Ganeva M. Women in Weimar Fashion: Discourses and Displays in German Culture, 1918-1933. Rochester: Camden House, 2008. 252 pp.

Одной из центральных фигур в книге Милы Ганевой «Женщины и мода в Веймарской республике» становится известная журналист­ка, занимавшаяся вопросами моды, Хелена Грунд, которая «писала ис­ключительно о женщинах и для женщин, для тех, кто был вовлечен в создание моды, изготовление, демонстрацию и, наконец, потребление ее образцов, в основном иг­норируя знаменитых модельеров-мужчин и показывая таким образом, что мода явля­ется сферой влияния женщин, их эстетиче­ских взглядов и творчества. <...> На самом деле Грунд была одной из немногих женщин среднего возраста и из среднего класса, кто писал тогда о моде для широкого круга чи­тателей и пытался по-своему определить современность, имея непосредственное отношение к повседневной культуре и практикам моды» (c. 85).

Хелена Грунд — лишь один из поразительных примеров, которые рассматривает и анализирует Ганева в своем обширном и подробном исследовании, посвященном женской моде и работе модельеров в Вей­марской республике, то есть в Германии 1918-1933 годов. Разговор о Грунд подводит нас к некоторым основным темам книги: обществен­ной деятельности женщин и их постоянной вовлеченности в мир моды, существующим параллельно с более отвлеченной мужской полемикой и преобладанием мужчин среди модельеров. Мода представляется од­ним из наиболее ярких проявлений женского видения современности в Веймарской республике, и Ганева знакомит нас с «анализом отдель­ных контекстов и размышлений, связанных с модой, на страницах по­пулярных изданий, в художественной литературе и в кино, что служит отправной точкой, позволяющей проследить культурную историю Веймарского периода, в центре которой — женщины: журналистки, профессиональные модели, с увлечением, но разборчиво примеряю­щие модные образы в СМИ» (c. 5).

Во введении автор обращается к обсуждению вопросов моды в Гер­мании до 1918 года, в качестве главных теоретиков упоминая Зиммеля и Беньямина, а также к культурной обстановке Веймарской республики; в самой книге две части — «Дискурс моды» и «Мода в действии». Пер­вая часть строится вокруг журнальных публикаций и роли пишущей о моде журналистки в свете образа мужчины-«фланера» и понятия «но­вой женщины». В своей работе о журналистике и журналистах в мире моды, опубликованной известным берлинским издательством Ullstein, Ганева показывает динамику модных тенденций в Берлине и их осве­щение в прессе, где у женщин — журналистов, иллюстраторов и ди­зайнеров — появилась возможность развиваться в профессиональном плане, а также выражать свои воззрения на моду в текстах и образах. Женщины-журналисты иначе истолковали моду 1920-х годов, кото­рая, с мужской точки зрения, «маскулинизировала» облик женщины: они сочли ее «проявлением вновь обретенной „способности женщины смотреть" на собственное тело — не как на знак, а как на естествен­ную „чувственную данность"» (с. 69). Сторонний взгляд наблюдателя- мужчины на женскую моду сменился, таким образом, на более субъ­ективный, самосознающий женский взгляд, подчеркивающий роль моды в формировании индивидуальности современной независимой женщины. По словам Шарлотты Вильке, «сегодня женщина достигла завидных успехов во всем, даже в том, что касается внешнего вида; ей не надо ни подражать мужчинам, ни состязаться с ними, отказываясь от своей женственности; скорее, она нашла свой стиль, одеваясь по- разному в зависимости от того, чем она занимается» (Wilke 1931: 41).

Субъективное, творческое, личное отношение новой женщины к моде проявляется даже в романе «Жилжи одна из нас» («Gilgi — Eine von uns») немецкой писательницы Ирмгард Койн (1931), который Га- нева анализирует во второй части своей книги. Эта часть в основном посвящена визуальным образам и современным трактовкам веймар­ского кино, в первую очередь — жанру Konfektionskomodie («модно­го фарса») как показу мод и его ведущим актерам как образцам стиля. По словам Ганевой, «мода и кино давали зрителям возможность увидеть и прочувствовать современность» (с. 115). Значимость «модных фарсов», которые, как правило, снимались в дизайнерских ателье и универсаль­ных магазинах, а в качестве главных героинь избирали элегантных и ам­бициозных моделей, состояла в том, что они были рассчитаны на при­влечение преимущественно женской аудитории из низших и средних слоев общества. Анализ «модных фарсов» в сочетании с исследованием стиля немецкой актрисы Бригитты Хельм выявляет тесную связь меж­ду кино и развлекательными практиками: показами мод, конкурсами на звание «королевы стиля». Изучение калейдоскопа моды дополняют примеры моделей, реальных и вымышленных, как Жилжи из романа Койн, которая из олицетворения манекенщицы превращается в неза­висимую женщину, стремящуюся к карьере художника-модельера.

