Лайкра относится к группе синтетических волокон, таких как ней­лон, орлон и дакрон, разработанных и производимых химическим ги­гантом Dupont. Основателем компании был Ирене Дюпон, отцу кото­рого во Франции в 1782 году было пожаловано дворянство за участие в подготовке Парижского мирного договора, ознаменовавшего со­бой конец Войны за независимость в Америке. Ирене был помощни­ком выдающегося французского химика Антуана Лавуазье, но после Французской революции, когда Робеспьер объявил, что Франции не нужны ученые, он со своей семьей бежал в Америку, куда прибыл в 1800 году, в день Нового года. Ирене научился у Лавуазье изготовлять порох; этот навык он привез с собой в Америку, где основал поселение на реке Брэндиуайн в Уилмингтоне, штат Делавэр. Семейное пред­приятие разрасталось, а с ним и расширившееся — благодаря бракам между дальними родственниками — поселение Дюпонов, а также ра­ботников, которые и сами часто жили семьями.

Замкнутость и изолированность являлись неотъемлемыми особен­ностями предприятия. На протяжении XIX века, когда американские первопоселенцы осваивали Запад, спрос на хороший порох был очень большим — не только для оружия, но и в горнодобывающей и желез­нодорожной промышленности. Поселение на Брэндиуайн сейчас пре­образовано в музей-заповедник семьи Дюпон и одноименной фирмы. Однако признавая, что компания оказала ей помощь, предоставив до­ступ к своим архивам, О'Коннор дает понять, что атмосфера секрет­ности не исчезла бесследно, напоминая порой о секретности, царящей в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли. Скрытность и закрытость неотделимы от компании Dupont.

Сильной стороной Dupont стали инновации в области химии. По мере развития компания пришла к тактике постоянного совершен­ствования и обновления. Компания все время стремилась идти на шаг впереди конкурентов. В начале ХХ века она перестала специализиро­ваться на производстве пороха, используя свой опыт в области химии для разработки красок, синтетических материалов и искусственных во­локон. Вся деятельность компании не поддается охвату: ее продукция затрагивает все стороны жизни американца. Dupont, по выражению О'Коннор, «поистине вездесуща». Она присутствует даже в космосе: в костюме Нила Армстронга двадцать слоев из двадцати одного были изготовлены из материалов Dupont.

Разработка таких новинок обходилась недешево. Нейлон, который Dupont начала производить в конце 1939 года, разрабатывался в течение 13 лет и стоил ей 27 миллионов долларов США. Вложенный капитал был защищен патентами, обновлявшимися по мере совершенствова­ния продукции. Политика вынужденного протекционизма в сочета­нии с огромным масштабом деятельности в Хагли привела к тому, что она развилась в самодостаточную структуру, обеспечивающую раз­работку, производство, сбыт и распространение товара. Целые семьи на протяжении всей своей жизни были задействованы в ее работе. Про­граммы социального обеспечения и организация отдыха укрепляли лояльность работников.

«Стремление к эластичности», разработка волокна, ставшего впо­следствии лайкрой, началось в 1946 году. На нее ушло около 10 мил­лионов долларов. Когда в 1959 году открылось производство, ожида­лось, что из этого резиноподобного материала станут делать прежде всего корсеты и пояса-корсеты. Этот незаменимый предмет одежды для всех социальных слоев и возрастов упрочил бы производство лайкры, как раньше это произошло с нейлоновыми чулками. Но начало произ­водства лайкры совпало с существенным изменением в культуре: жен­щины отказались от корсетов. Причины такой перемены тщательно рассматриваются, и, возможно, именно здесь исследование О'Коннор по-настоящему оживает.

Как ни странно, но, несмотря на свои знания в области моды, О'Коннор, по-видимому, теряется в догадках, когда речь заходит о воз­раставшем помешательстве на ярких эластичных спортивных вещах — таких, какие изображены на обложке книги. Увлечение аэробикой было данью моде на здоровый образ жизни, ставшей неотъемлемой частью новых веяний времени, но к этой моде Dupont не имеет отно­шения — компания напрямую работала с производителями корсетов, возможно, потому, что это были маленькие компании, которых было много. Откуда взялись такие запасы цветной материи из лайкры, до конца не объяснено. Эти вопросы останутся загадкой для историков- специалистов в области одежды и тканей.

В 2002 году Dupont продала свое подразделение, занимающееся текстилем, а с ним и производство лайкры. Оборот предприятия со­ставил 6,5 миллиарда долларов, на нем работали 22 тысячи сотрудни­ков в 50 странах, так что это крупнейшая в мире компания в этой от­расли (с. 147). О'Коннор хорошо описывает ощущение брошенности, охватившее многих сотрудников Dupont, но не пытается проанализи­ровать вызвавший его предпринимательский ход с той же глубиной, с какой она рассматривала основные деловые принципы, обеспечившие единство компании и верность ее работников. При этом она изучает рынок, оказавшийся сегодня к услугам беби-бумеров, и возвращается к «отсутствующему этнографическому объекту», легинсам 50-го раз­мера. Она делает ряд любопытных наблюдений относительно упор­ного нежелания беби-бумеров приобретать товары, рассчитанные на покупателей старшего возраста, какими они отказываются себя при­знавать. Она задается вопросом, насколько подобное отношение объ­ясняет «отсутствие этнографического объекта», и утверждает, что ис­следование такого «предмета» материальной культуры, как лайкра, является новым подходом, который лучше всего назвать «изучением того, чего нет» (с. 153). Ее исследование проложило дорогу другим, и она надеется на «системный анализ, анализ, который расскажет о лай­кре с исторической, социальной и политической точек зрения больше, чем это оказалось возможным здесь, анализ феминистский, гендерный и возрастной, а также и другие подобные исследования — и исследо­вания того, чего нет» (с. 154).

Перевод с английского Татьяны Пирусской