Журнальный клуб Интелрос » Неволя » №32, 2013
Нужно иметь хорошие нервы, чтобы работать в отделении Ситэ-де-Прэри, где находятся самые опасные несовершеннолетние преступники Молодежного исправительного центра Монреаля. Сами еще подростки, они заставляли девочек заниматься проституцией, совершали опасные нападения, изнасилования и даже убийства.
Но все это не помешало некоторым воспитательницам влюбиться в своих воспитанников. В 2007 году один из этих ребят, хорошо известный член одной из уличных банд, соблазнил 21-летнюю сотрудницу. Как только он освободился, она уволилась, чтобы жить вместе с ним.
Ее бывшие коллеги убеждены, что их связь началась либо в Центре, либо во время предоставлявшихся юноше краткосрочных отпусков. Другие считают иначе. Как бы там ни было, молодая женщина, характеризующаяся как «девушка из хорошей семьи», родила от этого по сути еще мальчика ребенка почти сразу после его освобождения из тюрьмы.
В том же году история повторилась. Еще одна молодая воспитательница. Еще один родившийся младенец. Еще один член уличной банды, который сегодня находится под следствием за сексуальную агрессию.
Поскольку обоим этим крепким парням уже исполнилось по 18 лет, обе бывшие воспитательницы избежали уголовного преследования за «сексуальную эксплуатацию» несовершеннолетних с использованием зависимого положения. Но это было лишь начало череды скандалов в Ситэ-де-Прэри.
С того времени по меньшей мере три или четыре воспитательницы были допрошены в полиции. Юные правонарушители хвастались, что им удалось затащить их в постель. Другие рассказывали, что заставали их в объятиях своих сокамерников, тоже несовершеннолетних. В Ситэ-де-Прэри работают около 60 воспитательниц. Десять из них оказались замешаны в мутные истории.
«С воспитательницами, которым 20–21 год и которые шефствуют над молодыми преступниками, практически одного с ними возраста, такое может случиться – девушки подпадают под их чары», – говорит г-жа Жанна Кэмел, координатор по трудовым отношениям, безопасности и условиям трудовой деятельности в Молодежном исправительном центре Монреаля.
«Особенно часто это случается именно в отделении Ситэ-де-Прэри, потому что там собраны непростые парни. Они отличные манипуляторы и соблазнители», – подчеркивает г-жа Кэмел.
«Речь идет о красивых парнях, прекрасно сложенных, которые точно знают, что хотят услышать женщины, – подтверждает одна из воспитательниц. – Они дают им почувствовать себя неповторимыми, единственными во всем мире».
Специалист в области сексуальной женской преступности, криминолог Франка Контони придерживается того же мнения: «Когда юноша и его воспитательница практически одного возраста, нужно задать себе вопрос: кто и кого использует. Некоторые девушки довольно наивны».
Но не всегда виноват возраст. В ноябре 2007 года 47-летняя сотрудница Ситэ-де-Прэри была арестована полицией. Один из коллег застал ее на месте преступления, она обнимала юношу, у которого наступила эрекция. «Свет был погашен, дверь прикрыта», – говорится в документах, представленных в апелляционный суд Квебека.
Еще один случай. 17-летний парень, входивший в одну из уличных банд, совершил тяжкое нападение с применением насилия. За несколько месяцев до его поступления в Центр воспитательница, не сообщившая об этом случае в полицию, сопроводила его домой и оставила ему свой номер телефона.
Несмотря на его арест, в отношении нее уголовное дело не было возбуждено. Может быть, потому что она помогла полиции, свидетельствуя на процессе об убийстве, которое совершил другой парень из Молодежного исправительного центра и о котором он ей рассказал? Во всяком случае это дал понять адвокат защиты Руди Дэлман во время перекрестного допроса в суде.
Имеются и другие, совершенно недвусмысленные, случаи. В прошлом году воспитательница из Центра Труа-Ривьер, которой сейчас 36 лет, была приговорена к шести месяцам тюрьмы за то, что обнимала и ласкала троих 17-летних правонарушителей. Один из них даже приходил к ней домой в отсутствие ее мужа. И конечно же у них были сексуальные отношения.
«Молодые люди, помещаемые в центры реадаптации весьма уязвимы, им не хватает любви, заботы, они весьма ранимы и очень часто переполнены возбуждением, ненавистью. Сотрудники должны обращать особое внимание на то, чтобы не злоупотреблять их доверием», – указал в своем вердикте судья, мотивируя тюремное заключение, вынесенное обвиняемой.
Несколькими годами ранее подобная же история произошла в Монтережи. «Один юноша во всех подробностях описал жилье одной из воспитательниц, – рассказывает один из ее бывших коллег. – Она была замужем, у нее были дети. И она была настоящая красавица. Непостижимо: это же профессиональное самоубийство!»
«У людей, выбравших своей профессией оказание помощи, зачастую у самих было тяжелое прошлое, – продолжает он. – И некоторые из них относительно легко поддаются влиянию преступников».
«Привлекательность ''плохих мальчиков'' очень велика», – признает другой воспитатель.
Криминолог Франка Кортони высказывает еще одну гипотезу: «Как и мужчины, женщины, допускающие сексуальную агрессию, испытывают трудности с установлением здоровых отношений с другими лицами. Они часто страдают от внешней зависимости: несовершеннолетние кажутся им менее опасными, чем взрослые мужчины. Поэтому, чтобы удовлетворить свои потребности, они используют такие совершенно неадекватные способы».
Воспитатель из Монреаля рассуждает более жестко: «Такие женщины обладают характером и стремятся сделать карьеру. Но они не знают, как правильно употребить власть, они оправдывают свои поступки, потому что они путают секс и любовь. И не надо их оправдывать, как мы не оправдываем мужчин!»
Общественность ранее никогда не слышала ни о чем подобном, но дюжина скандалов такого рода за четыре года – это было как-то совершенно нетипично для Молодежного исправительного центра Монреаля. «Это еще не предел», – утверждает официальный представитель Центра. Чтобы минимизировать такие риски, указывает Жанна Кэмел, все молодые воспитательницы, работающие с несовершеннолетними правонарушителями, проходят тщательное психологическое тестирование и получают необходимые предупреждения.
«Преступный мир безразлично относится к сексуальному беспутному поведению, – говорит она. – В девяти случаях из десяти о таких фактах сообщают коллеги, а вовсе не тот или иной юноша. Когда кто-то из сотрудников видит, что их коллега-женщина начинает флиртовать, он тут же вмешивается».
Не все разделяют эту точку зрения, совсем наоборот. В Молодежном исправительном центре Монреаля царит «закон молчания». Так считают многие сотрудники обоего пола и разного возраста, которые не желают, чтобы их имена стали известны. Они полагают, что целесообразнее спустить все эти истории на тормозах, потому что, по их мнению, многие из этих историй то ли имели место, то ли нет. А участникам лучше потихоньку уйти в отставку.
«Вместо того чтобы задать себе вопрос, зачем брать на работу таких молодых женщин и невольно экспериментировать с этими парнями, от воспитательниц просто избавляются, – говорит один сотрудников Центра. – Многие попросту предпочитают закрывать глаза. Но ведь если кто-то в этом увяз, то обязательно увязнут и другие».
Расследования, конечно, проводятся без огласки, но они проводятся, утверждает г-жа Кэмел. Поскольку о сложившейся ситуации стало известно, подключилась и полиция. Кстати, нечто подобное расследуется еще в одном Центре.
Знаменитый французский актер Сэмми Насери, хорошо известный и российским зрителям по многим фильмам, но в первую очередь, конечно, по фильму «Такси», недавно освободился из тюрьмы, отбыв 10-месячный срок заключения. Журналистам он поведал о жизни за решеткой, о своем недавнем освобождении и о планах на будущее.
В 2011 году он был приговорен парижским судом к 16 месяцам тюрьмы за нападение с применением насилия, которое он совершил в 2009 году. Седые волосы… внешне спокоен…
В свои 50 лет, возможно, он начинает новую жизнь, далекую от проблем с правосудием.
Лоран Жака, тоже бывший заключенный и друг актера, взял у него интервью в день освобождения. В этом интервью Сэмми Насери рассказал о своих впечатлениях, а Лоран Жака выложил его в Интернете.
21 марта – весенний день, и Насери заявил: «Завтра утром, когда я проснусь, везде будут цветы, потому что я освободился». Затем он рассказал о последнем своем утре в тюрьме, которое было для него нескончаемым: «Я проснулся в 5 часов утра, начал приводить себя в порядок. К 6 утра я был полностью готов. Затем, в 7 часов открылись двери камеры. Но мне еще пришлось ждать до 10 часов, а в 11 я вышел на свободу».
Затем его друг спросил, сколько же времени он «тянул срок». Актер ответил, что полных десять месяцев, и рассказал о своей жизни. «Я начинал в Грассе, затем переехал в Ниццу».
