Сердюков. Несостоявшаяся отставка министра обороны Анатолия Сердюкова, который подал президенту соответствующий рапорт с формулировкой «учитывая близкие родственные связи» (как известно, Сердюков женат на дочери премьера Виктора Зубкова), стала самым ярким эпизодом многодневного сериала «смена правительства». Оснований верить (как, впрочем, и оснований не верить) в то, что отставка Сердюкова — это действительно отставка, не было никаких. Назначение Виктора Зубкова председателем правительства лимит на сюрпризы исчерпало, и удивляться каким бы то ни было кадровым решениям Владимира Путина теперь просто неприлично.

Другое дело, что сама формулировка «близкие родственные связи» выглядит странно. Во-первых, по закону министр обороны подчиняется не премьеру, а президенту, в родстве с которым Анатолий Сердюков не замечен, а во-вторых, то, что в былые времена называлось кумовством (или трудовыми династиями), в нашей стране сегодня, мягко говоря, процветает. Новым тому подтверждением стало назначение жены министра промышленности Виктора Христенко Татьяны Голиковой на освободившуюся после отставки Михаила Зурабова должность главы минздравсоцразвития. О детях министров на топ-менеджерских должностях в госкомпаниях и говорить не приходится, таковых у нас без счета.

К тому же Сердюкову уже приходилось бывать подчиненным Зубкова: когда нынешний премьер возглавлял налоговое управление Петербурга, его зять работал в питерской налоговой инспекции номер один, напрямую подчинявшейся ведомству тестя. На этом фоне принципиальность Зубкова и Сердюкова выглядела излишне показной и какой-то ненастоящей. Можно было рассуждать о том, что таким экзотическим способом президент готовится передвинуть Сердюкова на какую-нибудь другую должность, но все оказалось еще прозаичнее. Продемонстрировав нетерпимость к пересечению родственных и служебных связей, Зубков и Сердюков просто подстраховались от возможной критики в свой адрес.

В самом деле, кто рискнет злословить по поводу зятя и тестя, если те сами проявили готовность пожертвовать карьерой одного из них ради репутации другого.

Тема родства в судьбах премьеров путинской эпохи всплывает, между прочим, не впервые. Весной 2004-го, рекомендуя Михаила Фрадкова на должность главы правительства, Путин сказал, что на него «произвело приятное впечатление» то, что младший сын Фрадкова Павел учился в Суворовском училище, а не занял «теплое местечко». Впечатление, вероятно, было настолько приятным, что старший сын экс-премьера Петр стал чемпионом России по теплым местечкам — от вице-президентства в Дальневосточном пароходстве до топ-менеджерской должности в ВТБ. Вероятно, тот же принцип сработал и в отношении Сердюкова. В российской власти ритуалы и аппаратный этикет перевешивают все остальное.

Шершунов. Если бы костромской губернатор Виктор Шершунов погиб в те времена, когда глав регионов выбирали прямым голосованием и страна состояла из «красного пояса» и прочих местностей неуверенной лояльности, немедленно поползли бы слухи о том, что зловещая рука Кремля убрала с политической сцены непокорного регионального лидера.

Но губернаторов уже три года (13 сентября была очередная годовщина) как убирают гораздо более гуманно, через процедуру «постановки вопроса о доверии». К тому же Шершунов хоть и сидел в своем кресле достаточно долго — 11 лет, — никому особенно не мешал и даже перешел из КПРФ в «Единую Россию». Поэтому его гибель в автокатастрофе на 76-м километре Ярославского шоссе — это, как ни грустно будет конспирологам, просто гибель человека в ДТП, и если губернаторское звание погибшего и располагает к каким-либо политическим дискуссиям, то только к дискуссиям о нужности или ненужности мигалок или милицейских кортежей.

А так — ну что, все мы под Богом ходим. Покойтесь с миром, Виктор Андреевич.

Сычев. Вести в одиночку войну с целой партией, даже если это всего лишь СПС, чертовски интересно и приятно. Опубликованная в «Русской жизни» № 9 статья «Святой» об Андрее Сычеве и попытках политтехнологов СПС использовать его трагедию в предвыборной кампании положила начало большой общественной дискуссии о границах дозволенного в политической борьбе. Купить у юного инвалида право на использование его имени в рекламных, по сути, целях — ход, конечно, сильный, но все-таки слишком неоднозначный даже для такого деятеля, как глава предвыборного штаба СПС Антон Баков.

Разразилась трехнедельная перебранка (Антон Баков по поводу включения Сычева в тройку предвыборного списка СПС говорил, что искалеченного солдата подставили «журналисты, особенно Кашин»), было сказано много злых слов, а точку в споре поставило заявление лидера молодежного движения «Да» и видной деятельницы СПС Марии Гайдар, которая потребовала от «новых лиц в руководстве партии» (то есть Бакова) оставить Андрея Сычева в покое. Лидеры СПС были вынуждены предъявить общественности справку за подписью лечащего врача, согласно которой «по состоянию здоровья больного его участие в предвыборной кампании в Государственную Думу не рекомендуется, так как дополнительная психологическая и физическая нагрузка могут привести к ухудшению здоровья». Очевидцы рассказывают, что у Бакова после такого поражения полопались сосуды в обоих глазах, и мы ему в каком-то смысле даже сочувствуем.

