В мире «глянца» ключевая роль отведена личностям, которые являют собой «воплощение идеала», направляют фантазии и мечты публики. Среди тех, кто олицетворял «красивую жизнь» для русских эмигран­тов, были популярные русские артисты, участницы конкурсов красо­ты, прославившиеся «манекены». Знаменитости русской колонии за рубежом непринужденно улыбались с обложек эмигрантских журна­лов, становились героями светской хроники, вызывали любопытство, зависть, любовь и ненависть. Образы «звезд» русской эмиграции были неразрывно связаны с индустриями развлечений, красоты, моды.

 

«Все должны быть и могут быть прекрасны»: индустрия красоты и «фабрика звезд» русского «глянца»

Красота, как женская, так и мужская, обладает невероятной силой притяжения. Она приковывает внимание, одурманивает, соблазня­ет, искушает и, как следствие, является важным коммерческим ин­струментом «глянца», стимулирующим потребление. Образцами для подражания становятся «селебрити», чей облик тиражируется фото­графиями на страницах газет и журналов. Как утверждает Элизабет Уилсон, с появлением фотографии модные журналы «тут же поспе­шили кое в чем уподобиться порнографическим изданиям», всячески подогревая в рассматривающих картинки читателях желание похо­дить на «те совершенные создания, что заполняли глянцевые страни­цы» (Уилсон 2012: 148).

В 1920-1930-е годы индустрия красоты мировых столиц канонизирует внешнюю привлекательность, молодость и физическое совершенство, превращая эти качества в общепринятые символы успешности. Обре­тение желанного облика обещают новые способы визуального преоб­ражения, широко пропагандируемые в прессе.

В 1929 году в издаваемом в Париже популярном еженедельном жур­нале «Иллюстрированная Россия» появляется новая рубрика — «Жен­ская страничка». По многочисленным просьбам читателей «известная русская общественная деятельница и писательница, скрывшаяся под псевдонимом „Княжна Мэри"» (Иллюстрированная Россия 199: 21) на­чинает отвечать на вопросы, волнующие преимущественно женскую аудиторию русского зарубежного журнала. В «женской» колонке от 23 марта 1929 года, озаглавленной «Роскошь или необходимость?», звучат животрепещущие вопросы: «Можно ли считать косметиче­скую хирургию только прихотью избалованных миллионеров, одним из видов рафинированной роскоши, в которой они живут? Можно ли считать тот макияж, который делают себе 999 женщин из 1000, знаме­нем времени, его порочности, падения нравов?» (Иллюстрированная Россия 202: 16). Презрев предрассудки общества, ведущая колонку ре­шительно озвучивает «новую мечту»: «Все должны быть и могут быть прекрасны». В эпоху, когда работающим женщинам в самых разных отраслях «достойного» (!) труда предъявляется требование быть всегда молодой, красивой и элегантной, искусственное улучшение внешности становится «самой насущной житейской необходимостью».

Подчиняясь требованию времени, страницы русскоязычной прессы за рубежом пестрят рекламными предложениями различных космети­ческих товаров и услуг по уходу за лицом и телом, сулящих волшеб­ное преображение. «В наши дни!!! Ваш успех зависит всегда от Вашей внешности», — гласит реклама «1-го американского косметического кабинета» в Харбине, предлагающего массаж, маникюр, «все виды кос­метики», а также «электрическую завивку волос с полным эффектом естественных волн, с локонами на концах, т.е. то, что требует мода» (Рубеж 21: Обложка II). Рекламные объявления призывают чи­тательниц «следить за красотой» и уничтожать морщины при помощи крема «Секрет» № 2, а также избавляться от прыщей, угрей, желтых пятен и веснушек, используя крем «Секрет» № 1 (Рубеж 17: 20). «Со­временное чудо», крем Tokalon, превращает невзрачных дурну­шек в красавиц и позволяет добиться успеха у мужчин (Последние но­вости 5802: 6; Последние новости 5939: 6). Деловым женщинам в борьбе с «утомленным видом» поможет крем Nivea (Рубеж 531: Обложка IV). «Крем красоты» доктора Мюллера обещает «изумительный цвет лица», как у популярных французских актрис. «Чтобы иметь красивую грудь, совсем не нужно страдать», — сообщает другое объявление. Исправить природные недостатки или деформацию груди вследствие старения, болезни или усталости позволят новые методы — Exuber Bust Developer и Exuber Bust Reffermer (Иллюстрированная Россия 198: 2). Обрести «дивную фигуру» просто при помощи поясов J. Rousel, незаменимых как для вечерних туалетов, так и для автомобильной и верховой езды (Иллюстрированная Россия 191: 26). Волосолечебница и кабинет для лечения болезни кожи и исправления ее дефектов доктора Грановского из Ялты, практикующего в Париже, предлагают услуги по избавлению от морщин, пятен, рубцов, дряблости, ожирения, борьбе с перхотью и выпадением волос (Иллюстрированная Россия 230: 25; Иллюстриро­ванная Россия 218: 25). «Освободиться от лишних волос» и чувствовать себя «совершенно непринужденно» поможет «Реноль» (Для Вас 37: 14). Омоложение гипнозом по системе Воронова и Штейнаха чудесным об­разом предотвращает старость, преждевременное увядание, дряхлость (Иллюстрированная Россия 230: 11). В статье «Иллюстрированной Рос­сии» с говорящим заголовком «Искусство возвращать красоту» расска­зывается о появлении в крупных европейских и американских центрах институтов красоты и «школ высшей косметики», где уход за красотой и молодостью тела осуществляется с помощью специального электри­ческого оборудования. Для восстановления увядающей красоты исполь­зуются «сверкающие сталью» приборы с «жужжащими колесиками», вид которых «устрашил бы даже палача средневековой инквизиции» (Иллюстрированная Россия 234: 17).

Рекламные объявления в прессе, как заведомо ориентированные на русскую аудиторию, так и специально переведенные на русский язык (часто с пометкой о наличии русскоговорящих специалистов), были призваны удовлетворять растущий спрос русской эмиграции на красоту.

Отметим, что русские дамы широко привлекались к обслуживанию индустрии красоты. Для эмигранток из России французский диплом «курсов по уходу за красотой» был решением в ситуации безработицы и сложных материальных условий. Отделы объявлений эмигрантской прессы изобиловали предложениями «институтов красоты», пригла­шающих русских женщин обучиться парикмахерскому делу, масса­жу, педикюру и маникюру, лечению дефектов кожи и волос, нанесе­нию «грима театрального и для жизни», изготовлению «пудр, кремов, одеколонов, красок, маски и проч.». При этом рекламные объявления обещали специальные льготные условия для русских, гарантировали наличие русскоязычных преподавателей.

Фабрикой звезд для «глянцевых» обложек становятся конкурсы красоты. Русские эмигранты выбирают «Королеву русской колонии», самую красивую читательницу «Иллюстрированной России», «Ко­ролеву мушкетеров» на балу-маскараде в Харбине и т.д. Самым ярким явлением светской жизни русского зарубежья становятся выборы «Мисс России».

В 1929 году представительница России впервые принимает участие в конкурсе на звание самой красивой девушки Европы. По установлен­ной процедуре выбор кандидатки от каждой страны поручался одному из ведущих национальных периодических изданий. В Англии эта по­четная миссия была возложена на Daily Mail, во Франции — на Journal, в Испании — на ABC, в Италии — на Tribuna. Кандидатку от России устроители конкурса решили искать среди эмиграции и обратились для этого в редакцию «Иллюстрированной России», где подобное предло­жение было встречено с большим воодушевлением. Вероятно, Москва также с удовольствием откликнулась бы на приглашение к участию, если бы оно поступило от французских организаторов, но в этом случае, как заметил главный редактор «Иллюстрированной России» М.П. Ми­ронов, «вместо того, чтобы послать самую красивую русскую девушку, Политбюро командировало бы в Париж комсомолку наиболее подхо­дящую к идеалу Коллонтай» (Иллюстрированная Россия 191: 8).