Герой фильма «Такси» терпеть не может насмешек и притеснений со стороны охранников. Когда он жаловался по этому поводу по телефону своей подруге, он прокричал: «Если это будет продолжаться, я покончу с собой».
Взволнованная Одри, подруга актера, пожаловалась директору тюрьмы. В результате актера и продюсера перевели в тюремный психиатрический госпиталь в Ницце. Сэми признается, что он на самом деле пытался покончить с собой. До освобождения ему оставалось 15 дней.
«Меня отправили в больницу во Френь. Там меня лечили. Я попросил, чтобы меня перевели в Сантэ, в Париж, чтобы быть поближе к семье».
Лоран Жака спросил актера, как он оценивает современные тюрьмы.
Насери воскрешает в памяти, с какими трудностями приходится сталкиваться заключенным. «Большинство из заключенных – люди неимущие. Раньше сидеть было тяжело, потому что камеры были плохие, а сейчас, когда ты видишь, что на каждом посту не хватает одного или двух надзирателей, то все это, в конечном счете, отражается на тебе самом». Затем Сэмми Насери признает, что сам он находился в лучшем положении, чем другие, потому что, например, у него была отдельная камера. Но «это все же тюрьма. Все время думаешь о семье, впрочем, как и всякий другой заключенный».
Затем Лоран Жака спрашивает, было ли правосудие по отношению к нему снисходительным. «Может быть, это та цена, которую надо было заплатить, чтоб начать все с начала. Конечно, все это дорого обходится родным, которые стараются тебя пораньше освободить, но я отбыл десять месяцев из шестнадцати назначенных. А сегодня я счастлив быть на свободе».
Актер, не колеблясь, подводит некоторые итоги: «В тюрьме я видел настоящих хищников. Но видел и тех, кто стали настоящими людьми. Каждому надо дать шанс».
Хорошая новость и для самого актера, и для его родных друзей: у Сэми уже есть целый ряд проектов. «У меня была хорошая театральная пьеса, и теперь, когда я на свободе, ее будут ставить». Ирония судьбы – пьеса о тюрьме. Название несколько провокационное: «Я поджег тюрьму…». Эта пьеса основана на реальных событиях, произошедших с Лораном Жака.
Улыбающийся актер рассказывает о своей профессии, и видно, что он по-прежнему уверен в себе и в том, что на спектакль придут многочисленные зрители и пьеса им понравится.
Знаменитый рэпер Базилио предложил Сэмми Насери сыграть в его клипе, который называется «Этим вечером». Речь идет о попытке суицида, рассказал Базилио. Эта тема близка актеру.
«Песня меня тронула, – говорит Насери. – Мне понравились и слова, и то, как Базилио ее исполняет».
Может быть, эта съемка станет началом нового пути знаменитого актера кино?
Джо Арпайо – самый известный шериф в США – вызван в федеральный суд. Этот человек, представляющий закон, подведомственных ему заключенных, как в Средние века, заковывает в цепи и с целью еще больше их унизить заставляет носить розовое нижнее белье. И даже наручники в этой тюрьме розовые! Теперь, как сообщил полицейский сайт, ему придется предстать перед судом за нарушение прав выходцев из Латинской Америки. За 20 лет службы этот шериф, которому недавно исполнилось 80 лет, арестовал около 30 000 человек только за то, что у них был «бандитский вид». Американцы мексиканского происхождения уже в течение многих лет обвиняют Джо Арпайо в том, что он заключает под стражу людей только за то, что у них другая национальность. Этот шериф из округа Марикора, в который входит город Феникс, всегда отрицал эти обвинения, но, как заявили в федеральном суде Аризоны, против него имеются серьезные доказательства. Впрочем, поначалу в суде предложили сторонам заключить мировое соглашение.
Ведущий дело судья предложил направить в тюрьму своего представителя с целью проследить за тем, чтобы в ней больше не нарушались нормы права. Он также должен был обучить людей шерифа, как необходимо работать с иммигрантами. Но Джо Арпайо отверг это предложение судьи. «Вашингтон ничему меня научить не сможет, а федеральное правительство не имеет права вмешиваться в работу шерифа, избранного демократическим путем», – заявил Арпайо журналистам во время пресс-конференции. Это заявление, по сути означающее начало войны между шерифом и федеральными властями, фактически открыло путь для судебного процесса, который, возможно, состоится еще в этом году.
Тем временем шериф продолжает произвольно арестовывать представителей Латинской Америки по привычному сценарию: его люди с целью «поддержания общественного порядка» перекрывают дороги в тех местах, где живут и работают латиноамериканцы (в основном выходцы из Мексики), составляющие примерно треть жителей штата Аризона. Все, у кого на момент облавы отсутствуют документы, тут же направляются в окружную тюрьму. В тюрьме, несмотря на то что многие из задержанных говорят лишь на родном языке – испанском, с ними говорят исключительно по-английски. Для того чтобы продлить срок заключения, используется любой предлог. Если вдруг кому-то из охранников показалось, что задержанный чем-то недоволен, срок его заключения тут же продляется на несколько месяцев. Много здесь и испаноязычных автомобилистов. Неправильная парковка, разбитая фара, превышение скорости – все эти мелкие нарушения заканчиваются для них тюремным заключением. Все арестанты живут не в помещениях, а под тентами, окруженными колючей проволокой. Эти условия очень напоминают концентрационный лагерь. По приказу шерифа и мужчин, и женщин сковывают цепями. «Я – первый в истории человечества, кто приказал сковывать цепями женщин. Точно так же, как если бы это были мужчины… Исключительно заботясь о равенстве», – уточняет Джо Арпайо.
А чтобы как-то оправдать эту охоту на ведьм, шериф утверждает, что он борется с незаконной иммиграцией.
Эта его борьба, кстати сказать, получила полную поддержку со стороны белого большинства жителей штата Аризона, расположенного на мексиканской границе. Недаром ведь его уже 20 лет подряд избирают шерифом.
Бывший заключенный Пьер Боттон предложил свой проект тюрьмы, который он разрабатывал все 20 месяцев своего тюремного заключения. Первый камень будет заложен в маленьком городке Сен-Жюльен-сюр-Сюран, в департаменте Юрà. И хотя жители этого городка на референдуме 54 процентами голосов высказались против (решение референдума носит лишь рекомендательный характер), муниципальный совет не согласился с ними и проголосовал за этот инновационный проект. Сотрудники тюрьмы, расположенной неподалеку, в городке Лон-ле-Солнье, также высказались против строительства этой тюрьмы «открытого типа».
Тюрьма без решеток. В небольших деревянных коттеджах – индивидуальные камеры размером десять квадратных метров каждая. Вдали – двойная металлическая сетка. Никаких вышек. Никакого карцера. Учреждение рассчитано на 120 заключенных. Все они должны быть осуждены впервые, к небольшим срокам лишения свободы, не превышающим пять лет. Никаких сексуальных преступников, равно как и никого из тех, кто совершил какие-либо кровавые преступления.
В этой экспериментальной тюрьме каждый осужденный может свободно покидать свою камеру. Именно так мыслит Пьер Боттон, бывший бизнесмен, проведший в тюрьме больше 600 дней в 90-х годах прошлого века, осужденный за злоупотребления корпоративными активами. За 20 месяцев, проведенных в камерах то в одном следственном изоляторе, то в другом, он почти умер морально. А освободившись, Пьер Боттон организовал ассоциацию «Душевные тюрьмы». И начал сражаться за то, чтобы изменить облик французских пенитенциарных учреждений.
Своей пилотной тюрьме он хотел бы дать имя Шарль-Рош. Так зовут одного тюремного надзирателя, который в сочельник спас ему жизнь. Была жуткая депрессия…
Эта тюрьма будет отчасти походить на деревню. С площадью, деревьями, со спортивными залами и учебными классами, библиотекой, общей для всех телевизионной комнатой. Это все для того, чтобы заключенные не были изолированы в своих камерах. Они просто обязаны жить вместе, контактировать друг с другом, помогать друг другу – все для того, чтобы лучше подготовиться к жизни на свободе. В своей тюрьме Пьер Боттон предусмотрел большое количество комнат для длительных свиданий, потому что, по его мнению, «наказание – это лишение свободы, а вовсе не лишение сексуальности».
«В комнаты длительных свиданий ведут два входа: один для заключенных, другой – для родственников. Обязательно должен быть манеж. Это то, чего мне не хватало, когда я сам сидел. Я не хочу, чтобы мои или еще чьи-то дети видели все эти решетки, слышали весь этот тюремный шум. Это шокирует ребенка».
