На днях в Питере произойдет знаменательное событие: в торжественной обстановке закрывается Программа помощи России. Помогало правительство Швеции. В течение пятнадцати лет. Помогали Новгороду, Вологде, Пскову, ну и, конечно, Северной столице. Помогали не деньгами: запрещено, — а лекциями, семинарами, добрыми советами. Присылали инструкторов и специалистов, им платили неплохую зарплату, иностранные консультанты были довольны, но особенно довольны были наши чиновники, вволю накатавшиеся по Скандинавии «в рамках проекта». Я видела первоначальные списки приглашенных: медсестры, нянечки, социальные работники, инспекторы детской комнаты милиции... Ездило начальство, и ничего с этим нельзя было поделать. Знай, сверчок, свой шесток.
В середине 90-х началась Программа помощи питерским безработным. Помните, что тогда творилось? Биржа труда раздробилась на районные центры занятости, куда занимали очередь с пяти утра. Надо отдать должное шведскому правительству: убогие, мрачные конторы превратились со временем в красивые офисы, с отдельной комнатой для психолога, с кухней, где сотрудники могли приготовить себе обед. В центрах занятости есть теперь особое помещение для релаксации: каждый инспектор должен ежедневно снимать усталость и раздражение — послушать записанный на пленку шум моря. Даже душ установили! В коридорах — мягкие кресла для посетителей.
Пятнадцать лет назад большинство безработных были женщины за сорок, бывшие сотрудницы научно-исследовательских институтов. Их институты — НИИ крупяных культур, НИИ монголоведения, НИИ фанеры — закрыты, по-видимому, навсегда. А что им предлагали взамен? Вакансий было немного: ночная уборщица в метро, сортировщица белья в больничной прачечной, школьная гардеробщица. Вы бы пошли сортировать туберкулезное белье, если двадцать пять лет проработали завсектором института Докембрия? Вот и доктора наук не хотели, предпочитали сесть на пособие по безработице, до лучших времен...
Шведские специалисты сказали: все делаете неправильно! Надо забыть слово «безработный», оно ранит человека, подавляет волю. Отныне будете говорить — «ищущий работу». Ликвидировать очереди, они унизительны. Пришел посетитель в первый раз в центр занятости, а вы ему тотчас же выдаете номерок: какого числа прийти, к какому часу. Чтобы не было неразберихи, надо сотрудникам носить на шее платочки разного цвета: инспектору, принимающей новичков, — голубенький, а инспектору, работающей с повторными посетителями, — розовый.
Необходимо немедленно организовать курсы переобучения! Куда девать уволенных c военной службы офицеров и инженеров с закрытых заводов? В школу их, в среднюю. Один год послушают лекции по педагогике и станут преподавать физику или черчение. А отставники могут и физкультуру. Жизнь показала, что переобученные долго в школе не задержались. Остались немногие, у кого свои дети в этой школе учились. Остальные бежали, не оглядываясь.
И всех работников Службы занятости поголовно надо учить азам демократии. Потому что тут шведы попали в каменный век. В поселке Комарово — час ехать на электричке — арендовали бывший пионерлагерь и по пятьдесят человек ежемесячно гоняли слушать лекции по шведской, образцовой демократии. Представьте: после рабочего дня, с кошелками (в обеденный перерыв бегали по магазинам в поисках съестного) переться на Финляндский вокзал, ехать в холодной темной электричке, чтобы два часа слушать никому не нужную лабуду! Целый месяц. А ведь некоторые жили в Кронштадте, в Гатчине. Кто-нибудь о них подумал? Эти возвращались домой в полночь, в слезах. Деваться некуда, начальство приказало учиться шведской демократии, иначе — вплоть до увольнения. Сидели на этих лекциях и дремали. Просыпались, когда шла перекличка: не сбежал ли кто...
