Холли Элфорд (Holly Alford) — профессор кафедры модного дизайна и мерчендайзинга Университета штата Вирджиния. Имеет ученую степень магистра изящных искусств по специальности «дизайн костюма и мода». Область научных интересов: история моды XX столетия, в первую очередь — афроамериканский стиль и его влияние на европейскую и американскую массовую культуру, а также история развития технологий в дизайне одежды.

Статья впервые опубликована в журнале Fashion Theory: The Journal of Dress, Body & Culture (2004. Vol. 8.2)

Введение

На протяжении всего XX века афроамериканцы так или иначе были жертвами дискриминации и стереотипного восприятия, но их всегда отличала манера одеваться, и это то, что вселяло в них уверенность. Живя в обществе, где было почти невозможно заявить о себе в полный голос¹, афроамериканцы нашли возможность для самовыражения через особый, только им присущий стиль. Для афроамериканцев одежда стала маркером, указывающим, какое место они занимают и, что еще важнее, какое место им хотелось бы занимать (Boston 1998: 15). Это стало очевидно в эпоху свинга — в 1930-е и 1940-е годы, когда молодые мужчины афроамериканского происхождения попытались превратить в манифест своей культурной идентификации костюм, получивший название зут-сьют (zoot suit). Однако молодые люди, носившие эти костюмы, воспринимали их не только как культурную идентификацию, но и как часть танцевальной культуры и как выражение политической позиции, а для кого-то, увы, это был способ скрыть свои криминальные устремления. Влияние зут-сьюта было настолько велико, что позволило ему играть роль в мире мужской моды и в последующие годы. Кроме того, его можно назвать одним из первых предметов гардероба, вокруг которого сформировалось стихийное молодежное движение, объеди­нившее сперва афроамериканцев и латиноамериканцев, а в конце кон­цов и белых молодых людей в Европе и Канаде. Он оставил свой соци­альный и политический след во всей моде 1940-х годов и стал первым предметом одежды, спровоцировавшим беспорядки на расовой почве почти на всей территории Соединенных Штатов и Канады.

Что собой представляет зут-сьют

Лучше всего зут-сьют описан в книге Ральфа Эллисона «Невидимка» (1965). Невидимый человек рассматривает трех молодых афроамериканцев, приближающихся к платформе нью-йоркской подземки: «Долговязые и худые. их шеи туго зажаты высокими воротничка­ми, одинаковые шляпы из дешевого черного фетра, как непременная формальная деталь, венчали их головы поверх выпрямленных щелоком волос². <.> Их ноги вихляли от бедра в брюках, которые пузырем расширялись от икр, при том что внизу манжеты вполне интимно облегали лодыжки — совсем как их пальто, длинные и зауженные в бедрах, но с такими широкими плечами, какие и не снились нормальному человеку» (Ellison 1965: 380).

Глагол to zoot подразумевает некое действие, выполняющееся с чрезмерным рвением или пафосом³, однако как существительное это слово может относиться только к одежде⁴. Такие «киллерско-дилерские» ко­стюмы в основном носили молодые афро- и латиноамериканцы⁵. Считается, что поветрие началось в социально неблагополучных кварталах больших городов (в нью-йоркском Гарлеме, в Лос-Анджелесе, Детройте, Чикаго и Атланте), а подвержены ему были в основном юноши в возрасте от шестнадцати до двадцати лет (Z: Zoot Suit 1994). Зут-сьютеров не пугала дороговизна костюмов, хотя их цена могла достигать 78 американских долларов; весь их облик был тщательно продуман с головы до ног. Всего было слишком — начиная с V-образного узла на галстуке, тугого воротничка и «выпендрежной» цепочки и заканчивая шляпой с широкими полями и приплюснутой тульей и «голландскими» штиблетами (White & White 1998: 256). Допускались самые разные расцвет­ки, включая зеленый цвет оттенка лайма или канареечно-желтый; во множестве встречались костюмы из ткани в шотландскую клетку или с орнаментом «гусиная лапка».

Зут-сьют был лишь частью целого образа, который составляли не только одежда и подобающие аксессуары, но также умение правильно причесаться, правильно держаться и ходить и владение особым арго (Ibid.: 255). Под стильной прической подразумевались зализанные назад волосы, которые должны были выглядеть гладко и чрезвычайно опрятно. Достичь этого афроамериканцам удавалось двумя способами — либо очень коротко остричься, либо выпрямить (или «расслабить») волосы с помощью процедуры, которую они называли словом congolene. Для нее использовалась смесь из щелока, яиц и картофеля. Мода на зализанные волосы бытовала и среди латиноамериканцев. Но некоторые, желая подчеркнуть свою индивидуальность, предпочитали носить кок или, как они сами его называли, «утиный хвост» (Tovares 2001)⁶. Кроме того, зут-сьютеров отличали особая манера дер­жаться и походка. Костюм — это полдела; чтобы он «выстрелил», нужно было правильно ходить и уметь себя преподнести.

Существовал также сленг — секретный язык, который само афро- американское джазово-свинговое сообщество называло «джайв»; на этом арго говорили в Гарлеме. Есть мнение, что этот язык использовался афроамериканцами отчасти для того, чтобы держать белого человека на расстоянии, а отчасти для того, чтобы его унизить. Чтобы вы могли составить представление о том, что такое джайв, приведу в качестве примера небольшую цитату из песенки Кэба Кэллоуэя «Рубишь ли ты в джайве?» (Are you Hep to the Jive):

Here's the stone bible for you to collar, that apple trickeration
That will truly get your boots on! Say you cats and chicks,
Don't be icky. Bust your conk on this mess and you'll be wailin'
With the mellows (Brooks 2003a)⁷.

На обычный язык это переводится так: «Вот вам самая настоящая правда, чтоб вы поняли, что заморочки большого города и в самом деле помогут вам понять все, что нужно, чтобы стать своими в крутой свингующей тусовке. Говорю вам, свингеры (джазовые музыканты) и девчонки, не будьте простофилями — впитывайте все лучшее, и вы бу­дете играть джаз с лучшими из них»⁸.

У латиноамериканских молодежных группировок также было свое арго. Они использовали некоторые словечки и выражения из арсена­ла афроамериканских зут-сьютеров и создавали свои эквиваленты, да­вая новые имена уже устоявшимся значениям. Например, вместо my brother (брат мой) (в значении «друг») они говорили carnal⁹, вместо what's up (и как оно, как дела?) — orale¹⁰, вместо guy (парень) — vato¹¹ (Opfer 1999). Не без помощи костюма это арго смогло стать значимой частью сленга, на котором общались между собой латино- и афро- американцы. Кроме того, оно стимулировало развитие социальной активности и мировоззрения латиноамериканской и афроамериканской молодежи (Daniels 1997).

(Продолжение статьи можно прочесть в печатной версии журнала)