Алексей Ланцов

Стихотворения

Об авторе: Поэт, художник, литературовед. Родился в пос. Нижняя Пойма Нижнеингашского р-на Красноярского края 26 октября 1972 года. С 1983 года жил в Ульяновске. Окончил филологический факультет Ульяновского педагогического университета им. И. Н. Ульянова. С 1997 по 2006 гг. преподавал в ульяновских вузах культурологию, историю культуры, введение в литературоведение и т.д. Как поэт дебютировал в 1988–1989 гг. С 2006 года живёт в Финляндии (Вантаа). Член Объединения русскоязычных литераторов Финляндии. Стихи, переводы, эссе публиковались в журналах «Иные берега Vieraat rannat», «Mosaiikki/Мозаика», «Северный благовест», «LiteraruS-Литературное слово» (Финляндия); журналах «Партнёр», «Новый Ренессанс», альманахе «Созвучье муз» (Германия); альманахах «Русский мiръ», «Литературные знакомства», «Белый ворон», «Невском альманахе», журналах «Северная Аврора», «Аврора», «Вокзал», «Брега Тавриды», «Сетевая словесность», «Гвидеон», газете «Литературные известия», «Литературной газете», литературном приложении к «Независимой газете» «НГ-Ex Libris» (Россия); интернет-газете «Северная широта» (Финляндия) и других изданиях

 

Философы Лакан и Лакалют

Физика весны. Аромат кварков.
Циклоны лирики с градом аплодисментов…

Поэзия должна быть виноватой.

Освободиться от свободы,
в сердцах сказать поэту:
«Тупик тебе на язык!»

Геймер Альц повышает ставки в игре.

Кремированное завтра. Решето в чудесах.
Костры у песен. Автожир.
Философы Лакан и Лакалют.

Кремированное завтра. Решето в чудесах.
Костры у песен. Глаз бури.
Философы Лакан и Лакалют.
Кремированное завтра. Решето в чудесах.
Костры у песен. Weekend.
Философы Лакан и Лакалют.

Weekend. Физика весны.
Город нас рисовал. Белокурых,
красивых и юных. Гладил кожу
разговора, вживлял чип радости,
ген нег.

Над рекой разросся архив ив, бизнес
игорный и горный.

Цикл Карно, цилиндр Гудеа,
братья Майнеры.

Складки тёмного времени.
Археология ран.

Лакан и Лакалют переписываются в ВКонтакте.

 

Фидель

Остров Свободы – плавучий бордель –
Вот от тебя и отчалил Фидель.

Флаг полосатый, небо разбей,
Тучи развей над заливом Свиней!

Где она, правда?
В чём она, ложь?
Где, миссис пуля?
В чём, мистер нож?

Слух услаждать красноречием пуль
Нас обучали Фидель и Рауль.

Веруя в святость своих миражей,
Мы не жалели ни пуль, ни ножей.

Ветер свободы бил по врагу,
Кубу, как кубик, он бросил в игру.

Новые ветры выветрят хмель!
Чао, свобода! Чао, Фидель!

 

Шаблон разрыва

Шаблон разрыва. След укола.
Жизнь грубого помола.
Подробное лицо.
Март снимет белые перчатки,
Ощупает матчасть Камчатки
И прыгнет в озерцо.

Дождь зряч на этой половине
Земли. Испачкан в глине
Геодезист – ему отгул.
В пещере спеет спелеолог.
Рукою, синей от наколок,
Он лезет в Гугл.

Людей особая порода
Среди камней и кислорода
Живёт назло всему.
Они на поводу у тощих
Идей.
И жить им проще
Среди камней,
По одному.

А что есть камень? Форма жизни
Молчания.
И сей франшизе
Нет окончания.

Я камни доставал из кладки,
Презреньем жёг, бросал на грядки,
Испытывал резцом.
А после камни вымыл с мылом
И в упоении счастливом
Сложил перед крыльцом.

Я понял: я природе дорог
Как начинающий геолог,
Как следопыт.
А может быть, я тоже камень –
Запечатлённый в Инстаграме
Метеорит.

Нет, я не зря стремился к краю
Земли,
Где дни играют,
Как лазурит.

Где все – старатели и зеки –
Земле приподнимают веки,
Но сон её глубок.
Осколки рек дрожат в долине.
У Бога снова руки в глине.
Трудолюбив наш Бог.

А я – в бега, уж извините.
Пока мой стих стоит в зените,
Пускай бегут дороги-нити
Сквозь иглы ног.

Шаблон разрыва. Ойкумена
Весной вскрывается как вена.
Я камни в огород
Перетащил. Геолог знает,
Что камень, как яйцо, скрывает
Секретный код,
Что только камень знает цену
Тому, кто покидает сцену
На целый год.

 

Самолёт на Рождество

На заре в черноморское небо,
В кружева облаков,
Залетел «чёрный лебедь» Талеба –
Дар от антиволхвов.

«Чёрный лебедь» летит над страною,
И ему предстоит
Встреча скорая с птицей стальною,
Что навстречу летит.

А в стране сон предутренний крепок,
И кругом тишина.
Ты покрепче поспи напоследок,
Может, завтра война.