Главная новация этой тюрьмы-деревни – обязательное наличие рядом с камерами коммерческого центра, где заключенные смогут работать в полном контакте с самыми разными «вольными» заказчиками. Основная цель этого – успешная реинтеграция заключенных в общество. Азиз Вардар, хозяин парижского театра «Ле Палас», – один из предпринимателей, работающих с Пьером Боттоном по программе реабилитации заключенных: «Для меня целью является сделать так, чтобы человек, укравший куриное яйцо, после своей отсидки не украл уже корову». И добавляет: «Идеал – иметь цель, то есть если ты чему-то научился, ты сможешь получить работу в театре, и твое будущее, когда ты выходишь из тюрьмы, только начинается».
Этот проект «открытой» тюрьмы поддержан Министерством юстиции и лично министром Мишелем Мерсье. Там полагают, что философски тюрьма Боттона может стать моделью тюремного будущего, по крайней мере для тех, кто осужден к небольшим срокам заключения, кто намерен честно отбыть свое наказание, и для охраны которых никакие вышки не нужны. Жан-Мари Деларю, Генеральный контролер мест лишения свободы, также утверждает, что у тюрем «открытого типа» много позитивных моментов. Он, между прочим, отмечает, что одна такая тюрьма существует уже более двадцати лет, на Корсике, в Касабьянде. Правда, та тюрьма предназначена для осужденных на длительные сроки лишения свободы за совершение сексуальных преступлений. Заключенные тюрьмы Касабьянда на тюремных фермах занимаются выращиванием скота. В своей тюрьме под открытым небом они живут почти свободно. «И никто не сбегает», – уточняет Жан-Мари Деларю. По поводу тюрьмы Пьера Боттона, разделившей жителей городка Сен-Жюльен-сюр-Сюран на два лагеря, он добавляет: «Я полагаю, что строительство тюрем, целью которых является ресоциализация, менее опасно, чем строительство обезличенных тюрем, “предприятий по лишению свободы”, где люди ожесточаются, а по выходе будут представлять собой опасность».
Однако этот проект вызывает беспокойство в Пенитенциарной администрации. «Нас настораживает методология, которая состоит в том, чтобы позволить частному лицу проявлять инициативу в строительстве пенитенциарного учреждения», – поясняет Борис Тарж, директор тюрьмы в городе Нанте, являющийся одновременно национальным секретарем Национального союза директоров тюрем. UFAP – основной профсоюз пенитенциарных сотрудников – также высказался против этой экспериментальной тюрьмы, строительство которой обойдется в 10 миллионов евро.
«Мини-бунт», как его окрестили французские СМИ, 10 апреля 2012 года произошел в тюрьме города Везен-ле-Коке, находящегося неподалеку от Ренна, административного центра Бретани.
Тюрьма Везен-ле-Коке открыта в 2010 году, но уже переполнена. В настоящий момент в ней содержится 768 человек, тогда как рассчитана тюрьма на 690 заключенных.
…Ближе к вечеру, во время прогулки, заключенные напали на надзирателя и отобрали у него ключи от камер первого этажа, открыли их, выбросили в центральный проход матрасы, холодильники и остальные вещи, а затем, собрав все имевшиеся бумаги, подожгли их, устроив тем самым пожар.
По всей видимости, акция была спланирована заранее. В ней участвовали несколько человек, осужденных к длительным срокам заключения.
Прибывший наряд полиции, пожарные и отряд тюремного спецназа вскоре взяли ситуацию под контроль. Получивший незначительные ранения надзиратель был госпитализирован, но его жизни, по сообщению официальных лиц, ничто не угрожает.
Против четырех зачинщиков было тут же возбуждено уголовное дело.
Обычно принято считать, что правосудие на Западе длится очень долго. Это действительно так, но только не в подобных случаях, когда все ясно и понятно и нет нужды собирать какие бы то ни было дополнительные доказательства. Уже 13 апреля, то есть всего через три дня, французская Фемида в рекордно короткие сроки наказала зачинщиков массовых беспорядков. Дело было рассмотрено в исправительном суде (без проведения предварительного следствия).
52-летний Фаузи Харбауи и 24-летний Грегори Ларнье получили по пять лет тюремного заключения в дополнение к тому сроку, который они отбывали на момент участия в бунте. Они признаны виновными в том, что напали на сотрудника тюрьмы, отобрали у него ключи, открыли камеры и устроили пожар.
Двое других заключенных, которые на момент участия в массовых беспорядках были подследственными, получили соответственно один и два года тюрьмы. Теперь им предстоит еще один суд, где им назначат наказание за преступления, совершенные ими до участия в массовых беспорядках. Учитывая уже заработанную «репутацию», наказание легким не будет.
Прошедшая в США фотовыставка, посвященная несовершеннолетним, содержащимся в американских тюрьмах, наделала много шума. Шокирующая и одновременно вызывающая беспокойство, она показывает жестокость и отчаяние американского правосудия. А ведь некоторые страны Западной Европы пытаются идти по этому пути, ужесточая наказания для своих юных граждан.
Многие фотографии шокируют. На одних запечатлены группы заключенных, на других – портреты, но все они вызывают гнетущее беспокойство. Ни у этих мальчиков, ни у этих девочек не проглядывается будущее. И не важно, сколько им еще сидеть, где именно сидеть, в какие реабилитационные программы их включают. В течение пяти лет американский фотограф Ричард Росс ездил по Соединенным Штатам и снимал, снимал, снимал… В результате получился большой фотоальбом – грустный, тревожный, заставляющий задумываться: а правильно ли, что такое огромное количество этих детей сидит в тюрьмах? В фотографиях перемешались работающие и учащиеся несовершеннолетние узники, здания и зарешеченные окна, грязные и чистые камеры, прогулочные дворы и игровые площадки, высокие стены и колючая проволока… И выставка, и изданный фотоальбом называются «Несовершеннолетние в правовой системе», что, с одной стороны, полностью отражает замысел автора, а с другой – дает полную свободу мыслям, возникающим после просмотра фотографий.
Среднесписочная численность несовершеннолетних в американских тюрьмах составляет 60 500 человек. В этой стране детей сажают за решетку в шесть раз чаще, чем в любом другом развитом государстве. А через центры заключения ежегодно проходит 500 000! Системе, по которой любого подростка можно отправить за решетку, более 100 лет. Первый специализированный суд по делам несовершеннолетних был основан в Чикаго в 1899 году. А до этого времени дети и взрослые вообще содержались в заключении вместе.
Отчет, который только что опубликовала неправительственная организация Fondation AnnieE. Casey, посвящен вопросам сокращения численности несовершеннолетних, взятых под стражу и осужденных к лишению свободы. В этом отчете четко и ясно (чего раньше не делалось вообще) сказано, что существующая система опасна, неэффективна и бесполезна. Она затратна и неадекватна. Но что немаловажно, она также абсолютно непрозрачна. Рассказы об ее эффективности совершенно не соответствуют реальности. Судебная система идет на поводу у мнения населения, которое считает, что чем сильнее будет наказан преступник, в том числе несовершеннолетний, тем безопасней будет в обществе. Но это далеко не так. Взять хотя бы соседнюю Канаду, где при том, что законы гораздо мягче, уровень преступности гораздо ниже.
Из своего долгого путешествия по 35 центрам заключения для несовершеннолетних в 30 американских штатах Ричард Росс вынес пугающее откровение: «Я вырос в мире, где старались решать возникающие проблемы, а вовсе не в мире, который пытается уничтожить свое население. Все, что я видел, для меня – это стыд, потому что я наблюдал, с чем приходится сталкиваться этим детям».
Никакая статистика, никакие аргументы, никакие теории или «успешные» примеры не могут противостоять этим фотографиям, показывающим, как разрушительно действует система на неокрепшее сознание юных правонарушителей. Это фото из ада, в котором они пребывают и частицу которого после освобождения они принесут к нам, в общество.
В доме для престарелых в канадском городе Корнуолле в возрасте 73 лет скончался знаменитый писатель и не менее знаменитый грабитель банков Роже Карон, которого бывший премьер-министр Пьер Трюдо называл «великим канадцем».
В 1978 году Карон получил, пожалуй, самую престижную канадскую литературную премию, присуждаемую генерал-губернатором. Эта премия была присуждена ему за мемуары «Вперед, пацан!», написанные в тюрьме.
В своем автобиографическом произведении Карон описывает 24 года своей жизни, проведенные за решеткой в результате первой судимости. А всего в тюрьме он провел 50 лет. Как преступник он стал известным в 60-х годах после серии ограблений банков. Кстати сказать, именно Карон ввел «моду» надевать на дело маски – сначала Никсона, а потом и Рейгана, которые, кстати говоря, тогда еще не были президентами. Позднее этот прием неоднократно использовался другими налетчиками…
В первый раз в тюрьму Карон попал, будучи несовершеннолетним. Отсидев свой срок и став благодаря публикации и полученной премии популярным писателем, казалось, он полностью изменил свою жизнь.
