Невозможно осознать, что Имант Аузиньш ушел от нас навсегда. Неожиданно для его друзей и коллег. Ушел деликатно, поанглийски, не попрощавшись. Последний с ним разговор по телефону меня насторожил, но бодрый голос моего друга, в котором я уловил его всегдашнюю молодость духа, успокоил и обнадежил — может быть, и на этот раз все обойдется. К несчастью, не обошлось. Я потерял вернейшего и благороднейшего товарища, интеллектуального собеседника и поэта милостью Божией. Такой же эмоциональный шок от смерти Иманта Аузиньша и отказ поверить в реальность происшедшего испытали, я убежден, тысячи его читателей в Латвии и России.

За последнее время смерть отобрала у Латвии нескольких выдающихся поэтов. Визма Бельшевица, Олаф Гутманис, Имант Зиедонис. Теперь вот Имант Аузиньш. В памяти остались годы нашей дружбы, а в душе — чувство вины перед ним. Почему я в Риге тратил время на общение бог знает с кем, вечно кудато опаздывал, а встречи с Имантом большей частью получались не столь обстоятельными, как мне хотелось бы, проходили как бы на бегу? Почему, почему…

В своей поэзии Имант Аузиньш искал и утверждал гармонию между человеком и природой. Это был свежий и искрений поэтический отклик на чудо жизни в ее первозданности. Он был одним из тех поэтов, индивидуальность которых постоянно утверждается в наблюдениях жизни обыкновенной и раскрывается в восторге от соприкосновения с существующим за пределами города пространством. Именно оно приближало Иманта Аузиньша к вечности, питало мудростью и мощью его поэтические строки. Недаром он месяцами жил в деревне, подальше от рижской суеты и писательских интриг. Там, в сельской глуши, земля существовала в том же виде и дышала в том же ритме, как и тысячи лет до его появления на свет. Она берегла в себе важную и сокровенную тайну, само приближение к раскрытию которой делало поэтическую жизнь просторной и многорадостной. У Иманта Аузиньша эта земля имеет свою географию, свое название — Селия, одна из пяти исторических областей Латвии на границе с Литвой, где живут потомки древнего балтийского племени селов. Малая родина поэта. Как он писал, эта земля, как «первая любовь — всегда новая, красивая, загадочная. Заманчивая в воспоминаниях, ноюще резкая при встрече».

Это заповедный мир между прошлым и будущим. Всмотреться в него, вслушаться в его песни и осмыслить его мифы означало для Иманта Аузиньша увидеть без искажения и расшифровать настоящее, мерклое и назойливо мельтешащее перед нашими глазами. Узнать правду о современности в ее последней божественной инстанции.

Неисповедимы пути Божии. Смерть каждого из нас всегда неожиданна и приносит боль близким людям. Приобщение к вечности — одно из величайших таинств. Подведение итогов прожитой жизни того, кого уже нет в живых. Вне его желания и воли.

У художника после завершения им земного пути остаются как дар потомкам его озарения, его глубокие эмоции, воплотившиеся в краски, линии, слова и звуки.

Поэзия Иманта Аузиньша мистична и относится к неоспоримым достижениям латышского духа. А судя по ее переводам на многие европейские языки, она — значительное общеевропейское явление.

Как ужасно и как несправедливо, что я уже больше не увижу Иманта, не услышу его негромкого, рассудительного и слегка вибрирующего голоса.