Ричард Мартин (Richard Martin) — куратор Института костюма Метрополитен-музея, преподаватель факультета истории искусств и археологии Колумбийского университета и факультета искусств Нью-Йоркского университета. С 1974 по 1988 год был редактором журнала Arts Magazine; на протяжении двадцати лет преподавал историю искусств в Институте технологии моды, где также занимал пост исполнительного директора Центра ресурсов Ширли Гудмена и исполнительного директора Образовательного фонда, финансирующего подготовку специалистов для индустрии моды.

Три года назад¹ устроители Флорентийской биеннале моды 1996 года попытались сопоставить искусство и моду, что привело к результату, который вряд ли для кого-то стал неожиданным. Искусство апелли­ровало к материальной/телесной компетентности и метафоричности моды; мода в сложившихся обстоятельствах жаждала благоговейного трепета со стороны искусства. Присутствует ли настоящая ревность во взаимоотношениях искусства и моды или это всего лишь надуман­ное соперничество, порожденное умами амбициозных кураторов, но, так или иначе, достигнутый эффект в конечном итоге совсем не спо­собствовал примирению; в нем скорее виделись предпосылки для еще большего раздора, коль скоро на искусство была брошена тень коммер­циализации и эфемерной сиюминутности, а за модой утверждалась роль фрейлины, готовой подобострастно служить давно утраченному искусством авторитету.

Виктор и Рольф (Viktor & Rolf), блестящие голландские концептуа­листы, всегда старались воссоединить искусство и моду. И чем труднее становилась стоящая перед ними задача, тем более утонченным был их подход к ее решению. Они остаются непоколебимыми идеалиста­ми в том, что касается взглядов на узы, связывающие искусство и моду; в их понимании мир не может быть расколот надвое — они предпочи­тают руководствоваться аксиомой, согласно которой искусство и мода несут в себе схожий, если не идентичный импульс. Откровенность, критичность и самобытность, присущие их работе, берут начало из основополагающего принципа синтеза и гармонии. Видя созданные ими произведения, редкий зритель задумывается над тем, что это — искусство или мода; точно так же человек, пришедший в оперу, что­бы увидеть-и-услышать очередную постановку Вагнера, не станет за­даваться вопросом: «Это музыка или театр?» Очевидно, что вся работа Виктора и Рольфа основывается на принципе консонанса визуальных искусств. Идя путем созидательного поиска, концептуально и на прак­тике, этот творческий коллектив раз за разом заставляет нас поверить в искусство без ограничивающих и сбивающих с толку иерархий или уничижающих классификаций, в искусство, современное в своем ви­зуальном изобилии.

Сотрудничество, начавшееся в 1993 году, теснейшим образом соче­тает в себе творческий и критический подход, что проявляется даже сильнее, нежели того требуют искусство и мода. Виктор и Рольф вы­глядят несгибаемыми оптимистами. Некоторые художники, в том чис­ле Виктор Бёрджин, Сильви Флери и Джудит Ши, пытались поставить в упрек моде то, что она подчинена строго прописанным условиям и правилам. Сбросив с себя иго иерархических условностей, Виктор и Рольф также освободились и от преследующего моду пуританского чувства вины, от сомнительного раскаяния, которое могло бы лишить нас какого бы то ни было удовольствия от созерцания живописных по­лотен и скульптур, если бы Савонарола все-таки сумел навязать обще­ству свою идеологию. Характеризуя свою работу как «серию экспе­риментов», Виктор и Рольф привносят рациональное зерно и некую научную объективность даже в тот консюмеризм, что постоянно окру­жает моду. Возьмем, к примеру, проект Viktor & Rolf, le parfum (1996): помимо того что этот «парфюм» сразил потребителей отсутствием за­паха, всем хорошо запомнился и элегантный, многообещающего вида флакон, упакованный и преподнесенный с утонченным изяществом, вполне согласующимся с требованиями современного маркетинга, а также использованные для его «рыночного продвижения» приемы — публикация соблазнительного глянцевого фото, рекламная кампания и пресс-релиз. Виктор и Рольф обманули наши ожидания, не выпу­стив аромата, но по существу они честны. Они знают, что заманчивые рекламные предложения — это заведомая фальшивка, а рекламными образами можно с легкостью манипулировать; они знают, что коммер­цией движет «сиюминутность», а в искушении «больше привлекатель­ности, чем в ответе». Виктор и Рольф не взирают на вещи, и в частности на моду, отстраненным высокомерным взглядом искушенных знатоков, и это во многом определяет свежесть всего, что они делают. Мы при­выкли к тому, что искусство, которое, как и мода, зачастую предна­значено для того, чтобы быть выставленным на продажу и купленным, и обречено существовать в рафинированной и в высшей степени при­вилегированной среде, тем не менее относится к моде с презрением; но мода в понимании и интерпретации Виктора и Рольфа отмечена печатью необузданного энтузиазма, ассоциирующегося у нас с поко­лением художников 1950-х и 1960-х годов, которые приняли популяр­ную культуру и, пропустив через себя ее яркий и доходчивый образ­ный строй, стали родоначальниками поп-арта. С антропологической точки зрения трудно себе представить, что мы могли бы проскочить 1990-е годы, не воздав должного той вездесущности и мощной силе воздействия, которой обладает реклама такого неосязаемого, но во­жделенного многими товара, как аромат. Но наше творческое начало бывает удовлетворено лишь в том случае, если банальную красивость рекламы парфюма оживляет некий артистический блик, оставленный прикосновением настоящего художника или художников, как в случае с Виктором и Рольфом.

(Продолжение читайте в печатной версии журнала)