Но так только казалось. Во время своей первой отсидки Карон пытался совершить побег более десяти раз. Долгий тюремный срок, по-видимому, настолько изменил его личность, что дороги назад – к законопослушной жизни – он не видел. И конечно же попался вновь. А тут еще он пристрастился к кокаину…
В 1993 году Карон был признан виновным в совершении семи преступлений. Последнее, за которое его и арестовали, он совершил в Оттаве, ограбив магазин «Зеллерс». В том же году его судили и признали виновным в нападении и захвате заложников в психиатрической клинике в городе Броквилле, расположенном на юго-востоке провинции Онтарио. Журналисты дают ему прозвище Бешеный Пес.
В октябре 2001 года его опять задерживают и в спортивном рюкзаке находят пистолет 32-го калибра, парик, сменную одежду, нож, хирургические перчатки и клейкую ленту. По всей видимости, он вновь собирался совершить налет. Но, поскольку доказать умысел не удалось, его в 2004 году осудили еще к 20 месяцам тюрьмы лишь за незаконное владение пистолетом.
Попав в тюрьму несовершеннолетним, Карон не умел ни читать, ни писать. И лишь там, в заключении, он начал изучать грамоту. Он буквально перечитал все книги, имевшиеся в тюремных библиотеках. В один прекрасный момент его посетила гениальная мысль: а не попробовать ли и самому что-то написать, тем более что при его бурной жизни писать ему было о чем. Оказалось, что у парня талант…
Воодушевленный успехом на литературной стезе, Карон, как уже сказано выше, постарался порвать с уголовным прошлым. Власти Канады помогали, как могли: Карона старались представить как «образцовый продукт системы реабилитации преступников».
После «Вперед, пацан!» он опубликовал еще два произведения. Повесть «Девчонка» рассказывает о произошедших в 1971 году в тюрьме города Кингстона массовых беспорядках, свидетелем которых, а возможно, и активным участником был сам автор.
В романе «Похищение мечты» перемешались и фантастика, и политика, и обычная уголовщина. Здесь и план убийства канадского премьер-министра, и намерение совершить ограбление, предпринимаемые одним американцем, который совершает дерзкий побег из тюрьмы в Техасе.
…Из исправительного центра Мейлпхерст он освободился в апреле 2005 года. Было ему уже 67 лет. Некоторое время он проживал вместе со своей женой Барбарой в Онтарио, а затем переехал в Корнуолл.
В начале 80-х годов прошлого столетия у Карона была диагностирована болезнь Паркинсона. Поскольку детей у него не было, а с женой они расстались, знаменитому писателю-грабителю последние годы пришлось прожить в доме для престарелых.
Роже Карон был не только талантливой и яркой личностью, но и живым парадоксом, в котором тесно переплелись и закоренелый преступник, и поистине выдающийся писатель. И этот странный симбиоз так не был нарушен до самой смерти…
Каждый вторник вот уже в течение пяти месяцев Жиль Рошье приходит в тюрьму Френь и ведет занятия в мастерской. Уроки называются «Что такое комиксы и как их делать».
– Нет здесь никаких уродов, – говорит Рошье. – Я вижу лишь заинтересованных парней, которые каждый раз спрашивают, принес ли я какие-нибудь книги.
А всего на занятия к Рошье ходят более 30 заключенных.
Всклокоченные волосы, бородка, смеющийся взгляд. Так выглядит этот художник, который в 43 года получил один из главных призов Ангулемского фестиваля за свой альбом, который называется «Моя мать – путана». Создание этого альбома было навеяно детскими воспоминаниями из парижских пригородов.
– Приз мне вручили в феврале. Когда заключенные узнали об этом, вся тюрьма криками поздравляла меня. А когда я пришел на занятия, они выстроились «почетным караулом», – улыбаясь рассказывает художник.
Но всему когда-нибудь приходит конец. Вот и этот проект, придуманный Пенитенциарной службой ресоциализации и пробации (ПСРП), поддержанный рядом общественных организаций и финансировавшийся властями региона Иль-де-Франс, подошел к концу. Посмотреть на комиксы, созданные заключенными и размещенные на несколько часов вдоль коридоров тюрьмы, освещенных яркими неоновыми лампами, собралось много народа. Почти все извне – то есть не из тюрьмы. В этом пенитенциарном учреждении, построенном в конце XIX века, посетители рассматривают творчество заключенных в огромном центральном коридоре и в коридорах поменьше, расположенных на четырех этажах.
Среди посетителей – Берте Он, популярный французский создатель комиксов, лауреат нескольких международных премий, сам отсидевший немалый срок в тюрьме:
– Комиксы несколько схематичны. Но вы знаете, в тюрьме нельзя рисовать тюрьму такой, как она есть. Когда я рисовал, отбывая срок, все мои рисунки контролировались администрацией.
Берте Она пригласил выступить перед заключенными Жиль Рошье. А тому есть что рассказать. Самый первый комикс, который нарисовал Берте Он, назывался «Побег». И создал он его в тюрьме города Нантерра.
– Жизнь полна неожиданностей, – говорит улыбаясь Берте Он. – Вот и я опять вернулся в тюрьму Френь, с которой впервые познакомился, когда мне было восемнадцать лет.
– Когда я сидел, – рассказывает заключенным Берте Он, – я был, можно сказать, примерным заключенным, потому что я заочно получил высшее образование и сдал экзамены на бакалавра. А такие вот занятия, какие с вами проводил Жиль Рошье, были для нас как «глоток свободы». Приходилось чуть не драться, чтобы иметь возможность в них участвовать – столько было желающих!
В тюрьме Френь из 2200 заключенных только 35 смогли посещать курсы комиксов. Больше нельзя, просто потому что больше не поместится в мастерской. А на выставке вообще присутствуют лишь трое из тех, кто участвовал в проекте: одни уже попросту освободились, другие – на прогулке, третьи – на свидании, четвертые – в камерах, потому что не хватает надзирателей, чтобы их привести.
Во время занятий, по согласованию с тюремными властями, было решено не затрагивать в рисунках «политические» темы.
– Я и предложил им тему, которая «жалит» немножко любого: детство, – объясняет Жиль Рошье.
Вот 24-летний Юсеф и представил в рисунках самого себя в детстве, когда отец привел его записываться в футбольную секцию. Но малыш убежал, когда увидел, что у одного из игроков не хватает на руке пальцев.
– Я сделал небольшую книжку со своими рисунками и хочу подарить ее невесте, когда она приедет на свидание, – говорит Юсеф.
Рядом рисунки уже совсем на другую тему. На пикапе стоит мужчина, в руках у него бутылка с зажигательной смесью и он кричит: «Нас преследуют военные из Джанджавида!».
– Заключенный, который это нарисовал, родом из Дарфура. Думаю, он изобразил что-то из своей собственной биографии, – комментирует Жиль Рошье.
Дальше располагается серия комиксов, изображающих жизнь сироты в 1965 году. Затем идет рисунок «Я решил спастись». А заканчивается серия «Первым арестом за кражу хлеба в 13 лет»…
Жиль Рошье говорит:
– Я не знаю, зачем я прихожу в эту тюрьму. Но я знаю точно, что те, с кем я занимаюсь, выйдут из своих камер размером девять квадратных метров, оторвутся от телевизора и на какое-то время улетят из тюрьмы, хотя бы в мыслях.
Он не только научил заключенных чему-то хорошему. Он и сам нашел себе тему. В следующем своем альбоме комиксов Жиль Рошье нарисует эти встречи и расскажет о своих учениках-заключенных.
В парламент страны внесен законопроект, согласно которому осужденным должна предоставляться работа, с тем чтобы они могли выплачивать компенсации жертвам преступлений, а также помогать своим семьям и готовиться к возвращению в общество.
Как заявляют парламентарии, этот закон необходим, чтобы заключенные во время отбывания наказания могли получить профессию, компенсировать причиненный ими вред, подготовиться к жизни на свободе и стать полезными членами общества.
«Коррекция и реабилитация являются основными задачами пенитенциарной системы, – говорится в пояснительной записке к законопроекту. – Внедрение трудовой деятельности может быть эффективным средством для реабилитации заключенных и снижения рецидива».
Законопроект предусматривает выплату вознаграждения работающим заключенным на основе количества и качества выполненных работ. Одна часть зарплаты будет зачисляться на лицевой счет заключенного (30%), вторая – пойдет на выплату компенсаций жертвам (40%), третья – на помощь семьям (30%).
Предполагается, что не менее 40 часов в неделю в обязательном порядке должны будут работать все здоровые заключенные в возрасте от 18 до 55 лет.
Поскольку Принцесса Натали была никакой не принцессой, а обычным котенком, ее и бросили на улице в клетке вместе с еще одним представителем семейства кошачьих. Прохожие, надо отдать им должное, подкармливали брошенных животных, но не более того: забрать их к себе домой никто не спешил. Через какое-то время и Принцесса Натали, и ее собрат настолько отвыкли от людей, что стали их бояться.
