам» не нужны ни красивая подача, ни стильно-гламурный интерьер: четыре строчки, нацарапанные на желтоватой бумаге – и грустная, понимающая улыбка вам обеспечена. Да и читать очень удобно – даже трудно оторваться от этого «виртуального листания», так и скользишь от одного четверостишья к другому.

Но все же русский Инстаграм еще ждет своих поэтов. Ведь существует немало хороших авторов, пишущих кратко. Есть малые поэтические жанры, которые, возможно, прекрасно прижились бы на Инстаграме: одностишья, пирожки, порошки…[10] Да и сама русская «инстапоэзия» как жанр еще ждет своего развития и своих героев. И, может, какой-нибудь творец эпических поэм попробует однажды, шутки ради, вместить весь свой творческий посыл на крохотный экран мобильного телефона – и вдруг с удивлением откроет в самом себе искрящийся новый дар.