Отвечая на вопросы корреспондента «Иллюстрированной Рос­сии» Андрея Седых о предстоящем конкурсе, писатель А.И. Куприн пожелал русской красавице победить всех соперниц и выйти замуж за американского миллиардера, а популярный фельетонист Дон-Аминадо заметил, что если есть «краса и гордость русской революции», то не лишним будет выбрать и «красу и гордость русской эмиграции», при этом не удержался и добавил: «В крайнем случае, если это не будет гордость, то, по крайней мере, останется краса» (Иллюстрированная Россия 192: 10-11). Знаменитый антрепренер С.П. Дягилев был более прозаичен. В своем ответе он высказался в поддержку решения прово­дить выборы кандидатки от России за пределами СССР, так как в эми­грации «женщины больше собой занимаются», а в отечестве «сейчас заняты совсем другим» и «естественная красота» хотя и есть, но не куль­тивируется (там же).

Первый февральский выпуск «Иллюстрированной России» в 1929 году вышел с фотографией победительницы конкурса «Мисс Россия» на обложке. Жюри, в состав которого вошли Н.А. Тэф­фи, Дон-Аминадо, А.И. Куприн, Е.Н. Рощина-Инсарова и многие дру­гие, остановило свой выбор на 18-летней Валентине Остерман, семья которой после эвакуации из России в 1921 году проживала в Герма­нии. Однако очень скоро выяснилось, что избранная красавица имеет немецкое гражданство, что противоречило условиям конкурса, и по­тому титул было решено передать еще более юной представительнице русской эмиграции с нансеновским паспортом — 16-летней Ирине Левицкой, портрет которой был помещен на страницах ведущей еже­дневной газеты русского зарубежья «Последние новости» 9 февраля (Последние новости 2874: 4). Начиная с 1929 года русская эмиграция регулярно представляет свою кандидатку на общеевропейский кон­курс красоты. Объявляя о выборах «самой красивой русской девушки» на следующий, 1930 год, «Иллюстрированная Россия» призывала всех русских эмигранток в возрасте от 18 до 25 лет, обладающих «более или менее красивой внешностью», «без всякой ложной скромности» запи­саться на участие в конкурсе. Причем организаторы гарантировали, что ни имена, ни портреты не прошедших отбор не будут опублико­ваны. Ту же, которая будет иметь успех у жюри, ждет, «помимо славы и всеобщего внимания, еще и удовольствие комфортабельного путе­шествия в обществе ее матери или жениха в Южную Америку и шанс на окончательную победу на мировом конкурсе, принесущую ей и на­стоящее богатство» (Иллюстрированная Россия 240: 8). «Мисс России» 1931 года становится дочь знаменитого оперного певца Федора Шаля­пина — Марина, часто фигурировавшая в светской хронике эмигрант­ской прессы. Успех на европейском уровне представительница России имела лишь однажды (до начала Второй мировой войны). В 1933 году первая красавица русского зарубежья Татьяна Маслова завоевала в Ма­дриде титул «Мисс Европы»³.

Вступая в полемику о нравственной оценке конкурсов красоты, раз­вернувшейся в европейской печати, «Иллюстрированная Россия» на­писала, что «нет ничего предосудительного даже в том, что молодые девушки должны обнажаться и быть предметом суждения миллионов „судей" во всех концах мира», если цель конкурса — найти совершен­ный образ современной женщины, высший тип человеческого суще­ства (Иллюстрированная Россия 216: 16).

К победительницам конкурса «Мисс России» было приковано вни­мание всего эмигрантского сообщества, пресса следила за их карьера­ми и судьбами, у девушек брали интервью, приглашали на всевозмож­ные светские мероприятия, их портреты украшали обложки журналов и страницы газет, их изображения воспроизводились на открытках. Фотографии конкурсанток регулярно публиковались даже в та­кой серьезной ежедневной газете, как «Последние новости». На ее стра­ницах можно встретить, например, заметку о том, что «очаровательная представительница России на европейском конкурсе красавиц» Ирина Левицкая откроет студенческий бал, «который будет длиться до утра», или увидеть фотографию «Мисс Европы» Елены Симон, «совсем запро­сто» гуляющей по улицам Парижа (Последние новости 2883: 3). Русские красавицы не раз появлялись на обложках «Иллюстрированной Рос­сии». «Королева русской колонии в Берлине» К.А. Десницкая, избран­ная на вечере «Союза русских писателей в Берлине» в марте 1926 года, стоит в мантии и короне с цветами в руках в окружении «фрейлин» и многочисленных гостей (Иллюстрированная Россия 43: Обложка I). «Королева русской колонии в Париже» Лариса Попова пожимает руку «Королеве Парижа» мадемуазель Симон Лемэтр (Иллюстрированная Россия 45: Обложка I). Новая «Королева русской колонии» 19-летняя Кира Склярова, избранная 18 марта 1927 года на балу «Иллюстриро­ванной России», в короне и торжественном облачении обнимает «Ко­ролеву Парижа» (Иллюстрированная Россия 98: Обложка I). Под заго­ловком «Свадьба королевы» «Иллюстрированная Россия» публикует фотографию «королевы русской колонии» в Париже Н.Н. Северской с мужем (Иллюстрированная Россия 218: 16).

Именно титулованные русские красавицы более всего соответствова­ли новому типу знаменитости, являлись носителями «гламура». Участ­ницам и победительницам конкурсов красоты открывалась возмож­ность сделать карьеру киноактрисы или «манекена». В опубликованном в «Иллюстрированной России» письме «Мисс России 1934» Екатерины Антоновой говорилось, что победа в конкурсе позволила ей не только принять участие в празднествах во Франции и в Англии, связанных с вы­борами «Мисс Европы», и во многих больших балах в Париже, но имела для нее и «чисто практические последствия». «В течение последних ме­сяцев я снималась в качестве исполнительницы самостоятельных ролей в целом ряде фильмов в парижских студиях Парамоунта», — сообщила русская красавица (Иллюстрированная Россия 522: 15). Конкурсы красо­ты сами по себе были обставлены как театрализованное представление. С 1935 года выборы «Мисс России» проходили на ежегодных балах «Ил­люстрированной России», неизменно становившихся важными событи­ями светской жизни эмиграции. Дон-Аминадо так описывал эти балы: «Не пройти, не протесниться. Толпы несметные. Туалеты не от Ляминой, а от самих себя, но все же умопомрачительные» (Аминадо 1954: 297). Конкурсантки становились публичными персонами, часто появляю­щимися на светских мероприятиях и страницах прессы. В эпоху, когда коммерческая культура требовала все новых и новых лиц, индустрия конкурсов красоты позволила девушкам с привлекательной внешно­стью стремительно ворваться в мир «красивой жизни», стать частью «глянца», воплощением нового идеала, какое-то время сиять и блистать в лучах славы и всеобщей любви, и нередко даже сделать карьеру в кино или моде. По закону жанра, однако, эти новые героини своего времени зачастую также внезапно и бесследно исчезали.

Для русских изгнанников молодые красивые девушки русского про­исхождения, воспитанные и образованные, одетые по последней моде и умеющие держаться в обществе, становились важными националь­ными символами, создающими иллюзию благополучия и уверенности в завтрашнем дне. Смысл выборов самой красивой девушки эмиграция видела в том, чтобы напомнить иностранцам о «настоящей России» (Иллюстрированная Россия 518: 13). Красота, кроме того, будучи свой­ством социально не детерминированным, которого, по наблюдению из­вестного французского социолога Пьера Бурдьё, могут быть лишены «великие» и всемогущие и, напротив, которым могут быть наделены самые обездоленные в иных отношениях индивиды, являлась важным активом русской эмиграции (Bourdieu 1979: 215). «Глянцевая» эстети­ка индустрии красоты не знала социальных различий. «Униженные и оскорбленные», социально и материально неустроенные русские бе­женцы легко поддавались обаянию мира иллюзий. Красота, молодость и физическая привлекательность воспевались и превозносились в прес­се, рекламе, на конкурсах красоты. Избранные «королевы» и «Мисс» становились ролевыми моделями. Достижение заветного идеала внеш­ности обещали широко пропагандируемые способы преображения — макияж, косметическая хирургия, гипноз и т.д.

 

«Глянцевая» иллюзия a la russe: жизнь как на обложке

Из газет и журналов русские эмигранты узнают о «красивой жизни», которую ведут их кумиры. «Глянцевый» мир манит роскошью, богат­ством, шиком, атмосферой праздника, «безудержного веселья», безза­ботного времяпрепровождения. Надежда Тэффи в своем знаменитом рассказе «Ке фер?», разделив «ле рюссов» на две категории — продающих Россию и спасающих ее, отметила, что продающие живут весе­ло: «ездят по театрам, танцуют фокстроты, держат русских поваров, едят русские борщи и угощают ими спасающих Россию» (Тэффи 1920).