Когда же все-таки нашелся сердобольный человек и взял Принцессу к себе домой, она не только исцарапала его до крови, но и перевернула в доме все вверх дном. Пришлось нести кошку в приют. Буквально за день до того, как ее должны были усыпить, тюрьма с минимальной степенью безопасности штата Вашингтон предложила другое решение: передать Принцессу заключенным.
Прибытие Натали в марте в тюрьму Яколт позволило 28-летнему Джоуи Контрерасу переселиться из общей спальни на 40 человек в камеру на двоих. Вместе со своим сокамерником и еще двумя заключенными он после различных тестов и собеседований был отобран в группу из четырех осужденных, включенных в программу «Мягкие кошки», в которой участвует и тюрьма Яколт.
– Никто не хотел брать Принцессу, – говорит Джоуи, – а мы взяли – и это классно!
Поначалу, правда, не все шло гладко. Черная пушистая кошка, которой, по мнению специалистов, было не более 6 лет, оказалась агрессивным и недружелюбным зверем, любящим пускать в ход когти и зубы. Но постепенно она как бы переродилась. Теперь ей нравится, когда ее ласкают и расчесывают. Она даже согласна посидеть на руках, но только не очень долго. Принцесса Натали все еще часто шипит, но царапается уже гораздо реже. Джоуи и его сокамерник воспитывают кошку по очереди.
Вторая кошка, Клемантина, тоже участвующая в программе, досталась Ричарду Амаро, которому также позволили из общей спальни переехать в отдельную камеру.
– Ну, мы быстро привыкли друг к другу, – смеется Амаро.
Руководство тюрьмы надеется «принять на воспитание» еще четырех брошенных кошек. А отбираемые в «воспитатели» заключенные должны отличаться примерным поведением. В противном случае, из одно- и двухместных камер им придется опять съехать в «общую казарму».
Пенитенциарный советник Моника Камачо поясняет, что этот эксперимент служит для того, чтобы помочь в первую очередь тем заключенным, которые испытывают острое чувство одиночества.
– У таких заключенных, как правило, наблюдается некий «уход в себя», – подчеркивает она. – И это может плохо кончиться. А с этими кошками им просто некогда погружаться в мрачные мысли, поскольку они должны о них заботиться, выгуливать, кормить и т.д.
С 2013 года заключенные канадских федеральных тюрем будут больше платить за питание и размещение. Об этом сказано в совместном заявлении министра общественной безопасности Вика Товьюза и сенатора Жана-Ги Дажене. Данные меры пока не коснутся пенитенциарных учреждений, находящихся в ведении местных властей.
Ими были объявлены пять новых мер, направленных на «усиление ответственности преступников», а именно: за питание и размещение заключенным придется платить значительно большие суммы; будут упразднены различные премии и бонусы, которые в настоящее время выплачиваются работающим в тюрьмах осужденным; телефонные переговоры будут оплачиваться за счет самих заключенных без всяких исключений.
А чтобы сотрудники пенитенциарных учреждений не становились «персональными покупателями» для заключенных, процедура приобретения продуктов питания и предметов первой необходимости в магазинах, расположенных за пределами тюрем, будет значительно упрощена, что, в свою очередь, позволит разгрузить персонал от постоянных «походов» за заказанными товарами.
Что касается столовых в тюрьмах, то они полностью перейдут под руководство самих заключенных, что также позволит высвободить определенное количество персонала. В настоящее время такая система, при которой столовыми заведуют сами заключенные, уже функционирует в 85% федеральных тюрем.
Как уточнил министр Товьюз, эти меры, одновременно являющиеся частью программы социальной реинтеграции, позволят ежегодно экономить примерно 10 миллионов долларов.
Начиная с 2013 года все работающие и получающие денежное вознаграждение заключенные 30% от своих доходов должны будут отдавать за затраты на проживание, питание и коммунальные услуги. Как заявил во время пресс-конференции сенатор Дажене, эти выплаты будут составлять от 1,58 до 2,08 доллара в сутки. Вместе с тем необходимо отметить, что работающие заключенные получают меньше установленного для граждан Канады минимального размера оплаты труда.
– Заключенные должны и будут участвовать в расходах, связанных с их заключением, – уточнил г-н Дажене. – Это позволит установить некий паритет с расходами обычного гражданина Канады, у которого на оплату жилья уходит около трети его доходов.
По словам г-на Товьюза, заключенные «должны понимать, что за их пребывание в тюрьмах платят налогоплательщики. И мы полагаем, что целесообразно потребовать от них, чтобы часть денег, которые они зарабатывают, заключенные отдавали за питание и пребывание, что они делают и сейчас, но в меньшем объеме».
Лидер оппозиции Томас Мулкайр считает, однако, что такое нововведение является движением вспять.
По его мнению, отмена программ, направленных на сокращение рецидивной преступности, даст обратный эффект. В то же время он так и не сказал «за» он или «против» принципа взимания платы с заключенных.
Для лидера Либеральной партии Боба Рэйа эти новые меры являются доказательством того, что «авантюра» с принятием противоречивого закона С-20, внесшего многочисленные поправки в Уголовный кодекс, «обойдется гораздо дороже», чем это предусматривалось.
Г-н Рэй полагает, что сделанное министром Товьюзом заявление является некой импровизацией. «Чрезмерные» изменения, вносимые правительством Стивена Харпера, состоящего из консерваторов, приведут к тому, что тюрьмы из «школ по реабилитации» превратятся в «школы преступности».
– Эти меры вполне могут разочаровать тех заключенных, которые желают пройти курсы реабилитации, – уточнил г-н Рэй.
Самара Шопра, в туфлях на высоких каблуках, окрашенных в ярко-красный цвет, такой же, как ее губная помада, в шляпе с огненно-розовыми цветами, поет перед бурно ее приветствующей аудиторией, состоящей из заключенных тюрьмы с высоким уровнем безопасности Тихар в Нью-Дели.
Это самая большая тюрьма во всей Азии, представляющая собой огромный комплекс, в котором одновременно находятся 12 000 человек, в том числе серийные убийцы, торговцы наркотиками, коррумпированные политики и т.д. Все они либо уже отбывают наказание, либо ожидают приговора.
Тюрьма Тихар известна своими усилиями, направленными на улучшение жизни заключенных, их судьбы. Здесь они могут посещать курсы йоги, медитации или участвовать в различных программах, связанных с искусством.
Недавно ряд музыкантов из различных коллективов начали проводить здесь специальную программу, в которой может принять участие любой изъявивший желание обитатель тюрьмы. Музыканты обеспечивают местных любителей музыки инструментами и организуют концерты, в которых принимают участие как сами заключенные, так и приглашенные «с воли» профессионалы. Все это, по их мнению, облегчает ресоциализацию и способствует «включению в общество».
В первом отделении сегодняшнего концерта принимает участие тюремная музыкальная группа «Полет души». Она была организована год назад и состоит из трех уже осужденных к лишению свободы и семерых находящихся в предварительном заключении.
Затем на импровизированную сцену выходят участники группы Ska-vengers, очень популярной в многомиллионном Нью-Дели. Тысячная аудитория, состоящая из одних мужчин, буквально взрывается от аплодисментов и одобрительных криков, когда на сцену выходит любимица публики, звезда индийской песни Самара Шопра. Она поет в ритмах ска, регги и соул, и ее песни никого, включая персонал, не оставляют равнодушными.
– Музыка – это добрая сила, – утверждает 28-летняя певица. – Музыка может изменять людей, она имеет фундаментальное значение, в том числе и для тех, кто находится в тюрьме.
– Выступление здесь незабываемо, – продолжает Самара, взволнованная теплым приемом, оказанным ей заключенными. – Я обязательно сюда приду еще и попытаюсь научить их петь.
Группа Ska-vengers тесно сотрудничает с блоком Jail 4 (Тюрьма-4). В этом блоке находится 1615 заключенных, и концерт был организован в честь поступления музыкального оборудования на сумму 300 000 рупий (4300 евро). Это оборудование – благотворительный дар одного из музыкальных магазинов.
Теперь в тюрьме есть табла (индийский ударный музыкальный инструмент), клавишные, наборы струн для электрогитар, усилители и прочее необходимое музыкальное оборудование.
– Хорошо, когда в тюрьме есть музыка. Здесь в целом неплохо, но такие вот события, как этот шикарный концерт, нужны, – говорит Аших Андвана, осужденный, отбывающий срок за убийство.
Этот 26-летний молодой человек родом из Джайпура приговорен к пожизненному лишению свободы за то, что в апреле 2008 года в одном из дешевых ньюделийских отелей до смерти избил стюардессу, когда она отказалась выходить за него замуж.
Для генерального директора управления пенитенциарных учреждений Нью-Дели Нираджа Кумара, который и является организатором разнообразных музыкальных курсов в подчиненных ему тюрьмах, игра на музыкальных инструментах и организация концертов являются «терапией» для заключенных.