Таким образом, вопрос об участии в выборах наконец-то снят, однако будущее Сычева менее туманным от этого не сделалось. Не вызывает сомнений, что семья солдата, согласившаяся на его предвыборную эксплуатацию за незначительное денежное вознаграждение (изначально речь шла о 6 тысячах рублей в месяц), без посторонней помощи вряд ли справится с реабилитацией Андрея. Что будет с парнем дальше, вопрос открытый.

Усманов. Прозвище «шопоголик», очевидно, навсегда прилепилось к бизнесмену Алишеру Усманову: он действительно одержим покупательством. Футбольный клуб «Арсенал», авторские права на советские мультфильмы, СМИ без счета (вот-вот объявят о продаже Усманову русских «Форбса» и «Ньюсвика»). В середине сентября Усманов сделал еще одну, может быть, самую громкую покупку: приобрел антикварную коллекцию Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской, выставленную на аукцион «Сотбис». Коллекция (ее оценивали в 26-40 млн долларов), включающая полотна Серова, Репина, Григорьева, Рериха, должна была уйти с молотка, но Усманов сорвал торги — купил всю целиком. Будет ли покупка передана государству, до сих пор непонятно (глава Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой говорит, что это совсем не важно и что нужно бороться с советским стереотипом, согласно которому искусство обязательно должно быть госсобственностью), но шедевры в любом случае окажутся в России, причем — это уже объявлено — в общедоступных музеях.

Понятно, что мы имеем дело с очередными «яйцами Вексельберга» (выражение стало нарицательным: так называют любой жест любого олигарха, демонстрирующий его лояльность и выглядящий попыткой откупиться), но ничего плохого в этом все-таки нет. Российские миллиардеры, как известно, умеют тратить деньги только в двух направлениях — либо на Куршевель, либо на «социальную ответственность». Второй вариант в любом случае симпатичнее, так что в наших глазах имидж Усманова заметно улучшился.

Габала. Эффектная инициатива Владимира Путина, предложившего этим летом на саммите «большой восьмерки» альтернативу американским планам развития систем ПРО в Восточной Европе в виде совместного использования российской РЛС в Габале (Азербайджан), как нетрудно было предположить, безжалостно забалтывается на болотистом уровне заместителей министров и генералов второго эшелона. Американская делегация во главе с генералом Генри Оберингом осмотрела РЛС в Габале и пришла к выводу, что эта станция устарела и не может заменить радар, который американцы намерены установить в Чехии. В качестве компенсации Оберинг предложил присоединить Габалу к восточноевропейскому району американской ПРО, но на это уже не может пойти Россия, потому что одно дело — альтернатива планам США и совсем другое — расширение этих планов под видом сотрудничества.

О чем вся эта история говорит непредвзятому наблюдателю? Да ни о чем. Просто очередной повод обратить внимание на то, что эффектные публичные инициативы и реальная мировая политика существуют в разных, никак друг с другом не связанных плоскостях. Ну и радар в Чехии, конечно, все равно будет. Вы сомневались?

Рафтеры. 25-дневная эпопея со спасением российских рафтеров, пропавших в Китае во время сплава на реке Юрункаш, которую еще никому не удавалось пройти полностью, почти закончилась. Возможно, когда этот номер «Русской жизни» выйдет в свет, спасатели найдут и последнего туриста, Дмитрия Тищенко. Пока его поиски продолжаются, а спасенные рафтеры уже стали героями первых газетных полос и выпусков теленовостей. Вся страна теперь знает, что эти люди провели три с лишним недели в нечеловеческих условиях без еды и воды. Скоро герои вернутся на родину.

В России наших дней ремейк на ремейке сидит и ремейком погоняет. Совсем недавно Москва встречала экспедицию «Арктика-2007», торжественно покорившую Северный полюс на спускаемых аппаратах «Мир». Ни дать ни взять папанинцы двухтысячных (один из них, депутат Госдумы Груздев, собирается стать первым российским космическим туристом — и, если это получится, его можно будет называть не только папанинцем, но еще и гагаринцем).

Рафтерам из Китая тоже нетрудно найти советский прототип — солдаты с Сахалина Зиганшин, Крючковский, Поплавский и Федотов, которых в 1960 году унесло на неуправляемой барже в открытый океан, где они и проболтались без провизии 48 суток.

Но как все-таки ремейки отличаются от оригиналов! Кто рискнет назвать арктическую экспедицию депутатов или приключения рафтеров подвигом? Если люди — от скуки ли, от желания ли себя прорекламировать каким-нибудь экзотическим способом — увлекаются экстремальным спортом, к этим людям можно относиться по-разному, но об их героизме говорить не стоит. Чтобы не обесценивать сильные слова.