Дорогие фешенебельные курорты, роскошные ювелирные украше­ния, шикарные наряды и меха, превосходные рестораны для изыскан­ной публики, «самые модные» танцевальные вечера и приемы в «самых красивых залах Парижа» — вот что становится предметом вожделе­ния русских беженцев. Объявления в эмигрантской прессе побуждают тратить деньги, чтобы оказаться там, где царят богатство и праздность, где «веселье, пение и танцы до утра».

Со страниц эмигрантской прессы мы узнаем о балах, торжественных банкетах, концертных выступлениях, гастролях русских артистов, теа­тральных и кинопремьерах, скачках, отдыхе на пляже в окрестностях города, русских ресторанах и кабаре.

«В пользу безработных и инвалидов», в поддержку детей русских эми­грантов, в пользу кассы взаимопомощи и из других благотворительных целей русская колония устраивает всевозможные балы и приемы. Так, Объединение русских адвокатов во Франции предлагает приобрести би­леты на «Адвокатский бал», в программе которого — концерт, конкурс дамских туалетов, лотерея с розыгрышем картин выдающихся русских художников, танцы (Иллюстрированная Россия 234: 16). «Иллюстри­рованная Россия» публикует фотоотчет с конкурса на звание лучших танцоров русской колонии, состоявшегося на традиционном балу рус­ской гимназии в Париже (Иллюстрированная Россия 92: 4), а также с ежегодного бала Комитета помощи русским эмигрантам в Варшаве (Иллюстрированная Россия 199: 20). Весенний «Розовый бал ХСМЛ», «один из самых фешенебельных и в то же время веселых в году», запе­чатлен в фоторепортаже на страницах «Рубежа». «Залы ХСЛМ были переполнены публикой, с увлечением танцевавшей русские и амери­канские танцы. Столиков не хватало, хотя под них было использовано всякое свободное место», — сообщает издание (Рубеж 434: 15). «Русские балы были очень шикарны, — вспоминает известная певица русской эмиграции Людмила Лопато, — устраивали их в больших залах (в отеле «Георг V» или в «Серкль Антералье»). Дамы приходили в вечерних платьях, мужчины — в смокингах: великие князья, князья Оболенские и Голицыны, графы Татищевы и Толстые, русские балерины, много ху­дожников» (Васильев 2011: 117).

В Париже и других столицах открываются рестораны и кабаре с русской кухней, убранством и музыкой («Русский ресторан», ресто­ран «Золотой петушок», блины «У Мирона» и др.), посетить которые призывают объявления в популярной прессе. Ресторан на Монпарнасе «Крымский домик» предлагает крымские чебуреки и шашлыки, а также заново отделанные уютные кабины для «интимных» обедов (Последние новости 2874: 8). В ресторане «Медведь» — «веселье, пение и танцы до утра» (Иллюстрированная Россия 241: 20). Большим успе­хом в Париже (и не только в среде эмиграции) пользуются русские ре­стораны-кабаре «Тройка», «Кунак», роскошные и дорогие «Казанова» и «Шехерезада».

Об атмосфере русского ночного праздника в Париже хорошо ска­зано в рекламной афише «Тройки»:

«„Тройка" расположена в самом центре Монмартра. Но войдя в „Тройку", вы невольно забываете, что находитесь в Париже. Там ца­рит атмосфера старого московского „Яра" или петербургского „Вилла Родэ". Там вы в гостях у цыган. Прекрасный хор под управлением Сергея Багрецова поет всю ночь. Кроме того, в программе постоянно це­лый ряд сольных выступлений лучших артистов-цыган. В этих условиях не удивительно, что в „Тройке" всегда полно публики. Русские любят бывать там, чтобы повеселиться „по-старому", иностранцев, наоборот, привлекает новизна. Но все сходятся на том, что это прелестное каба­ре является в своем роде единственным на весь Париж» (Иллюстриро­ванная Россия 50: 23).

«Любимые русские и цыганские напевы» всегда можно услышать в «Кунаке», гостеприимный хозяин которого Г.И. Петкович известен русской публике еще по Москве (там же: 27).

На афишах шикарного кабаре «Казанова» — элегантные танцующие пары, изысканно одетые гости и артисты, роскошный интерьер, изящно сервированные столы (Иллюстрированная Россия 78: 20-21). Рассказы­вая о кабаре «Казанова», Л. Лопато заметила: «И казалось, целый мир тогда хотел попасть к нам: герцог и герцогиня Виндзорские, коронован­ные и свергнутые монархи, знаменитые артисты» (Васильев 2011: 106).

Путешествия и отдых на дорогих курортах — непременный атрибут «красивой жизни», свидетельствующий о наличии свободного време­ни и лишних денег. В отделе объявлений (Последние новости 2878: 6) ведущей ежедневной газеты русской эмиграции «Последние новости» помещается реклама Hotel-Pension Chateau Ferber в Ницце, где «в ро­скошном замке на берегу моря» постояльцам будет предложен полный комфорт и первоклассная кухня. В «санатории над Ниццей» La Colline гости смогут насладиться «широким видом на море» и большим пар­ком, гидротерапией и «специальными приспособлениями» для солнеч­ных ванн. Рекламные объявления «Иллюстрированной России» сулят «прелестную весну, дивное лето и несравненную осень» в Каннах (Ил­люстрированная Россия 217: Обложка IV). На фотографии изображены отдыхающие на одной из террас роскошного казино Palm-beach Casino, откуда открывается «самая прекрасная панорама на Ривьере». В про­грамме — «роскошные ночные празднества», водный спорт, концерты и аттракционы. К услугам отдыхающих — ресторан «ультрамодерн», римские термы, египетские бассейны, персидские бани. Другое объяв­ление приглашает на «красивый пляж в 35 минутах от Парижа», где «изысканной публике» доступны разнообразные развлечения, та­кие как «катанье на лодках, рыбная ловля, охота, теннис» (Иллюстри­рованная Россия 218: Обложка II).

Из статьи «Иллюстрированной России» «На пляжах Франции» чи­татель узнает, что «Мисс России 1934» Екатерина Антонова про­водит лето 1935 года на престижном морском курорте в Довиле, где «ежедневно купается, занимается парусным спортом и даже летала на гидроплане» (Иллюстрированная Россия 538: 12-13). По свидетельству отдыхающей, все отели, кафе и бары переполнены, по вечерам танцу­ют «всюду, где только звучит музыка». Днем «элегантная публика» посещает скачки или проводит время на увеселительных мероприяти­ях: конкурсах самой загорелой купальщицы, соревнованиях в танцах и плавании и т.д.

Пробуждающий восхищение и зависть «глянцевый» мир предстает перед обывателями в обличье знаменитых представителей артистиче­ского бомонда, улыбающихся с обложек журналов и афиш.

Частым героем светской хроники становится прославленный рус­ский оперный певец — Ф.И. Шаляпин. Его портрет в преддверии кон­церта в Париже появляется на обложке «Иллюстрированной России» в мае 1930 года (Иллюстрированная Россия 264: Обложка I). На другой обложке — Шаляпин на крестинах внучки (Иллюстрированная Рос­сия 232: Обложка I). На снимке элегантно одетый певец стоит рядом с дочерью, держащей на руках ребенка, у ожидающего их роскошно­го автомобиля. Выпуск «Иллюстрированной России» от 8 ян­варя 1927 года открывает фотография с юбилейного банкета в честь завоевавшей популярность еще в царской России драматической ак­трисы Е.Н. Рощиной-Инсаровой (Иллюстрированная Россия 87: Об­ложка I). На приеме — весь свет русской эмиграции, «представители литературных, артистических и художественных кругов». Анонсируя открытие в Париже балетной студии в прошлом примы Мариинско- го театра Матильды Кшесинской иллюстрированный журнал «Театр и жизнь» размещает на обложке ее портрет, внутри — воспоминания почитателей о звезде Петербурга, фотографии балерины до революции, а также любительские снимки, сделанные в эмиграции (Театр и жизнь 1929: 1-4). Об эмигрантских буднях другой легендарной тан­цовщицы, Анны Павловой, протекающих в мировых гастролях и ба­летных упражнениях в стенах студии ее дома под Лондоном, читатель узнает со страниц популярного журнала «Жар-Птица». Там же напе­чатаны несколько роскошных фотографий артистки в ее сценических образах (Жар-Птица 2: 27-31). Выдающейся русской балерине посвя­щен январский выпуск «Иллюстрированной России» 1931 года (в связи с ее внезапной кончиной в возрасте 46 лет) (Иллюстрированная Россия 299: Обложка I и с. 11-14). На обложке утонченная и изящная Павлова изображена в своей гримерной, на полу которой разбросаны пуанты. Дочь писателя А.И. Куприна Ксения предстает на обложке журнала в одной из сцен нового фильма Diable au Coeur вместе с французским актером Андре Ноксом (Иллюстрированная Россия 96: Обложка I).