– Вот уже год, как мы организовали это дело. Для заключенных исполняется музыка бенгали, хинди, классическая, восточная… Но, честно вам скажу, больше всего им нравится музыка из болливудских фильмов, – улыбается Нирадж Кумар.
– Заключенные с помощью музыки могут раскрыть свой творческий потенциал, а, соответственно, и измениться в лучшую сторону, и мы в этом им помогаем, – говорит генеральный директор. Он приводит пример, когда музыка помогла одному осужденному, который несколько раз пытался покончить с собой. Теперь он играет в оркестре и не выказывает суицидальных намерений.
Г-н Кумар сам «приятно удивлен» тем, сколько среди заключенных обнаружилось талантов. Недавно он объявил о конкурсе, по результатам которого лучшие исполнители запишут коммерческий диск, доходы от продажи которого будут распределены между участвовавшими в его записи музыкантами.
Идея привлечь к благотворительной деятельности музыкальные магазины, которые бесплатно предоставляли бы тюрьмам инструменты, принадлежит клавишнику из Ska-vengers Стефану Кею, который, проводя в прошлом году занятия в этой тюрьме, столкнулся с острой нехваткой инструментов.
– Обучать заключенных – то же самое, что обучать любых других людей, – утверждает этот родившийся в Лондоне музыкант. – Они иногда рассказывают мне, какие преступления совершили, но меня это не волнует. Они на самом деле хотят научиться играть, они также хотят, чтобы были хоть какие-то развлечения, чтобы хоть на несколько часов забыть о том, где они находятся, – продолжает Стефан Кей. – Эти люди очень серьезно относятся к музыке, а некоторые из них демонстрируют просто исключительные таланты.
– Когда мы играем, мы попросту забываем, что мы в тюрьме. Каждый из нас любит свою жену, свою семью, мы помним о них, поэтому мы и сочиняем романтические песни, – говорит 35-летний Амит Саксена, который провел здесь уже девять лет за совершенное им убийство.
Знаменитый британский шеф-повар Гордон Рамсей (на фото), удостоенный нескольких звезд Мишлен (своеобразный аналог «Оскара» в области поварского искусства) резко раскритиковал пенитенциарную систему Великобритании.
Гордон Рамсей ведет ряд программ на телеканалах Англии и США. Одна из таких программ называется «За решеткой». В этой программе, снимаемой в крупнейшей лондонской тюрьме Брикстон, шеф-повар обучает своему искусству заключенных.
«Я не ожидал увидеть такое, – признается мэтр поварского искусства в интервью, данном газете The Guardian. – Условия, в которых содержатся заключенные, вне моего понимания. Ежедневно им на выбор предлагается пять разных меню. Кроме того, заключенные могут круглосуточно смотреть телевизор, у них есть игровые приставки, DVD-проигрыватели, тренажерный зал и т.д. Сначала я думал, что это шутка, оказалось – нет. Между прочим, я бы тоже хотел семь раз в неделю посещать тренажерный зал».
В конце интервью Гордон Рамсей добавил, что, видя такие тепличные условия, в которых содержатся заключенные, он «разозлился».
11 июня 1962 года. Трое заключенных осмелились совершить сенсационный побег из самой охраняемой тюрьмы и… пропали навсегда.
Этот побег вдохновил кинематографистов на создание знаменитого фильма «Побег из Алькатраса» с Клинтом Иствудом в главной роли. Но реальные события были еще более невероятными, чем в фильме.
Лунный луч осветил мрачные воды залива, которые в этом неверном свете подрагивали как в пляске святого Витта. Вдалеке был виден красный флаг, развевавшийся на флагштоке, установленном на пляже, – он предупреждал, что купаться в это время очень опасно. Но трое заключенных Алькатраса не колебались ни минуты. Они погрузились на крошечный шаткий плот, тайно сделанный ими во время долгих тюремных ночей. Свобода или смерть. Либо то, либо другое. Но только не назад, только не продолжать гнить в темнице. И, несмотря на холод и страх, несмотря на то что плот был мал и ненадежен, они стали грести с энергией, вдохновляемой отчаянием. Больше этих смельчаков никто и никогда не видел. 11 июня 1962 года трое мужчин осмелились сбежать из Алькатраса, откуда никому еще ни разу не удавалось сбежать. Эти трое продемонстрировали поразительную изобретательность. Лишь через 17 лет безуспешных поисков ФБР развело руками – не найдены. Что с ними стало? Смогли ли они, как Эдмон Дантес, начать новую жизнь или послужили кормом для рыб? Второе кажется более вероятным.
На самом деле бежать должны были четверо узников. Но четвертому не удалось покинуть свою камеру. Сначала наружу выбрались два брата Энглина: 32-летний Джон и 31-летний Кларенс. В полной темноте. У них не было даже огарка свечи. За вооруженный налет предстояло отсидеть здесь младшему 15 лет, а старшему – 20. За ними выбрался 35-летний Фрэнк Моррис, осужденный за торговлю наркотиками и целый ряд вооруженных грабежей. В знаменитом фильме «Побег из Алькатраса» роль Фрэнка Морриса исполнил как раз Клинт Иствуд. По сюжету фильма именно Фрэнк является «мозговым центром» всей этой операции. На самом деле настоящим организатором этого побега был, вероятнее всего, 33-летний Аллен Уэст – угонщик автомобилей. Именно он не смог присоединиться к своим товарищам. Все четверо ранее неоднократно совершали побеги из различных американских тюрем, почему, собственно, они и оказались в Алькатрасе.
В этой «четырехзвездной» тюрьме у каждого узника была индивидуальная камера. Через решетку с надежными запорами они могли смотреть в центральный коридор. Камеры на трех этажах здания располагались друг против друга. Один этаж – один блок. Каждая камера была оборудована стандартно: койка, умывальник, параша. 11 июня 1962 года свет в «номерах» погас, как и всегда, в 21 час 30 минут. Погас он автоматически, так как этот «отель» по тем временам был оснащен по последнему слову техники. Охранники произвели последний обход, чтобы убедиться через решетку, что все их «клиенты» улеглись на свои койки. Как только охранники покинули блок, четверо мужчин встали и тихо и осторожно подошли к внутренней стене своих камер. Они приподняли вентиляционную решетку, находившуюся в полу каждой камеры, а затем пролезли, чтобы через вентиляционный люк попасть в служебный коридор, находившийся позади камер.
Заключенные в течение долгих месяцев пилили решетки и долбили 20-сантиметровую подушку из усиленного бетона, чтобы расширить отверстие – иначе пролезть в вентиляционную шахту было невозможно. В ход шли самые разные подручные средства: заточенные ложки, куски металла, которые Уэсту удалось найти в одном из закоулков тюрьмы… Чтобы их приготовления не обнаружили, они занимались подготовкой к побегу в промежутке между двумя обходами, которые совершались в 17 часов 30 минут и в 21 час 30 минут. Когда один работал, другой из своей камеры наблюдал, чтобы неожиданно не появился охранник. На следующий день – обратная процедура. Четверо мужчин с помощью украденного мотора от пылесоса даже додумались собрать электрическую дрель. Правда, толку от нее было мало. Каждый день, выходя на прогулку, они тщательно укладывали в отвороты своих брюк выдолбленный бетон, чтобы незаметно разбросать его в прогулочном дворе.
Именно Уэст во время выполнения им уборки в сопровождении охранников обнаружил служебный коридор. Но выйти из камеры еще не означало, что можно сбежать с острова. Нужно было соорудить плот, сделать спасательные жилеты, изготовить весла и даже манекены, которые необходимо было расположить на кроватях. Потому что ранним утром охранники вновь совершали обход и пересчитывали спящих. И тут опять Уэст проявил свои гениальные таланты. Ему удалось уговорить администрацию тюрьмы устроить нечто вроде мастерской в одном из углов тюремного блока, чтобы чинить в ней электроприборы, обувь и т.д. Поскольку эта мастерская также выходила в центральный проход, Уэст, якобы беспокоясь о здоровье охранников, предложил им завесить решетчатую дверь одеялом, чтобы в коридор не попадала пыль при производстве различных ремонтных работ. Охранники клюнули на такую «заботу».
В течение многих недель два брата по ночам изготавливали все необходимое для побега. Головы манекенов были сделаны из спрессованных бинтов и туалетной бумаги. Волосы им удалось незаметно похитить в тюремной парикмахерской. Поскольку ни один из них не обладал талантами Микеланджело, им пришлось попросить кое-кого из тех заключенных, которым они доверяли, сделать из манекенов нечто похожее на людей. Плот и спасательные жилеты были сшиты из пятидесяти непромокаемых плащей, которые им также дали заключенные. Чтобы сделать их водонепроницаемыми, они склеивали их с помощью труб, по которым шел горячий пар.