Чему учили в Комарово? Главное: активно работать в профсоюзах, отстаивать свои права. Не проходить мимо, если заметили непорядок. Увидели сор на улице — обратитесь в уличный комитет, заявите о загрязнении окружающей среды. Если уличный комитет не принимает меры, станьте членом этого комитета, возглавьте его, наконец! Добивайтесь изменения законодательства в здравоохранении, берите пример со Швеции. Если гражданин неважно себя чувствует, он звонит в страховую компанию и может три дня не ходить на работу, получая деньги по больничному листу. Достаточно заявить по телефону. Более того. Если заболел ваш четвероногий друг, вы же не оставите его в беспомощном состоянии? Звонок в страховую кассу — и три дня вы имеете право остаться дома и окружать заботой вашего любимца. Про шведские порядки народ, как водится, начал рассказывать чудеса: у одного чудака домашний питон чихнул, а у другого любимая пиранья скуксилась, — оба сидели неделю дома, а зарплату им начислили полностью. Год продолжалось обучение наших людей демократии, ничего не получилось, и шведы отступили. Аминь.
Январь. Восемь утра. В клубе МВД сидят тридцать женщин и пятеро мужчин, сейчас начнутся лекции, а потом и семинары по основам психологии при работе с временно незанятыми. Все инспекторы окончили в свое время кто что: курсы бухгалтеров, педвузы, областной сельхозинститут. Не дураки. Делятся друг с другом новостями, ждут шведских специалистов.
Идут! В зал входят два моложавых шведа, переводчик и начальник из городской администрации. Начальник приветствует участников семинара и напоминает иностранцам: «В час — обед в „Астории“. За вами заедет мой водитель. Айн момент! Вечером идем в ресторан с цыганами». Шведы радостно кивают, предвкушают.
«Итак, друзья, начинаем занятия. Неделя будет трудная, но, надеюсь, принесет вам пользу». Лектор включил проектор и вынул из портфеля удивительную указку с лампочкой на конце. «Расскажу о себе. Мы с семьей живем в своем доме за городом. Вот, смотрите: это наша гостиная, это — столовая, в доме четыре спальни, две ванные. Тут вы видите гараж. У нас три машины: у меня, у жены и у старшей дочери, младшая еще мала, но уже мечтает о своей машине. С нами живут кошка и собака, они полноправные члены семьи».
Указку взял второй лектор. «А я живу в центре Стокгольма, квартиры там очень дороги, и я могу позволить себе только трехкомнатную, хотя нам с женой тесновато. Своих детей у нас нет, но мы усыновили мальчика из Нигерии. Купили домик в шхерах, малышу нужен свежий воздух. Вы знаете, что такое „шхеры“? Кто знает, поднимите руку!» Слушатели заворожено слушали: три машины у них, собака — член семьи, черных детей усыновляют... Так до обеда и смотрели слайды о сказочной жизни наши инспекторы.
Лекторов увезли на обед в «Асторию», а остальным поставили в углу самовар, коробку с чаем в пакетиках и вазу с крекером «Нежный». После обеда повеселевшие лекторы велели слушателям рассказать о себе. Народ заволновался. Чего говорить-то? Не надо, не интересно, время теряем! Шведы растерялись. «Расскажите хотя бы, как вы пообедали». В зале засмеялись. «Хорошо пообедали! Обед из трех блюд, с десертом и коньяком. С гаванскими сигарами».
По отзывам судя, особого толка от лекций не было, но они все-таки внесли разнообразие в монотонную жизнь. Иногда в конце занятий шведы выдавали каждому то ручку, то резинку, то разноцветные скрепки. Смотришь, и сувенир домой принесешь. К концу недели слушателям сообщили: надо собрать деньги на подарки лекторам. И женам их надо купить по пестрой павлово-посадской шали. Деньги собрали, никто не отказался.
В последний день занятий, в пятницу, семинаристам раздали анкеты. Пункты: что нового вы узнали за прошедшую неделю, насколько повысилась ваша квалификация, как собираетесь применить полученные знания. Последний вопрос звучал так: «С каким животным вы могли бы себя сравнить? Если не хотите отвечать, не отвечайте». Одна женщина сравнила себя с горной козочкой, другая с ланью, но большинство женщин середины 90-х ощущало себя динозаврами. А мужчины — все пятеро — микробами.