Научный сотрудник,
сектор истории западной философии,
Институт философии РАН (ИФРАН).
Адрес: 109240, Москва,
ул. Гончарная, 12, стр. 1.
E-mail: aronson.d.o@gmail.com

Вирусом сегодня, как правило, называют паразита, который распространяется, заставляя хозяина себя копировать. В культуре это понятие порождает аналогии компьютерного вируса, медиавируса, идей как вирусов, паразитирующих на человеческом мозге, и т.д. Но может ли понятие вируса служить удачной аналогией для политических и социальных явлений? В статье показано, как эта аналогия проливает свет на особенности современной массовой политики, которые остаются в тени, пока политическое действие продолжают мыслить в терминах идентичности, идеологии или частного интереса. Теоретические основания применению «вируса» к описанию социальных и политических явлений состоят в том, что само это понятие является аналогическим, а не гомологическим: ученые спорят о происхождении вирусов, и вполне вероятно, что сразу несколько теорий могут оказаться верными. Однако это не мешает осмысленно использовать термин именно в силу аналогии между всеми существами, называемыми вирусами. Суть этой аналогии в том, что все вирусы используют одинаковый набор трюков (artificuim) для реализации своей сущности (potentia). Вирусы паразитируют на мощи органической машинерии других живых существ, превращая ее поломки в собственную репродуктивную систему, которая является для них одновременно когнитивной, поскольку вирусы обучаются только в поколениях. Тем самым вирусы живут и действуют не на уровне отдельных носителей, но только в качестве размножающихся, мутирующих, обучающихся множеств. Их potentia в точности аналогична власти множеств, о которых говорят Майкл Хардт и Антонио Негри, которая учреждает новый политический порядок и одновременно деституирует порядок наличный. Статья разъясняет смысл этой аналогии в контексте судьбы политических и социальных институтов позднего модерна.