Исследуя веберовскую концепцию «призвания» в науке, С. Фуллер отмечает, что она подразумевает позицию антимонументализма: работа отдельного ученого всегда может быть продолжена, а полученные им результаты использованы различными способами. Иными словами, он не может быть до конца уверен в конечных эффектах своей работы, поэтому сталкивается с тем, что в вебероведческой литературе получило название «парадокса последствий». Фундаментальным основанием этого парадокса является утверждаемый Вебером «конфликт ценностей», требующий признать, во-первых, «внутреннюю логику» ценностных регионов, во-вторых, их принципиальную «несоизмеримость». Но каким образом эта идея, которую он также называет «ценностным политеизмом», возникает в его теории? Показано, что существующие интерпретации политеизма ценностей как «факта» культурной эпохи и логического основания науки обладают концептуальными ограничениями, в некоторых случаях — внутренней противоречивостью, которые не позволяют ответить на вопрос о его происхождении. Концептуальный мост к нему обнаруживается в веберовской социологии религии, прежде всего, изучении рационализации религиозного миросозерцания. Для определения форм потенциально возникающего в ней ценностного политеизма использованы интерпретации Ф. Тенбурка, В. Шлюхтера и В. Хенниса. Их подходы в целом демонстрируют процесс историко-религиозного генезиса политеизма, но разделяемая ими макроориентация не в полной мере позволяет увидеть его внутреннюю архитектуру и механику. Для ее прояснения осуществлена экспликация разработанных Вебером логико-методологических оснований социально-научного познания, прежде всего, анализа каузальных связей. Выделены две перспективы экспликации: 1) на уровне «личности», действия которой определены «максимами» и регулируются «правилами»; 2) на уровне возникающего плюрализма каузальных объяснений внутри региона науки, приводящего к веберовскому антимонументализму. Это позволяет рассматривать конфликт ценностей Вебера и сопряженные с ним понятия не как проявления ценностной метафизики или необоснованной аксиоматики, а в качестве методологически фундированного концептуального аппарата.