Подлинным олицетворением «красивой жизни» для русских эми­грантов долгое время остается певица Надежда Плевицкая: загранич­ные турне, дорогие изысканные наряды, автомобили, загородный дом. Знаменитая еще в дореволюционной России, звезда московского «Яра» и любимица царской семьи имеет оглушительный успех в эмиграции как исполнительница народных песен и романсов. Ее прославленное «Замело тебя снегом, Россия.» становится гимном русских изгнанни­ков. Описывая бал «Иллюстрированной России» с «танцами до утра», Дон-Аминадо вспоминает, как неистовствует зал во время заворажива­ющего пения Плевицкой: «Лакей в ливрее несет букет белых роз, пере­вязанных атласной лентой. Не хватает только кареты, чтобы выпрячь лошадей и везти любимицу собственными силами» (Аминадо 1954: 297). О небывалой популярности артистки пишет в январе 1925 года Алек­сандр Куприн: «Конечно, налицо были все внешние, неизменные при­знаки огромного успеха: цветы, оглушительные аплодисменты, востор­женные восклицания; конечно, певицу подолгу не отпускали с эстрады и заставляли без конца бисировать. Но сказалось еще и нечто другое, бо­лее сложное и большое: то труднообъяснимое, почти сверхчувствитель­ное явление полнейшего душевного контакта между сценой и залом, которое даже для пресыщенных славой знаменитостей бывает столь редким, что оно остается в их перегруженной памяти, как светлый не­забываемый маяк, навсегда. Чудилось, что какие-то магнетические лучи протянулись и вибрировали в такт от певицы к публике и от каждого зрителя к певице. И как любят Плевицкую! Она своя, она родствен­ница, она домашняя, она — вся русская»⁴. Роман Гуль в своих мемуарах рассказывает об одном из концертов «в пользу чего-то или кого-то», где выступает Плевицкая: «Надежда Васильевна великолепно одета, высокая, статная, была, видимо, в ударе» (Гуль 2001: II, 164). В первых рядах, по воспоминаниям Гуля, «множество знатных эмигрантов» — «Милюков, Маклаков, генералы РОВСа, Бунин, Зайцевы, Алданов». Гром аплодисментов, крики «бис».

В сентябре 1937 года Плевицкая внезапно оказывается в центре скан­дала, «взволновавшего русскую колонию» и «поразившего изумлени­ем весь Париж» (Последние новости 6026: 1). Певица и ее последний муж генерал Н.В. Скоблин попадают под подозрение в организации похищения главы РОВСа (Российского общевоинского союза) генерала Е.К. Миллера. Вокруг следственного процесса начинается настоящий ажиотаж. Сенсационная тема не сходит со страниц эмигрантских газет. «Последние новости» помещают на первой полосе портрет Плевицкой с концертной афиши (там же). Певица оправдывается за себя и за сво­его бесследно исчезнувшего супруга, путается в показаниях, пытаясь восстановить последовательность событий среды 22 сентября 1937 года, когда при загадочных обстоятельствах был похищен генерал Миллер. «Завтракали в чайном салоне, затем муж отвез в дом модных платьев „Каролина", заказала два платья стоимостью 2700 франков.» (По­следние новости 6027: 1). Обнаруженную в дамской сумочке крупную сумму денег (7500 франков, 50 американских долларов и 50 фунтов) подозреваемая объясняет подарком «богатого поклонника» (Послед­ние новости 6028: 1). Плевицкая, настоящее воплощение эмигрантского «гламура», чей образ ассоциировался более всего с миром славы, богат­ства, праздника, всеобщей любви, вдруг оказывается под следствием, а затем на скамье подсудимых.

Фотографы и репортеры ожидают скандальную знаменитость у Дворца правосудия. Увидев их, Плевицкая начинает «истерически кричать» и «заливаться слезами», пытаясь закрыть лицо руками (По­следние новости 6027: 1). Журналисты следят за каждым шагом под­следственной: как провела ночь, из какого ресторана доставили еду во время допроса, как выглядела, как держалась. Газеты сообщают, что Плевицкая находится в смятении чувств, выглядит усталой и неухожен­ной: «щеки без румян», «бледные губы без краски», «шляпа слегка сби­лась на растрепанных, давно не знавших гребня волосах» (Последние новости 6034: 1). «Последние новости» связываются с первым мужем певицы балетмейстером Э. Плевицким, чтобы получить его коммен­тарий (Последние новости 6032: 1).

Через год в декабре 1938 года в Париже начинается суд над певицей, обвиняемой в сотрудничестве с НКВД и участии в похищении гене­рала А.П. Кутепова и генерала Е.К. Миллера. «Зал суда переполнен. Перед входом под высокими каменными сводами Дворца правосудия толпятся любопытные за деревянной решеткой, терпеливо ждущие очереди. Свидетельская комната наполняется знакомыми лицами, русским говором, табачным дымом. Французские и иностранные журналисты, фотографы, художники спешат занять удобные места» (Последние новости 6462: 1). Интерес к процессу не ослабевает на протяжении всего хода судебного разбирательства. Наплыв публики необыкновенно велик. Первое появление Плевицкой вызывает бурю эмоций. «Вспыхивают лампы, щелкают фотографические аппараты. Быстро работают карандаши художников, спешащих зарисовать ее черты», — сообщает главная ежедневная газета русской эмиграции «Последние новости» (там же). Съемка длится пять минут. Журна­листы фиксируют, как одета обвиняемая (черное шелковое платье, черные лайковые перчатки с белой траурной каймой, черные шел­ковые чулки, туфли из черной замши, короткая редкая вуаль, «ко­тиковая шубка» переброшена через руку), как уложены ее волосы, отмечают легкий макияж, обращают внимание, что привыкшая вы­ступать на сцене певица держится перед фотографами уверенно, с до­стоинством, «стоит прямо, высоко подняв голову» (там же). Плевиц­кая улыбается фотографам, «как старым знакомым», «равнодушным взором обводит зал» (Последние новости 6463: 1; Последние новости 6464: 1). На восьмой день суда Плевицкая «бледнее обычного; она зяб­нет в котиковой шубке, накинутой на плечи, не глядит на публику и, стиснув виски пальцами, опускается на скамью» (Последние ново­сти 6470: 1). «Последние новости» помещают рисунок обвиняемой, сделанный в зале суда: усталая женщина с неубранными волосами слушает речь прокурора. И наконец, приговор: 20 лет каторги. Че­рез два года Плевицкая скончается во французской тюрьме в Ренне. Как напишет впоследствии Дон-Аминадо, «удалую жизнь свою лю­бимица, простоволосая и в арестантском халате, кончит в одиночной камере» (Аминадо 1954: 298).

Эмиграция не простит своей звезде крушения иллюзий. Плевицкая, олицетворявшая «красивую жизнь» a la russe, станет символом фаль­ши и лжи «глянцевого» мира. Некогда преданные поклонники певи­цы будут называть ее «грязной чекистской стукачкой, «кооптирован­ной сотрудницей ОГПУ», безжалостной участницей предательства» (Гуль 2001: II, 165). Владимир Набоков в рассказе «Помощник режис­сера» с пренебрежением напишет о героине, прототипом которой по­служила Плевицкая: «Когда теперь, в каком-нибудь русском семействе, заводят патефон и я слышу ее граммофонное контральто, я не без со­дрогания вспоминаю, как фальшиво она притворялась, что достигла высшего вокального экстаза, в последнем страстном вопле выставляя напоказ анатомию своего рта, причем ее вороные волосы красиво лежат волнами, скрещенные руки прижаты к нагрудной медальке на ленте, она принимает бешеные рукоплескания, и ее дородное, смугловатое тело не сгибается даже тогда, когда она кланяется, потому что умято в прочный серебристый атлас, в котором она кажется повелительни­цей снегов или почетной русалкой».