История. В Госдуме готовится законопроект, предполагающий уголовную ответственность за «попытки пересмотра итогов Второй мировой войны». Логика депутатов ясна: в Европе сажают в тюрьму за отрицание холокоста, Украина законодательно канонизировала официальную версию голодомора, Франция приравняла к холокосту геноцид армян 1915 года, почему бы и нам не придумать что-нибудь эдакое. В предвыборный сезон количество популярных законопроектов традиционно зашкаливает, а что может быть популярнее, чем борьба с происками врагов, которые покушаются на святое.

Предвыборные обстоятельства оставляют надежду на то, что, когда закончится думская кампания, об этом законопроекте, как и об остальных инициативах, направленных на привлечение избирательских голосов, можно будет забыть.

Если в Европе сажают отрицающих холокост, это совсем не значит, что и у нас должны сажать за отрицание чего-нибудь. Дело не в предмете отрицания, дело в самом принципе, позволяющем вычленять отдельные эпизоды истории человечества (которая вся — источник многообразных толкований чего угодно как угодно) и выносить их за пределы дискуссионного пространства. Историю нужно обсуждать, об истории нужно спорить, и если где-то в Европе существуют законы, запрещающие спорить об истории, тем хуже для Европы.

Есть, например, Суворов-Резун, заслуженный пересматриватель итогов Второй мировой, большой, судя по всему, негодяй. Но недоверие к этому негодяю должно возникать (оно, кстати, и возникает) у общества само собой, а не из страха перед уголовной статьей. Тем более что вместо страха она, скорее всего, даст эффект запретного плода, с которым ни один кодекс не справится.

Правительство. Правительство Виктора Зубкова оказалось правительством Михаила Фрадкова. На своих должностях остались и первые вице-премьеры Иванов и Медведев, известные в определенных кругах под названием «преемники», и просто вице-премьеры Жуков и Нарышкин, и силовые министры, и даже министр культуры Александр Соколов, которого в последние дни перед переназначением почти открыто называли бывшим министром. На своих должностях остались все. Алексей Кудрин, которого тоже называли в числе потенциальных отставников, мало того что остался в правительстве, так еще и стал вице-премьером.

Те же, кто пришел на смену все-таки отставленным Михаилу Зурабову и Герману Грефу, отличаются от них только полом (оба новых министра — женщины) и фамилией, в остальном же Татьяна Голикова и Эльвира Набиулина те же Зурабов и Греф, суровый финансист и либерал-рыночник соответственно. Политологи могут счесть появление двух женщин в правительстве намеком на то, что следующим президентом будет Валентина Матвиенко, но политологам после возвышения Виктора Зубкова веры уже нет (впрочем, им и раньше веры не было).

Единственное назначение, в котором есть хоть какая-то интрига, — это возвращение в Москву Дмитрия Козака, который возглавит министерство регионального развития вместо Владимира Яковлева. Козак действительно засиделся в Ростове, но трудно было представить, что его карьера обретет настолько причудливую траекторию. Наименее престижное из всех существующих министерств, до сих пор служившее местом ссылки для Владимира Яковлева, вряд ли можно назвать тем, о чем мечтал Козак, и, вероятно, в ближайшие месяцы мы будем наблюдать за тем, как он пытается вырваться из этой странной опалы.

К тому же совсем не понятно, зачем потребовалось освобождать место президентского полпреда на Кавказе именно сейчас, когда в этом регионе и так происходит нечто очень похожее на приближение новой большой войны.

И это, пожалуй, гораздо важнее, чем персональный состав нового правительства.

Сочи. Знаменитый Эрик ван Эгераат проектирует для Сочи искусственный остров. «Остров Федерации», контур которого повторяет очертания России на карте мира, намоют к Олимпиаде напротив Малого Ахуна Хостинского района Сочи. Размеры будущего острова 2,5 на 1,5 км. На острове построят 10 тыс. жилых домов.

Предсказать, что жизнь Сочи до 2014 года станет сущим адом, было несложно, но масштабы сущего ада способны потрясти людей даже с самым богатым воображением. Многочасовые пробки на дорогах, практически не снимаемое милицейское оцепление на Курортном проспекте, регулярные «общегородские выходные», во время которых жителям Сочи не рекомендуется появляться на улицах без спецпропусков, и прочие прелести, с которыми сопряжено превращение города в третью столицу России.

Россия действительно заслужила Олимпиаду, к тому же валить все на игры-2014 было бы не очень честно: по-хорошему, все российские города, включая Москву, стоит на год-другой освободить от людей и, радикально помыв, почистив и перестроив, привести в пригодный для человеческого обитания вид. Только вот людей девать некуда — людоедская поговорка про лес и щепки до сих пор правит бал.

Когда закончится Олимпиада, над городом Сочи можно будет повесить транспарант с надписью «Тот ураган прошел, нас мало уцелело». Но до этого дня еще шесть с половиной долгих лет. Жителям Сочи стоит пожелать мужества и стойкости. Национальный престиж требует жертв.