…Заключенные уложили на койки свои манекены. Но – первая неудача: Уэсту не удалось выйти из своей камеры. Ободряемый друзьями, он напрасно пытался протиснуться в вентиляционное отверстие. Сделать это ему так и не удалось. Несколькими днями раньше из боязни, что охранники обнаружат лаз, он попросил братьев слегка заделать отверстие. По всей видимости, братья Энглин перестарались. Но как он этого не заметил до побега? Загадка…
Трое мужчин решили бежать сами, без Уэста. Манекены на месте, необходимое оборудование при них. Преодолев вентиляционное отверстие, они оказались на крыше, затем, прячась от света прожекторов, всю ночь «обшаривавших» крышу и окрестности тюрьмы, беглецы осторожно спустились на землю, использовав для этого трубу, которая выходила из пекарни и шла вдоль здания. Вот позади и последняя преграда – забор высотой 4 метра 20 сантиметров. С помощью самодельного насоса они надувают плот и сталкивают его на воду. Трое беглецов в последний раз оглядываются на Алькатрас. Они знают, что вода в бухте не только ледяная, но и изобилует смертельно опасными течениями. Выдержит ли ненадежный плот? Но хода назад уже нет. Между 22.30 и 23.00 часами трое заключенных отчаливают от берега, гребя самодельными веслами.
А в это время Уэст продолжает методично долбить бетон. Спустя некоторое время (его сообщники уже отчалили от берега, но он-то об этом не знает) ему удается-таки расширить вентиляционную трубу. Уэст укладывает в кровать манекен и пробирается на крышу здания. Обнаружив, что остался один, он возвращается в свою камеру, рыдая от ярости. Спустя несколько часов, во время утреннего обхода, охранники обнаруживают исчезновение троих арестантов. Звучит сигнал тревоги. Всех заключенных закрывают в камерах, а небольшой остров буквально прочесывается граблями. На помощь приходят ФБР и береговая охрана.
В 8 утра данные о троих беглецах доводятся до сведения всех государственных структур региона. Заключенных выводят в столовую на обед. Все, как один, отказываются садиться за столы. Все, кроме… Уэста. Он предпочитает сам объявить о своем участии в подготовке побега, надеясь на снисходительность пенитенциарных властей. Он рассказывает, что беглецы рассчитывают доплыть до острова Ангела, расположенного в 3,6 км к северу от Алькатраса, а затем, уже оттуда, добраться до полуострова Тибурон.
Организуется беспрецедентная поисковая операция, в которой задействованы самолеты, катера, собаки и огромное количество сотрудников правоохранительных органов. Местность тщательнейшим образом прочесывается. Но тщетно. Сбежавшие заключенные как будто испарились. Единственное, что удалось найти, пачку писем, запечатанных в прорезиненную материю, принадлежащих беглецам, деревянное весло и резиновые трубки. На близлежащем пляже также обнаружился самодельный спасательный жилет. И все. Больше никаких следов. Не было зафиксировано ни угона машин, ни никаких нападений. Семьи троих заключенных больше никогда о них ничего не слышали. Скорее всего, все трое погибли в смертоносных морских течениях, ставших самыми лучшими «охранниками» Алькатраса. Шесть недель спустя было выловлено тело какого-то утопленника, но состояние трупа не позволяло идентифицировать его ни с кем из бежавших. Был ли это один из трех смельчаков?
Через 17 лет, в течение которых продолжались поиски, ФБР, наконец-то, закрыло дело.
17 июня 1939 года Евгений Вейдман стал последним, кого публично гильотинировали во Франции.
…Голова повернулась и посмотрела на тысячи собравшихся женщин, а затем скатилась в корзину. Это был последний момент жизни «убийцы с бархатным взглядом».
4.30 утра. Только начало светлеть. Но еще с вечера сотни и сотни жителей Версаля и Парижа начали собираться у версальской тюрьмы Сен-Пьер, чтобы ни в коем случае не пропустить спектакль: казнь жуткого Евгения Вейдмана. Толпа, в большинстве своем состоящая из женщин, в ожидании колыхалась вокруг гильотины, чтобы в последний раз увидеть пока еще живого красавца мужчину. В 2.50 ночи люди с удовольствием наблюдали, как устанавливают «машину-убийцу». Нетерпение, с которым зрители ожидали увидеть, как голова Вейдмана скатится в корзину, нарастало. Даже журналистам, которых полиция в последние часы почему-то решила не пускать на это представление, удалось прорваться и найти себе неплохие места на деревьях или на крышах соседних зданий, откуда «Вдовушка» (то есть гильотина) была хорошо видна.
Что-то там не клеилось. Вейдмана должны были казнить уже 45 минут назад! Ну, наконец-то! Тяжелая дверь тюрьмы открылась, и появился молодой приговоренный к смерти немец: ему исполнилось лишь 31 год. Он действительно был красив, и многим даже было жалко, что через какое-то время эта прекрасная голова отскочит от тела, как пробка от бутылки шампанского. Приговоренный походил на Кларка Гейбла в своей ослепительно белой с открытым воротом рубашке. С двух сторон его поддерживали ассистенты главного палача Жюля-Анри Дефурно. Толпа затаила дыхание. Ассистенты, под внимательным взором Господина Парижа – так в народе прозывали палача, помогли осужденному правильно расположиться на платформе гильотины. Затем они немного подтолкнули его, чтобы он положил голову на специальный выступ. И в мгновение ока палач привел в действие 7-килограммовое лезвие. Раздался глухой сухой звук. Голова упала. Фонтаном брызнула кровь. Обезглавленное тело поместили в большую плетеную корзину, предназначенную специально для этих целей.
4 часа 32 минуты раннего утра. Свершилось, дело в шляпе. Все произошло очень быстро. Ассистенты складывают оборудование под негромкие стоны женщин. Некоторые из них окунают в кровь казненного, скопившуюся у подножия эшафота, свои носовые платки, чтобы сохранить на память этот миленький смертельный сувенир. Успокойтесь, дамы, это всего лишь Вейдман, а вовсе не Людовик XVI! В это же время другие зеваки отмечают событие шампанским. Наряд полиции начинает наводить порядок. Для всякого сброда казнь – это настоящий праздник. Тем более надо воспользоваться моментом, так как публичных казней больше не будет, эта – последняя! Правда, никто об этом пока не знает. Лишь на следующий день премьер-министр Эдуард Даладье увидит в газетах все эти шокирующие фото и прочитает жуткие репортажи. И без промедления запретит приведение в исполнение смертных казней публично.
В юности Вейдман был мелким преступником, отсидевшим несколько небольших сроков в тюрьмах Канады и Германии. В апреле 1937 года он прибыл во Францию. Вместе со своим бывшим сокамерником Роже Мийоном он изобрел новый бизнес: захват в заложники состоятельных лиц. Содержали их подельники в ожидании выкупа на взятой в аренду вилле под названием «Вульзи» в парижском предместье Сель-Сен-Клу. Вейдман был высок, красив и любил цитировать Гёте. В общем, это был неподражаемый обольститель. Любую даму он мог очаровать в мгновение ока.
Первой жертвой, попавшей в «Вульзи», стала Джин де Коэн, американская танцовщица, решившая посетить Париж в качестве туристки. Она тут же попала под очарование молодого человека. Он ведь так нежен, горяч, учтив, вежлив и, что немаловажно, предупредителен. Предупредителен настолько, что 21 июля 1937 года он попросту не смог удержаться и, вместо того чтобы охранять жертву, как и предусматривалось планом, он, сжав обеими руками ее горло, удушил. Видимо, содержимое сумочки Джин было очень заманчивым. С того момента и на протяжении двух последующих месяцев Вейдман убивает безостановочно. После танцовщицы он лишает жизни еще пять человек, выбранных им почти что наугад. Водитель такси, гувернантка, импресарио, мелкий мошенник, агент по продаже недвижимости. Деньги, которые он у них забирает, настолько смешны, что едва ли они являются основным мотивом убийств. Может быть, его попросту толкал инстинкт прирожденного убийцы?
В декабре Вейдмана наконец-то арестовали по подозрению в двух убийствах. Без особого давления полиции удалось заставить его признаться в шести! После сенсационного процесса, о котором знала вся страна, Вейдман был признан виновным во всех этих зловещих убийствах и 31 марта 1939 года приговорен к смертной казни. Эта же участь постигла и его подельника Мийона. Но пока еще судом он не был официально признан убийцей, немецкий денди Вейдман продолжал очаровывать женщин. После ареста день за днем их – выражающих ему свою любовь, – становилось все больше. Каждое утро в тюрьму приходили горы любовных писем, в которых чаще всего дамы просили Вейдмана жениться на них. Ему присылали цветы, чтобы украсить камеру, и даже кошек, чтобы не было так скучно. Уму непостижимо. Эти женщины поистине были безумны. Впрочем, они сами в своих письмах ему в этом признавались. Под его чары попала даже одна из его адвокатов – Рене Жарден.