Любопытно, что в освещении шокирующих событий ареста и суда над культовой знаменитостью русской эмиграции были использованы все основные приемы, применяемые и популярной журналистикой XXI века при обзоре скандальных историй с участием «селебрити». Так, пресса с упоением смакует щекотливые подробности личной жизни звезды, раскрывшиеся в ходе следствия, дает комментарии любовни­ков и бывших мужей, со всей тщательностью описывает внешний вид и поведение фигурантки, фиксирует нюансы гардероба с такой скру­пулезностью, как будто речь идет о модном показе, а не о суде. Фотока­меры, неотступно следующие за знаменитостью, цинично ловят своим объективом самые неприглядные моменты страха, отчаяния, усталости, демонстрируя падение звезды с недосягаемых высот иллюзорного не­босклона — из мира «глянца» в мир людей.

Мир «глянцевых» обложек и афиш, побуждающий отдыхать с ком­фортом и в роскоши в кругу изысканной публики и веселиться до утра с музыкой и танцами, представлял собой не более чем сконструиро­ванный притягательный образ, отретушированную действительность. В этой, другой, действительности обитали обольстительные и загадоч­ные фигуры «звезд», привлекавшие фотографов и репортеров. Для большинства русских беженцев этот мир оставался недоступным. Эрих Мария Ремарк, рисуя утро возле знаменитого русского ночного ка­баре, написал: «Из „Шехерезады" вышли кельнеры. Ночью они были кавказцами в длинных красных черкесках и высоких мягких сапогах. На рассвете это были просто усталые люди. Они шли домой в своем обычном платье, которое выглядело на них очень странно после ноч­ного маскарада» (Ремарк 2009: 273). И все же для людей без отечества и будущего «глянцевая» действительность была порой больше, чем реальная жизнь. Лора Энгельштейн в работе «Ключи счастья: секс и поиски путей обновления России на рубеже XIX-XX веков» отме­тила, что прелесть для широкой публики популярной, бульварной, культуры, поощряющей фантазии, мечты и желания, как раз и со­стояла в том, что бросала вызов устоявшимся классовым и иным раз­личиям, в частности, открывая простым читателям доступ к развле­чениям и удовольствиям, не достижимым в их повседневной жизни (Engelstein 1992: 359-369).

 

Русский «глянец» и «парижские моды»

«Надо ли доказывать, что и войны, и революции, и контрреволюции способны только видоизменить моду, но ни в какой мере не уничтожить. Эмиграция существует, жизнь продолжается, одеваться надо».
Дон-Аминадо. Au Bonheur des dames

Мода не только диктует, как одеваться и вести себя в обществе. С поня­тием моды неразрывно связаны представления о прекрасном, об идеале человека. Мода в «глянце» строится на культе звезд. Жиль Липовецкий утверждает, что звезда и есть самый модный «продукт», средоточие моды и обольщения (Липовецкий 2012: 246-247).

Как считает Элизабет Уилсон, мода на одежду «освещает самые дра­гоценные для общества верования и убеждения» (Уилсон 2012: 269). Пока в советской России конструировали новые модели одежды для нового, советского, человека, Европу и Америку охватила мода на «русское» в его старом, дореволюционном, понимании. Находясь под обаянием «русских сезонов» Дягилева и вдохновляясь драматически­ми событиями русской революции, ведущие парижские дома моды ис­пользовали русские мотивы и элементы стиля a la russe в своих коллек­циях. В 1920-е годы в Париже открываются русские дома моды, среди которых — дом вышивки «Китмир», основанный в 1921 году великой княгиней Марией Павловной, дом моды «Ирфе», созданный князьями Ириной и Феликсом Юсуповыми в 1924 году, и др.

Мода на все «русское», как и любая мода вообще, оказалась быстро­течна и практически сошла на нет уже в начале 1930-х годов, что, веро­ятно, было связано с падением интереса к русской эмиграции. Затянув­шееся изгнание превратило русских из желанных гостей, восхищавших своим мужеством и завораживающей аристократичностью, а также пользовавшихся всеобщим сочувствием, в неприятную обузу, осложня­ющую и без того взрывоопасную обстановку в Европе. «Чемоданное» настроение беженцев, собиравшихся вот-вот возвращаться на родину, постепенно сменялось стремлением к ассимиляции. Русским эмигран­там не оставалось ничего другого как ориентироваться на европейскую и американскую моду, о последних тенденциях которой информиро­вала русская пресса. Отмечая, что эмигрантское сообщество было «за­циклено» на русской культуре, немецкая исследовательница Клаудиа Вайс называет моду (наряду с новостями спорта, киноафишей и от­части театральной программой) в числе тех немногих тем, связанных с культурной и общественной жизнью стран, которые получают осве­щение на страницах русской печати за рубежом (Weiss 2000: 189-193).

Постоянная рубрика «Иллюстрированной России» «Парижские моды» позволяет русским читательницам быть в курсе модных нови­нок, комментируя и, если нужно, поясняя выбор парижанок в акту­альном сезоне. Стоит заметить, что и первый советский мод­ный журнал «Ателье», подчеркивая, что «ни в коем случае не следует руководствоваться образцами западной Европы, основанными на идеологии другого порядка» (Экстер 1923), тем не менее рекомендо­вал француженок в качестве эталона элегантности, умения «носить платье», создавать «парижский шик» (Евреинов 1923: 9). Помимо па­рижанок, представления русских женщин о моде формируют и аме­риканки. «Иллюстрированная Россия» публикует фотографии жен американских миллиардеров в театре (Иллюстрированная Россия 239: 21), изображения «холливудских» звезд в кино и в жизни. Тради­ционно выставкой новейших достижений дамской моды становятся парижские скачки, где, как уверяет русская пресса, «обычно можно увидеть то, что еще только будут носить парижанки» (Иллюстриро­ванная Россия 190: 21). На скачки модные дома командируют своих «манекенов», которые позируют перед объективами репортеров. Та­кие фотографии регулярно печатаются в «Иллюстрированной Рос­сии». В мартовском номере 1928 года в репортаже с открытия сезона на ипподроме можно увидеть, например, снимок считавшейся в те годы иконой стиля знаменитой русской красавицы леди Абди (урож­денной Ии Ге) в широкополой шляпе с ниспадающими страусовыми перьями (Иллюстрированная Россия 147: 23).

Любопытной тенденцией, которую можно проследить по страницам популярной прессы, становится мода на животных, в особенности — экзотических. По замечанию Джулии Лонг, модные журналы с 1880 по 1925 год рекомендуют женщинам подбирать животных к своей одежде, тем самым делая их неотъемлемой частью стильного ансамбля (Long 2009: 113). В разделе «Моды по-американски» «Иллюстрирован­ная Россия» сообщает о моде на львят, тигрят и леопардов, помещая фотографию дамы, облаченной с ног до головы в одежду леопардовой расцветки. При этом отмечается, что «очень модно иметь рядом малень­кого живого леопарда» (Иллюстрированная Россия 192: 15). На облож­ке другого номера журнала изображены сразу две представительницы русской эмиграции со своими «экзотическими друзьями» (Иллюстри­рованная Россия 239: Обложка I). Одна из них — внучка В.И. Немиро­вича-Данченко и жена русского инженера, работающего во француз­ском Судане, с 14-месячным львенком на руках. Другая — некая дама с медвежонком, вывезенным из колоний.

Наряду с модными советами для взрослых эмигрантская пресса учит модно одевать детей: «Изощренность современной моды, требующей, чтобы костюм детей составлял общий ансамбль с костюмом сопрово­ждающей их элегантной мамаши, может показаться многим ненужной и не педагогичной. Отчасти, оно так и есть. Но нельзя не согласиться, что хороший, со вкусом, сделанный и хорошо сшитый костюм при­учает ребенка с малых лет к аккуратности, развивает в нем вкус и не­избежно способствует умению держать себя в обществе. Все это — до­стоинства, которые весьма ценятся в наше время» (Иллюстрированная Россия 208: 19).

Не остаются в стороне от модных тенденций и мужчины. Журнал харбинской эмиграции «Рубеж» информирует о тонкостях мужского ансамбля, знание которых обязательно для тех, кто желает быть «дэнди с головы до ног», призывая брать пример с популярных американских киноактеров Франчота Тона, Гэри Купера и Фреда Макмюррея (Ру­беж 432: 17). В разделе «Мужские моды» «Иллюстрированной России» демонстрируется, в частности, «в чем венчаются современные дэнди» (Иллюстрированная Россия 201: 21).