Хотя вторая часть книги интересна тем, что освещает забытый жанр немецкого кинематографа и роль моделей в современном ему куль­турном контексте, мне она все же кажется менее захватывающей, чем первая, «журналистская». Например, стоило бы сказать несколько слов о возможных женоненавистнических тенденциях в «модных фарсах», авторы которых — мужчины. Визуальные особенности фотографий, изображающих «звезд» и знаменитостей, как и другие иллюстрации из модных журналов, также почти не комментируются. Разумеется, «мозаичный портрет массовой культуры», который задумывала Гане- ва, не дает возможности охватить все эстетические аспекты, и анализ текста — одна из наиболее ярких частей этой книги.

В заключение можно сказать, что Мила Ганева в своей книге «Жен­щины и мода в Веймарской республике» последовательно пересматри­вает и переосмысляет несколько тем. Во-первых, она освещает обшир­ный дискурс немецкой моды, начиная с текстов — модных журналов, специальных рубрик о моде, романов — и заканчивая визуальными от­ражениями моды в кинематографе и популярных тогда «модных фар­сах», в показах мод и в фотографии. Ганева представляет нам талант­ливый обзор немецкой теории моды от Георга Зиммеля до Зигфрида Кракауэра, а также — не в последнюю очередь благодаря детальным постраничным примечаниям — ряд интереснейших журналистских источников. Она сосредотачивается на немецких материалах, кон­текстах и обстановке и, таким образом, предлагает свежую и интри­гующую альтернативу традиционному академичному исследованию французской и англосаксонской истории моды. Книга дает изучению моды возможность «нового языка», проливая свет на идеи, направле­ния мысли и полемику в Германии в период Веймарской республики, когда мода бурно развивалась и играла колоссальную культурную роль в модернизации Германии и Европы в целом. Во-вторых, анализ Ганевой самых разных источников доказывает значимость прежде иг­норируемых литературных и кинематографических жанров, таких как роман-фельетон и «модный фарс», для более глубокого проникнове­ния в новые явления эпохи, связанных и с практически-творческой, и с потребительской вовлеченностью женщин в мир моды. Здесь мы подходим к третьему достижению этой книги, заключающемуся в по­становке и обсуждении вопроса о преимущественно женском видении моды, субъективно-практическом и теоретическом подходе женщин в противоположность (немецкой) традиции, где теоретики моды — мужчины — смотрят на женщин с внешней и наиболее отстраненной точки зрения.

Отметив существенные достоинства книги, хочу высказать и несколь­ко критических замечаний. Своеобразие и значимость исследуемого Ганевой немецкого контекста были бы еще ярче при большем внима­нии к общему культурному фону и сопоставлении с другими европей­скими странами. Книга наводит на мысль о проблеме конструирова­ния немецкой национальной идентичности посредством моды, не без влияния высокой моды Франции, на чем можно было бы остановиться более подробно. Даже с учетом заявленных гендерных различий и не­достатка женских голосов в истории моды, что является для Ганевой одним из отправных пунктов, это противопоставление иногда кажет­ся несколько излишним и скорее утверждающим, а не подвергающим сомнению те полюса, которые оно хочет сблизить. Сопоставление под­черкнуто «отстраненного, теоретического» мужского дискурса моды с «практическим, основанным на опыте и субъективным» женским видением расширяет перспективу, но не меняет традиционных ролей мужчины и женщины.

Тем не менее всестороннее, смелое по замыслу и прекрасно напи­санное исследование Ганевой рассматривает объемный и интересный своей новизной материал, а также привлекает внимание к профессио­нальным авторам-женщинам, имеющим большое влияние на женскую аудиторию. Одновременно приводятся и примечательные неприяз­ненные отклики теоретиков-мужчин. В заключение хотелось бы за­метить, что многие тексты, которые анализирует и комментирует Га- нева, можно отнести к «теории моды» — не в научном понимании и изложении, но имеющей тем большее значение для (женской) массо­вой аудитории и оказывающей на нее влияние гораздо более сильное, чем предполагалось раньше.

Перевод с английского Татьяны Пирусской

Литература

Wilke 1931 — Wilke Ch. Mode, Frauentyp und Zeitgeist // Schmidt- Beil A. (ed.). Die Kultur der Frau: Lebensphilosophie der Frau des XX. Jahrhunderts. Berlin; Frohnau: Verlag fur Kultur und Wissenschaft, 1931.