Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Плавучий мост » №4, 2018

Андрей Тавров
Ситуация «Марины»

Стихотворение Т. С. Элиота «Marinа» относится к моим любимым. Более того, однажды по ряду ведомых и не ведомых причин мне удалось прочитать его таким образом, что с тех пор оно навсегда стало для меня «иконой» поэзии – явленной формой неявленной поэтической сущности, не дающейся ни мысли, ни концепции, ни формуле.
Переводы этого стихотворения, кажется, не очень удачны – то бойкая параллельная рифма в медитативном поле, то слово, чуждое русскому языку в последних строчках, но не в этом дело. Дело в том, что ни один перевод, на мой взгляд, не сумел передать качество мгновения, которому посвящено это удивительное стихотворение.
Что же в нем происходит?
«Marina» предварена эпиграфом из трагедии Сенеки «Безумный Геркулес», который звучит так: Что за область, что за страна, что за часть мира?» Эти слова произносит пробудившийся от своего безумия Геркулес, только что убивший своих детей. Латинская фраза запечатлевает мгновение пробуждения героя к реальной жизни, от которой его отторгло насланное на него помешательство. Причем, переход к ней еще только происходит, герой ушел от прежнего восприятия мира, помраченного, но мир, в котором светит свет сознания, им еще не узнан, в нем он еще не сориентирован, его он пока что не узнает, он кажется ему – другим.
Во-вторых, ситуация стихотворения «Marina» опирается на сюжет шекспировской пьесы «Перикл», сюжет которой сводится, в конце концов, к тому, что царь Перикл разыскивает свою пропавшую дочь, родившуюся в море во время бури (Марина – морская) и оставленную им тогда на попечение добрых людей. Он пересекает моря, посещает дальние страны, перемещаясь по следам утраченной Марины, которая к этому времени стала уже взрослой девушкой, и наконец несчастному отцу показывают ее могилу.
Страшное известие повергает Перикла в тяжелое состояние – он отказывается от общения с людьми, перестает разговаривать, жизнь для него теряет всякий смысл, он впадает в некое «окаменение». Три месяца пребывает он в каюте корабля в немоте, в недвижимости, в отчаянии. И вот, однажды на корабль приводят молодую женщину, обладающую по слухам великой чистотой, красотой и владеющую искусством пения. Ее ведут к несчастному больному с надеждой на то, что общение с певицей каким-то образом ему поможет. И тут случается непредвиденное. Перикл заговаривает с девушкой и узнает в ней свою дочь, которую считал умершей, он словно воскресает, он слышит музыку небесных сфер…
Этот эпизод и взял Элиот для передачи… чуда, для воссоздания скачка пробуждения сознания уже не шекспировского Перикла, а некоего анонимного персонажа, которым может быть и автор/рассказчик, и читатель, и любой человек на свете. И все стихотворение посвящено этому ускользающему от описания, внесловесному переживанию, не дающемуся даже самым изощренным поэтам. То, что нельзя описать – можно обозначить косвенно, и Элиот создает в своем стихотворении ситуацию, в которой внимательный и чуткий читатель способен пережить состояние пробуждения, что в точности соответствует теории «объективного коррелята», выдвинутой автором в его теоретических статьях.
Смотрите, что тут происходит – ушедший в сумеречный мир Перикл (в стихотворении анонимный повествователь-герой) видит молодую девушку, пребывая всерьез в это время в мире и на планете, на которой дочь его мертва , а жена погибла, пребывая в неотменяемой реальности беды, реальности погасших вещей, тупиковых ситуаций, умолкнувших птиц, тусклых предметов, немых «сосен», непроглядного «тумана».
И в тот момент, когда он узнает дочь, планета, на которой он живет, вместе со всем, что на ней есть – преображается. Он слышит удары пульса, он видит волшебное лицо, незнакомая девушка становится его дочерью, события , звуки и предметы внезапно обретают глубинный, тайный и радостный смысл, сама его жизнь погружена теперь в столь глубинное измерение, что он слышит (в пьесе) «музыку сфер». Одним словом, весь мир изменился полностью и произошло это в мановение ока.
И вот что тут главное. Ведь внешне ничего не менялось. И даже ничего не произошло. Для тех, кто стоит в этот момент рядом – никакого преображения мира, никакого изменения не случилось. Корабль пребывает все тем же кораблем, матросы – теми же матросами, девушка, как была прекрасной девушкой, так ей и осталась, звуки волн и голосов – звучат по-прежнему, и лица вещей и людей все те же. Внешне (объективно) мир не менялся. Но герой живет теперь в новом мире. Он живет в «том же самом мире», но таком «том же самом» мире, который, не меняясь, полностью изменил свои смыслы. И в стихотворении как раз и запечатлен переход из мира «с клыками собак» в таинственный и радостный мир одновременно «бесконечно далекого и бесконечно близкого». Несомненная и стойкая память говорит герою стихотворения одно (о смерти дочери и жены, о погасшей вселенной), а восприятие раскалывает несомненность ее доводов и льет вместе с физическим светом, идущим в глаза, нефизический, умный свет – в сердце.
Стихотворение повествует о великой метаморфозе пробужденного к новому существованию человека, оказавшегося, благодаря любви и отчаянию, в преображенном – благодаря этому пробуждению! – таинственном и небывалом мире, испытавшем космический сдвиг, который герой и создал, и разделил, и постиг, и при этом во время всей этой невероятной метаморфозы – ни для кого из окружающих ничего значительного или даже просто заметного не произошло.
Правда, у Шекспира через какое-то время некоторые из присутствующих, подхваченные незримой метаморфозой, вослед за Периклом тоже начинают слышать музыку сфер. И этот многозначительный намек на способность чуда повести за собой и других, сделанный великим драматургом, не мог не быть учтен автором «Марины».
Геракл пробудился от безумия, он пока еще не знает новых имен новых краев (не изменившихся ни для кого), и главное тут для него – не назвать их старыми именами, когда узнаешь в них то, что знал и прежде, до того, как мир погас – знакомую местность. Иначе можно их потерять снова.
Находясь в безумии, не осознаешь, что ты в безумии. Находясь в безумии коллективном, в его гипнотическом мире, не знаешь, что ты ненормален. Но пробуждение возможно для каждого. Во всяком случае, для многих оно может начаться с внимательного чтения этого удивительного стихотворения.

Примечание:
Андрей Тавров – поэт, эссеист, прозаик.
Окончил филологический факультет МГУ по отделению русской филологии. Работает на «Радио России». Главный редактор поэтической серии в издательстве «Русский Гулливер». Главный редактор журнала «Гвидеон». Член Пен-клуба и Союза писателей Москвы.
Автор поэтических книг, продолжающих и углубляющих поэтику метареализма, романов и эссе, посвященных проблемам поэзии. Печатался в журналах «Новая Юность», «Волга», «Комментарии», «Арион», «Октябрь», «Дружба народов», «Воздух», «Новый мир», «Знамя», «Плавучий мост», «Урал» и др.



Другие статьи автора: Тавров Андрей

Архив журнала
№1, 2021№2, 2020№1, 2020№4, 2019№3, 2019№2, 2019№1, 2019№4, 2018№3, 2018№2, 2018№1, 2014
Поддержите нас
Журналы клуба