Шум и краски многолюдных столиц, сверкающие витрины мага­зинов, притягательные изображения актрис и «манекенов», призы­вающих приобретать последние модные новинки, дурманят и манят. Русские беженцы тешат себя иллюзией доступности мечты, достижи­мости модного идеала. Желание соответствовать модным «стандартам», диктуемым Парижем, формирует спрос в среде русской эмиграции на одежду и обувь модного покроя, модный облик, модный образ жизни, вовлекает русскую публику за рубежом в мировую модную индустрию.

Отделы объявлений русских газет и журналов пестрят предложени­ями частных портных, модных ателье, универсальных магазинов. Рус­ские портные в Париже были востребованы среди вновь прибывших и еще плохо ориентирующихся в новой действительности эмигран­тов. Так, например, «лучший русский мужской и дамский портной» (по заверениям в рекламном объявлении) Е. Готард завлекал своих соотечественников обещанием выполнить заказ «из наилучшего ма­териала щегольского покроя и по минимальной цене» (Иллюстриро­ванная Россия 191: Обложка II). Другой рекламодатель, М.М. Черный, предлагал пятипроцентную скидку на новое и подержанное мужское платье «от первоклассных портных» русским инвалидам, имея в виду многочисленную военную эмиграцию, остатки белой армии (Послед­ние новости 3266: 7). При этом в объявлениях часто специально ука­зывалось, что портной говорит по-русски (Последние новости 2885: 6). Ограниченные материальные возможности несколько сдерживали пыл русских модниц и модников. Не имея возможности приобретать новин­ки парижской моды, эмигранты с готовностью откликались на пред­ложения купить «подержанное мужское платье лучших парижских портных», или забрать не востребованные «совершенно новые пальто и костюмы, шитые на заказ у лучших портных Парижа», переделать старую женскую шляпку по последнему фасону, обзавестись «малоно­шеными» моделями haute couture. Широкое распространение получа­ет практика предоставления кредита на срок от полугода до года для пошива мужского и женского платья, приобретения меховых манто и т.д. Интересно, что и для русской эмиграции в Харбине ориентиром в отношении моды служил, в первую очередь, Париж. Доставляемые из Европы и Америки модные аксессуары пользовались большим спросом у русских беженцев. «Европейский магазин обуви» (Харбин) предлагал большой выбор американской и голландской обуви «новейших изящ­ных фасонов», а также перчатки и чулки «лучших заграничных фа­брик» (Рубеж 428: Обложка IV; Рубеж 434: Обложка IV). Универсальные магазины торгового дома «И.Я. Чурин и К°» (Харбин) прельщали рус­ских покупателей элегантной одеждой и изящной обувью «последних фасонов Европы и Америки», модными тканями, «лучшей француз­ской парфюмерией и косметикой» (Рубеж 430: Обложка II; Рубеж 434: Обложка II; Рубеж 531: Обложка III).

Клаудиа Вайс отмечает заинтересованность мелких и средних фран­цузских предприятий и частных предпринимателей (преимуществен­но ателье, модных домов и парикмахерских) в русских за рубежом как потенциальных клиентах, выразившуюся, в частности, в размещении в эмигрантской прессе рекламных объявлений одновременно на рус­ском и французском языках (Weiss 2000: 221).

Вместе с тем мода не только распространяется на одежду и аксессу­ары, но охватывает почти все сферы жизни, постоянно создавая новые модные образы и идеалы, предлагая все новые, из раза в раз меняющие­ся, образчики идеальной женственности и безупречной мужественности.

Постоянно меняется мода на женскую и мужскую красоту. Любо­пытно, что в 1929 году русская пресса широко пропагандирует новую «линию» женского силуэта. «Мода на тонкую женскую фигуру про­шла», — констатируют «Последние новости», помещая в подтверж­дение этого заявления фотографию «герлс Кокрана», поглощающих молоко в перерывах между репетициями по настоянию антрепрене­ра (Последние новости 2880: 3). «Последним новостям» вторит «Ил­люстрированная Россия», знаменующая восклицанием «Толстушки, торжествуйте!» конец эпохи эфемерных линий и «женщин с фигура­ми вопросительных и восклицательных знаков» (Иллюстрированная Россия 220: 11). Идеальный тип мужской красоты также претерпевает многочисленные трансформации. Не последнюю роль в этом играет кинематограф, делая «современным Аполлоном» то «любовника с се­деющими волосами и горькой складкой у углов рта», то «бизнесме­на» — «человека воли», то юношу с голубыми глазами, белокурыми волосами, «неловкого, но физически страшно сильного» (Иллюстри­рованная Россия 233: 17).

Эмансипация меняет облик женщины. Женщины активно занима­ются спортом, водят автомобиль, курят, коротко стригут волосы, по­лучают считавшиеся ранее мужскими профессии (такие, как адвокат, авиатор, бармен и др.). Женский костюм упрощается. Тело обнажается. Появляется мода на солнечные ванны и легкий загар. Купальные ко­стюмы становятся более открытыми и откровенными. Реагируя на эти изменения, эмигрантской прессе не остается ничего другого, как зада­ваться риторическими вопросами: «Что сказали бы гулявшие в парке 30 лет тому назад, увидев открытые ножки молодой барышни?», «Что подумала бы публика в ресторане, увидев закуривающую даму?» (Ил­люстрированная Россия 202: 16).

В моду входит курение среди женщин. «В наш век вместе с короткой прической, нередко моноклем и многими другими мужскими атрибу­тами, папиросы вошли в обиход женщины», — говорится в опублико­ванном в «Иллюстрированной России» очерке А.И. Куприна «Жен­щина курит» (Куприн А.И. Женщина курит // Иллюстрированная

Россия 219: 11). Женщина с папиросой, сигарой и даже трубкой пере­стает быть чем-то экстравагантным. Фотография и кинематограф ти­ражируют кокетливые позы и грациозные жесты, которые должны сопровождать курение. Появляются неожиданные «остроумные но­винки» — портативные пепельницы, которые помещаются в сумочке вместе с портсигаром (Иллюстрированная Россия 237: 23). «Иллюстри­рованная Россия» сообщает о проведении в Париже «конкурса куриль­щиц» с участием «артисток и модниц», приуроченный к 200-летию по­явления во Франции табака (Иллюстрированная Россия 290: 5).

Модные стандарты досуга и отдыха задают голливудские звезды. Под заголовками «Как развлекаются кинозвезды в часы отдыха в Холливуде» или «Как они проводят лето» помещаются фотографии ку­миров вне съемочной площадки. На страницах русского журнала о «красивой жизни» популярная американская киноактриса Лейла Хайэмс изображена на пляже тихоокеанского побережья отдыхаю­щей после модной в то время игры в мяч. Девушка в легкой тунике, открывающей ноги, и платке, из которого выбиваются кудри, сидит на песке в расслабленной непринужденной позе (Иллюстрированная Россия 220: 17). На других снимках актриса на летней лужайке с че­репахой и белыми кроликами (Иллюстрированная Россия 202: 14). Светящиеся глаза и сияющая улыбка — непременные атрибуты на­стоящей звезды, превратившиеся со временем в визитную карточку голливудского глянца. Фотографии кинознаменитостей на отдыхе рождали миф о привлекательности образа жизни звезды и делали киноиндустрию притягательной для обывателей. Культ звезд кино рижский иллюстрированный журнал «Новая Нива» называет од­ним из проявлений «киномании», или «кинопсихоза», — «страшной эпидемии», охватившей общество. «Стремление стать киноактером присуще сейчас и вертлявой горничной, и юнцу, обслуживающему какую-либо контору в качестве рассыльного, и скучающей жене вли­ятельного чиновника, и гимназисту, начиная с I класса, и, наконец, молодому рабочему, тяготящемуся своим положением», — говорилось в статье журнала о «жертвах кино» (Новая Нива 24: 452-453). Жела­ние походить на кумира или самому стать знаменитостью популяр­ное издание объясняет тем, что жизнь актера представляется людям «сплошным удовольствием».