Неудивительно, что тем ранним утром 17 июня 1939 года, после того как голова Вейдмана упала в корзину, на площади перед версальской тюрьмой можно было наблюдать массовую истерию. Еще накануне в тюрьме было тихо и спокойно. Убийца только что узнал, что его прошение о помиловании президентом Альбером Лебреном отклонено. Самое обидное, что этого подонка Мийона помиловали. Тем не менее внешне он остается спокойным, ласкает своих кошек и перечитывает «О подражании Христу». Он готов умереть. В 3 часа 50 минут Вейдман даже удивился, что за ним еще не пришли – он ведь уже должен быть мертв. Задержка была вызвана тем, что палач Анри Дефурно спорил с прокурором, в какое время лучше привести приговор в исполнение. Мораль: ничего не делается вовремя.
Фотографам привалило счастье: благодаря этим разногласиям солнце, когда Вейдман появился на помосте, уже взошло, и можно получить хорошие снимки. Можно даже снимать на кинопленку! Никогда до этого еще никому не удавалось снять такие хорошие и одновременно жуткие кадры казни, на которых все отлично видно! Никогда еще не удавалось снять целый фильм! Премьер-министр Эдуард Даладье был в ярости. Франция содрогнулась от отвращения, увидев эти фотографии во всех газетах. Снимки разлетелись по всему миру, пороча страну. И проходила вся эта вакханалия буквально за несколько месяцев до начала войны.
Несколько дней спустя, 24 июня, Даладье обнародовал указ, согласно которому отныне казни должны проходить непублично, во внутренних дворах тюрем. Так была отменена процедура, насчитывающая 150 лет, по которой любой мог «полюбоваться» зрелищем отделения головы от тела.
Тьерри Алвес руководит крупным пенитенциарным центром в Марселе, больше известным как тюрьма Бометт.
«Тюрьма Бометт – это огромное предприятие», – говорит Тьерри Алвес. Слушая, как он с увлечением рассказывает о своей работе в качестве директора пенитенциарного учреждения, почти проникаешься мыслью, что тюрьма – это тоже способ коллективного сосуществования, как и любой другой. «Здесь невероятное количество типов взаимоотношений, существующих между заключенными и персоналом», – в голосе Алвеса звучит неподдельный энтузиазм.
Эта огромная марсельская тюрьма расположилась среди зеленых холмов, в самом центре жилого района, в двух шагах от моря. Посреди этой идиллической картины образ и самого Тьерри Алвеса выглядит идиллическим. Одетый в безупречно сидящий на нем серый костюм с галстуком, он демонстрирует всем в тюрьме свое хорошее настроение. С широкой улыбкой этот молодой директор приветствует каждого попадающегося ему на пути сотрудника, пожимая им руки. Он обеспечивает безупречное функционирование всех подчиненных ему служб. «Он здесь очень популярен», – улыбаясь, шепчет нам один из сотрудников.
Перед тем как, перепрыгивая через несколько ступенек, подняться в свой огромный и светлый кабинет, Тьерри Алвес, как и любой обычный посетитель, подвергается проверке всеми приборами, обеспечивающими безопасность, «чтобы показать пример другим сотрудникам». С неизменной улыбкой в присутствии своего заместителя он выслушивает рапорт обо всех ночных происшествиях. Сегодня, к счастью, ничего серьезного не зафиксировано. Правда, один заключенный, имеющий право выхода и находящийся под электронным наблюдением, вернулся в 4.30 утра, вместо положенных 9 вечера. В прокуратуру об этом уже сообщили. Двоих заключенных вывели из дисциплинарного отделения, потому что надзиратели пришли к выводу, что у обоих велик риск суицида. Надзор за ними теперь будет усилен. Наконец, еще один осужденный, находящийся на режиме полусвободы (с выходом за пределы тюрьмы в дневное время), попытался пронести в тюрьму мобильный телефон и дозу гашиша. В общем, все как всегда.
Внезапно раздается телефонный звонок. Лицо Тьерри Алвеса каменеет. Ему сообщили, что во время утреннего обхода в одной из камер найден мертвый заключенный. Причину смерти может установить только вскрытие. Директор вешает трубку. Наваливаются проблемы, которых в тюрьме всегда так много. «Этот заключенный находился под наблюдением врачей. Большего я не знаю. Здесь много таких, у кого слабое здоровье. Большинство из них ни разу в жизни не консультировались у узких специалистов, многие только здесь побывали на приеме у стоматолога…» Впервые за нашу беседу на первый план выступает не просто приятный человек, а профессионал. «С точки зрения обычного человека, это – тяжелая профессия. В тюрьме много страданий, и бесчувственным оставаться никак нельзя. С этим живешь постоянно, даже если пытаешься обо всем этом забыть. Иногда бывает трудно».
Тьерри Алвес – отец троих детей, и он знает, о чем говорит. Он окончил Национальную школу Пенитенциарной администрации и уже поработал в должности директора в следственных изоляторах городов Лиона, Градиньяна, Авиньона и Бордо. А 1 сентября 2009 года его назначили сюда, в тюрьму Бометт. У переполненной и обветшалой марсельской тюрьмы плохая репутация. Но Тьерри Алвес всем критикам отвечает одной фразой: «Легкой жизни в тюремной среде не бывает. Таким образом, очевидно же, что чем важнее учреждение, тем в нем труднее».
Перед директором Бометт стоят самые разнообразные задачи: руководство персоналом, управление бюджетными средствами, исполнение наказаний, обеспечение осужденных работой, забота о здоровье заключенных и их госпитализация… Все эти тяжелые обязанности требуют постоянной высокой работоспособности. «Никогда не знаешь, что может здесь произойти. Для сотрудников я доступен в любое время дня и ночи. И даже во время отпуска».
Стремясь сохранить хрупкий баланс в своем учреждении, директор очень рассчитывает на разнообразные виды деятельности, предлагаемые заключенным. И он хотел бы значительно расширить их перечень. Этот метод особенно хорошо работает с женщинами. «65% женщин обучаются какой-либо профессии, а 75% посещают помещение, в котором есть Интернет, и доступ в который предоставляется ежедневно, в течение нескольких часов», – с довольным видом говорит директор. Он постоянно посещает женское отделение тюрьмы и всегда поощряет тех женщин, которые сами желают чему-либо научиться. В кабинете информатики десяток женщин склонились над столом. Они, с помощью одной из приходящих в тюрьму женщин-волонтеров, планируют проведение праздника Хеллоуин. По женщинам видно, что все они из социально неблагополучных слоев населения. Многие из них вообще никогда не ходили в школу. «В тюрьме они могут научиться читать и писать. Мы обязаны выполнять миссию по их реабилитации. Эти женщины не должны вновь сюда попасть», – таково однозначное мнение директора.
Стоящая чуть в стороне от группы женщин рыжеволосая красавица с гордостью показывает Тьерри Алвесу свои картины. Некоторые из них висят и у нее в камере, куда мы чуть позже заходим. Рисовать она научилась, посещая курсы живописи. Эта заключенная с внешностью модели изучает также каллиграфию. «Это отвлекает, – говорит она, разглядывая бесчисленные фотографии своего сына, прикрепленные к стене. – Ему скоро исполнится восемь лет».
Спокойствие, царящее в женском отделении тюрьмы, совершенно не присуще зданию, в котором размещаются заключенные-мужчины. Насилие, хоть и неосязаемое, буквально пропитывает это помещение. Заключенные беспрерывно барабанят в тяжелые деревянные двери. Надзиратели передвигаются быстрым шагом, сжимая в руках портативные рации. Крики, постоянное металлическое клацанье открываемых и закрываемых дверей, беспрестанный шум. Развешанные в коридорах плакаты призывают заключенных прекратить выбрасывать предметы из окон. Под окнами постоянно скапливаются горы гниющего мусора. На нас смотрят неприветливо. Поскольку в больницах не хватает мест, в Бометт содержится почти 40% заключенных, страдающих психическими заболеваниями, склонных к членовредительству и суицидам. Кажется, что напряжение достигло здесь своего пика. Вот одного из заключенных связывают сразу четыре охранника… Он только что попытался наброситься на одного из сотрудников, который требовал от него вернуться в свою камеру.
Весь красный от волнения и покрытый потом охранник, на которого напали и ударили кулаком в лицо, старается приладить разбитые очки. Руки у него до сих пор дрожат, и очки никак не удается починить. Тьерри Алвес пытается его успокоить. Постоянная агрессия со стороны заключенных превращает работу с ними буквально в ад. Но Тьерри Алвесу не занимать оптимизма. «Однажды я встретил на улице бывшего заключенного, который шел вместе со своей женой и детьми, – рассказывает директор. – Он буквально подбежал ко мне и стал благодарить. И это было в первую очередь важно для него самого – показать, что он покончил со всей своей прошлой жизнью».