Все философы мира бессильны,
Когда «лебедь» в окне.
Потому и воюет Россия
На далёкой войне.

Разобравшись, насколько зловещи
Риски будущих дней,
Ты усвой эти тонкие вещи –
Они прочих важней.

И когда задымится эпоха,
То какого рожна –
Хорошо это там или плохо –
Наша жизнь так важна?

 

* * *
Скажите мне, что значит «связь времён»?
Смысл этой связи сильно затемнён
И общефилософски, и конкретно,
Когда мы к странам обращаем взор,
Их прошлого исследуя узор,
И видим вдруг, что прошлое – дискретно.

Ведь ощущаем мы – единства тем
Нет между нашим временем и тем,
Которое описывал Ключевский.
И с тем, когда он жил, единства нет.
Есть только слабый, отражённый свет.
События и лица в нём нерезки.

И снится нам не рокот, а добро –
Ломберный стол, шампанское, перо –
Часть бывшего да сплывшего богатства.
Я вижу ясно сабли и штыки,
А вывески, и лица, и стишки
Совсем не вижу, если разобраться.

Вот так и мы останемся в веках
С покрышками и калашом в руках –
Всё прочее размоет или смоет.
И разве скажем: царствует пиит,
Когда по небу Мишка-одессит
Летит,
……….и тенью Мишки нас накроет?

 

* * *
Мать-одиночка – мать ангелочка,
Юная стать.
– Ваш ангелочек – сын или дочка?
– Да как Вам сказать…

В «Старбаксе» хмуро. Бюст Эпикура.
Странен ли мир?
Мир – это, в сущности, схема, структура…
– Хочешь пломбир?

Те или эти схемы и сети –
Игры ума.
Знают теперь европейские дети:
Пол – не тюрьма.

Трансгуманисты, все вы речисты,
Все хороши.
Вы не мошенники, не анархисты,
Не алкаши.

Ваши тревоги – люди убоги –
Верный посыл…
– Душу мне рвёшь… твой малыш светлоокий –
Дочь или сын?

Кто же он – отрок, отроковица?
Вот я урод!
Что я пристал? Заскучала девица,
Кофе не пьёт.

– Слышал про гендер? – спросит, как ментор
Ученика.
– Впрочем, он – мальчик, звать его Петер.
Но это – пока.

 

* * *
Жизнь одевает меня в рукава –
Не увернуться.
В дверь языка кошки-слова
Тихо скрся.

Я человек одноразовый, но
Где-то за гробом
Мне моей жизни покажут кино,
Снятое Богом.

 

Пол Маккартни

Смотришь на землю – глазам твоим хочется есть.
Хочешь конфету печали? А мёд веселья?
То и другое с прошлого года есть.
Можно в буфете найти, если задаться целью.

Раны свои залечивай, дни считай,
Флэшки-слова извлекай из зубастого порта.
Жизнь первобытна. Тело Москвы трамвай
Так расчесал, что лишил навсегда комфорта.

Ветер квадратный можешь забрать домой.
Танго из танка – это Москва в ударе
Или в угаре – готы в ней и эмо,
Год сорок первый, ГКЧП, бояре.

Солнцем прожаренный мир отнесите на стол,
Сильные руки истории, да аккуратней.
Если спросить, как их зовут и какой у них пол,
То отвечают уверенно: «Пол Маккартни».

 

* * *
И время обернётся вдруг
На стук шагов и сердца стук,
И ветер пыль взметнёт…
Пространство выскользнет из рук,
Безмолвной станет жизнь вокруг –
Ни слов, ни нот.

Но время – бой его часов –
Идти средь бурь и катастроф
Приказывает тем,
Кто ныне строится за ним
В надежде, что непобедим
Их Саваоф.

И вот уже идут полки –
Большие, как материки.
Земля для них мала!
Но кто-то тянется к часам,
И закрывается Сезам.
И дальше – мгла.

 

Байкал

В ненастный день на озере Байкал
Я воротник повыше поднимал,
Жевал слова и кутал подбородок.
Гром грохотал, сверкало кое-где,
Но странно – в этой грозовой среде
Я ощущал себя громоотводом.

Был бел Байкал,
Он ли – он бли – ковал,
Как интернет, порой он пропадал,
Под розгою грозы скакал бельчонком.
Вся тягость лет, вся мука и туга,
Со дна поднявшись, била в берега.
И била, доложу я вам, зачётно.

Поведай мне, какой безбожный хам
(Пройти ему по девяти кругам)
Причина тягот вод и побережья?
Что отвечал мне сумрачный Байкал,
За грохотом громов я не слыхал,
Но смысл такой в моём мозгу забрезжил:

Пускай поэт призванье обретёт
Стоять на страже этих недр и вод
(Не всё ж торчать у книжного развала).
Поэзия – вот тот громоотвод,
Который жизнь пропащую спасёт,
Какая б смерть вокруг ни бушевала!

 

Кто мы?

Кто мы?
Фантомы?
Безработные стрелки сломанных часов?
Железнодорожные пути, зарастающие травой?
Дребезги?
Или просто поэты эпохи Вздорожания?
Горькие кофепийцы?