Символом эпохи торжества «кажущегося» над реальностью, за­кономерным явлением воспеваемого популярной прессой мира лег­комысленных удовольствий и роскоши становятся новые женские профессии — «манекены» и «герлс». Отбор и обучение девушек осу­ществляется в специально создаваемых школах. Причем, как ни уди­вительно, русская пресса не считает эти занятия неприличными для русских барышень. Напротив, подчеркивается, что быть «манеке­ном» — это «тяжелый труд, для которого нужна привычка и выносли­вость», «опыт и профессиональный навык» (Иллюстрированная Россия 237: 12). Не менее достойным является и труд танцовщиц мюзик-хол­лов — «герлс», большинство которых «выходят из почтенных буржу­азных семей» (Иллюстрированная Россия 241: 13).

Многие русские были заняты в модной отрасли. По информации па­рижской газеты «Возрождение» численность работавших в индустрии моды русских эмигрантов (преимущественно женщин) составляла в 1926 году около 3000 человек⁵, причем заработок успешных «мане­кенов» доходил порой до 2000 франков в месяц (для сравнения зара­ботная плата рабочего на ферме — 150-350 франков в месяц) (Возрож­дение № 257). А.А. Васильев в работе «Красота в изгнании» отмечает, что русские девушки были востребованы во всех ведущих домах моды Парижа: «До прибытия русских во Францию манекенщицы не могли похвастаться такими аристократическими манерами, таким умением подать новый туалет и поговорить с клиенткой» (Васильев 2008: 223).

Среди русских «манекенов», прославившихся и за пределами эми­грантского мира, в числе первых стоит назвать дочь великого князя П.А. Романова Наталью Палей, которая сотрудничала с русскими до­мами моды в Париже, а затем стала лицом престижного французско­го модного дома Люсьена Лелонга. Внучка Александра II, пережив­шая убийство большинства членов своей семьи, была, по замечанию Роберта Мьюра, «одарена ошеломляющей красотой и своенравием аристократической породы» (Muir 2010). Фотографии, на которых утонченная русская красавица позирует в изысканных туалетах, ре­гулярно появлялись на страницах Vogue. На снимке, сделанном веду­щим фотографом французского Vogue Георгием Гойнингеном-Гюне для американского журнала Vanity Fair в апреле 1933 года, Наталья предстает в романтическом образе: задумчивая красавица в нежном воздушном платье и лентой в волосах в окружении цветов. Британский фотограф Сесиль Бетон изобразил русскую княжну в неожиданных художественных декорациях — на фоне будто бы старой металличе­ской матрасной пружины (ок. 1935). Суровый взгляд, тень, скрываю­щая половину лица, довершают демонический образ модели. Наталье Палей были присущи все неотъемлемые черты настоящей «глянцевой» звезды. Она восхищала и покоряла публику своей элегантностью, гра­цией, утонченной благородной красотой и царской осанкой, необык­новенной женственностью. Ее снимки публиковались в самых модных европейских и американских журналах. Ей посвящали ароматы духов.

Ее приглашали сниматься во французском и голливудском кино, где она играла вместе с такими звездами кинематографа, как Жан Маре («Ястреб» (L'Epervier), 1933), Кэтрин Хепберн и Кэри Грант (Сильвия Скарлетт (Sylvia Scarlett), 1935) и др. Неменьший интерес вызывала и личная жизнь княжны. В числе ее поклонников были выдающиеся и легендарные мужчины своего времени (Эрих Мария Ремарк, Анту- ан де Сент-Экзюпери, Сальвадор Дали, Жан Кокто и др.), со многими из которых у нее случались романы.

Наталья Палей была не единственной русской, сотрудничавшей с ведущими французскими домами моды межвоенного периода, уча­ствовавшей в модных показах и снимавшейся для обложек самых пре­стижных европейских и американских глянцевых журналов. Людмилу Федосееву, известную как Люд, музу одного из самых прославленных фотографов в истории журнала Vogue Хорста П. Хорста, перемани­вали друг у друга Эльза Скиапарелли и Коко Шанель. Со страниц Vogue и Harper's не сходили фотографии другой русской дивы — леди Абди, зарекомендовавшей себя обладательницей безупречного вкуса и игравшей не последнюю роль в светской жизни Парижа 1920-1930-х годов. На одном из акварельных портретов авторства Сесиля Бетона, появившемся в мартовском Vogue 1933 года, леди Абди была изобра­жена в гостиной своего дома на острове Сен-Луи в Париже. Русские «манекены» являлись не только воплощением эмигрантского «глянца», но и оказывали непосредственное влияние на формирование европей­ского и американского дискурса красоты и моды.

«Красивая жизнь» доступна далеко не всем. И тем соблазнительней она для тех, кто узнает о ней лишь из газет и журналов. Пресса и реклама русской эмиграции в 1920-1930-е года воссоздают «глянце­вую» мечту a la russe. Представления русских изгнанников о «краси­вой жизни» формируют «селебрити», чьи образы активно эксплуа­тируются популярными иллюстрированными изданиями. С одной стороны, эти представления включают ряд традиционных свойств (красоту, стиль, роскошь, богатство, успех, праздность, безмятежные удовольствия) и оформляются под влиянием обольщения и соблазнов «глянцевой» эстетики западной культуры. Дон-Аминадо вспоминает, например, как на одном из вечеров у Надежды Тэффи, еще в самом на­чале парижской «ссылки», Алексей Толстой рассказывал о том, как он в течение двух часов стоял перед витриной известного магазина Рауля на бульваре Капуцинов и мысленно выбирал себе лакированные туфли (Аминадо 1954: 257). С другой стороны, понимание «красивой жизни» по-русски имеет стойкий национальный окрас и несет отпечаток соци­ального статуса эмигранта. По наблюдению Клаудии Вайс, страницы русской прессы четко фиксируют несоответствие между реальностью эмигрантской повседневности и самовосприятием русских беженцев, определяемым не существующим положением вещей, а безвозвратно потерянным прошлым (Weiss 2000: 219). Жиль Липовецкий справед­ливо отмечает, что успех различных проявлений медийной культуры в «способности предложить потребителю мир новизны, развлечений, отдыха, забвения, мечты», удовлетворить главную потребность, лежа­щую в основе культурного потребления, — эскапизм, желание забыть о реальном мире, о скудости и монотонности повседневной жизни (Ли­повецкий 2012: 255-256). В попытке убежать от действительности, пере­черкнуть прошлое и не думать о будущем русские без России рады об­манываться и грезить, упиваться своей «глянцевой» иллюзией. Но мир иллюзии хрупок. И превозносимая публикой блистательная певица может оказаться советской шпионкой.

 

Литература

Аминадо 1954 — Аминадо Д. Поезд на третьем пути. Нью-Йорк, 1954. Васильев 2008 — Васильев А. Красота в изгнании: Королевы подиума. М., 2008.

Васильев 2011 — Васильев А. Царица парижских кабаре. М., 2011.

Возрождение № 257 — Возрождение. № 257. 14 февраля 1926.

Гандл 2011 — Гандл С. Гламур. М.: Новое литературное обозрение, 2011.

Гуль 2001 — Гуль Р. Я унес Россию. Апология эмиграции. М., 2001.

Для Вас 37 — Для Вас. № 37. 8 сентября 1934.

Евреинов 1923 — Евреинов Н. Облик парижанки 1923 г. // Ателье. № 1. 1923.

Жар-Птица 2 — Жар-Птица. № 2. 1 сентября 1921.

Иллюстрированная Россия 43 — Иллюстрированная Россия. № 10 (43). 6 марта 1926.

Иллюстрированная Россия 45 — Иллюстрированная Россия. № 12 (45). 20 марта 1926.

Иллюстрированная Россия 50 — Иллюстрированная Россия. № 17 (50). 24 апреля 1926.

Иллюстрированная Россия 78 — Иллюстрированная Россия. № 45 (78). 6 ноября 1926.

Иллюстрированная Россия 87 — Иллюстрированная Россия. № 2 (87). 8 января 1927.

Иллюстрированная Россия 92 — Иллюстрированная Россия. № 7 (92). 12 февраля 1927.

Иллюстрированная Россия 96 — Иллюстрированная Россия. № 11 (96). 12 марта 1927.

Иллюстрированная Россия 98 — Иллюстрированная Россия. № 13 (98). 26 марта 1927.

Иллюстрированная Россия 147 — Иллюстрированная Россия. № 10 (147). 3 марта 1928.

Иллюстрированная Россия 190 — Иллюстрированная Россия. № 1 (190). 1 января 1929.

Иллюстрированная Россия 191 — Иллюстрированная Россия. № 2 (191). 5 января 1929.

Иллюстрированная Россия 192 — Иллюстрированная Россия. № 3 (192). 12 января 1929.

Иллюстрированная Россия 198 — Иллюстрированная Россия. № 9 (198). 23 февраля 1929.

Иллюстрированная Россия 199 — Иллюстрированная Россия. № 10 (199). 1 марта 1929.

Иллюстрированная Россия 201 — Иллюстрированная Россия. № 12 (201). 16 марта 1929.

Иллюстрированная Россия 202 — Иллюстрированная Россия. № 13 (202). 23 марта 1929.

Иллюстрированная Россия 208 — Иллюстрированная Россия. № 19 (208). 3 мая 1929.

Иллюстрированная Россия 216 — Иллюстрированная Россия. № 27 (216). 29 июня 1929.

Иллюстрированная Россия 217 — Иллюстрированная Россия. № 28 (217). 6 июля 1929.

Иллюстрированная Россия 218 — Иллюстрированная Россия. № 29 (218). 13 июля 1929.

Иллюстрированная Россия 219 — Иллюстрированная Россия. № 30 (219). 20 июля 1929.

Иллюстрированная Россия 220 — Иллюстрированная Россия. № 31 (220). 27 июля 1929.

Иллюстрированная Россия 230 — Иллюстрированная Россия. № 41 (230). 5 октября 1929.

Иллюстрированная Россия 232 — Иллюстрированная Россия. № 43 (232). 19 октября 1929.

Иллюстрированная Россия 233 — Иллюстрированная Россия. № 44 (233). 26 октября 1929.

Иллюстрированная Россия 234 — Иллюстрированная Россия. № 45 (234). 2 ноября 1929.

Иллюстрированная Россия 237 — Иллюстрированная Россия. № 48 (237). 23 ноября 1929.

Иллюстрированная Россия 239 — Иллюстрированная Россия. № 50 (239). 7 декабря 1929.

Иллюстрированная Россия 240 — Иллюстрированная Россия. № 51 (240). 14 декабря 1929.

Иллюстрированная Россия 241 — Иллюстрированная Россия. № 52 (241). 21 декабря 1929.

Иллюстрированная Россия 264 — Иллюстрированная Россия. № 23 (264). 31 мая 1930.

Иллюстрированная Россия 290 — Иллюстрированная Россия. № 49 (290). 29 ноября 1930.

Иллюстрированная Россия 299 — Иллюстрированная Россия. № 6 (299). 31 января 1931.

Иллюстрированная Россия 518 — Иллюстрированная Россия. № 16 (518). 13 апреля 1935.

Иллюстрированная Россия 522 — Иллюстрированная Россия. № 20 (522). 11 мая 1935.

Иллюстрированная Россия 538 — Иллюстрированная Россия. № 36 (538). 31 августа 1935.

Липовецкий 2012 — Липовецкий Ж. Империя эфемерного. Мода и ее судьба в современном обществе. М.: Новое литературное обозрение, 2012.

Новая Нива 24 — Новая Нива. № 24. 30 июня 1927.

Последние новости 2874 — Последние новости. № 2874. 9 февраля 1929.

Последние новости 2878 — Последние новости. № 2878. 7 февраля 1929.

Последние новости 2880 — Последние новости. № 2880. 9 февраля 1929.

Последние новости 2883 — Последние новости. № 2883. 12 февраля 1929.

Последние новости 2885 — Последние новости. № 2885. 14 февраля 1929.

Последние новости 3266 — Последние новости. № 3266. 2 марта 1930.

Последние новости 5802 — Последние новости. № 5802. 11 февраля 1937.

Последние новости 5939 — Последние новости. № 5939. 29 июня 1937.

Последние новости 6026 — Последние новости. № 6026. 24 сентября 1937.

Последние новости 6027 — Последние новости. № 6027. 25 сентября 1937.

Последние новости 6028 — Последние новости. № 6028. 26 сентября 1937.

Последние новости 6032 — Последние новости. № 6032. 30 сентября 1937.

Последние новости 6034 — Последние новости. № 6034. 2 октября 1937.

Последние новости 6462 — Последние новости. № 6462. 6 декабря 1938.

Последние новости 6463 — Последние новости. № 6463. 7 декабря 1938.

Последние новости 6464 — Последние новости. № 6464. 8 декабря 1938.

Последние новости 6470 — Последние новости. № 6470. 14 декабря 1938.

Ремарк 2009 — Ремарк Э.М. Триумфальная арка. М., 2009.

Рубеж 428 — Рубеж. № 15 (428). 4 апреля 1936.

Рубеж 430 — Рубеж. № 17 (430). 18 апреля 1936.

Рубеж 432 — Рубеж. № 19 (432). 2 мая 1936.

Рубеж 434 — Рубеж. № 21 (434). 16 мая 1936.

Рубеж 531 — Рубеж. № 14 (531). 2 апреля 1938.

Столица и усадьба 1913 — Столица и усадьба. № 1. 15 декабря 1913.

Театр и жизнь 1929 — Театр и жизнь. № 8. 1 апреля 1929.

Тэффи 1920 — Тэффи Н.А. Ке фер? // Последние новости. № 1. 27 апреля 1920.

Уилсон 2012 — Уилсон Э. Облаченные в мечты: мода и современность. М.: Новое литературное обозрение, 2012.

Экстер 1923 — Экстер А. В конструктивной одежде // Ателье. № 1. 1923.

Bourdieu 1979 — Bourdieu P. La distinction. Chapitre 3. L'habitus et l'espace des styles de vie. Paris, 1979.

Engelstein 1992 — Engelstein L. The Keys to Happiness: Sex and Search for Modernity in Fin-de-Siecle Russia, Cornell University Press. Ithaca; London, 1992.

Long 2009 — Long J. Portable Pets: Live and Apparently Live Animals in Fashion, 1880-1925, in: Costume. Vol. 43. 2009.

Muir 2010 — Muir R. Vogue's earliest celebrity models // Financial Times Magazine,www.ft.com. September 24, 2010.

Raeff 1990 — Raeff M. Russia Abroad. A Cultural History of the Russian

Emigration, 1919-1939. N.Y.; Oxford, 1990.

Weiss 2000 — Weiss C. Das Russland zwischen den Zeilen: Die russische

Emigrantenpresse im Frankreich der 1920er Jahre und ihre Bedeutung fur

die Genese der „Zarubeznaja Rossija". Munchen; Hamburg, 2000.

 

Примечания

1. С сентября 1914 г. город был переименован в Петроград.

2. «Иллюстрированная Россия» (Париж), «Последние новости» (Па­риж), «Возрождение» (Париж), «Иллюстрированная жизнь» (Париж), «Жар-Птица» (Берлин, Париж), «Наш мир» (иллюстрированное при­ложение газеты «Руль», Берлин), «Рубеж» (Харбин), «Для Вас» (Рига), «Новая Нива» (Рига, Париж) и др.

3. Невозможно обойти вниманием один из сюжетов «Иллюстриро­ванной России» 1929 г., появившийся на волне популярности темы конкурса красоты. На обложке мартовского выпуска была изобра­жена почти обнаженная чернокожая девушка (Фуля из Гвинеи, две­надцати с половиной лет), якобы избранная «Мисс Африки». Внутри был помещен большой журналистский материал о выборах первой красавицы «черного континента», которая должна будет принять участие в состязании за звание «Мисс Вселенной». Репор­таж «дагомейского корреспондента» русского журнала был иллю­стрирован фотографиями с конкурса и портретами всех кандида­ток. В конце сообщалось, что, по полученной в последний момент радиограмме, «Мисс Африки» в сопровождении своей матери, тет­ки и штата слуг-негров села на пароход, отправляющийся в Бордо. Прибытие ее в Париж ожидается 1 апреля. В следующем же номере «Иллюстрированной России» редакция как ни в чем не бывало со­общила, что выборы «Мисс Африки», а также ее предполагаемый приезд в Париж были не более чем первоапрельской шуткой (хотя фотографии девушек из различных частей Африки действительно были сделаны и доставлены корреспондентом эмигрантского изда­ния). Шутка, вполне уместная в русском «глянце» 1929 г., вряд ли показалась бы смешной политкорректной общественности XXI в.

4. Куприн А.И. Хроника событий глазами белого офицера, писателя, журналиста. 1919-1934 (Н.В. Плевицкая. 7 января 1925 года). М., 2006. С. 403.

5. Среди них — вышивальщицы, портнихи, «манекены» и т.д.