«Изабелла Блоу: мода в изобилии!» (Isabella Blow: Fashion Galore!). Галереи Эмбанкмент, Сомерсет-Хаус, Лондон. 20 ноября 2013 — 2 марта 2014

Одежда на выставках в музеях и галереях часто представлена как обо­собленный объект, слабо или никак не соотносимый с человеком, для которого она предназначалась. Однажды ношенные вещи выставля­ются лишь тогда, когда они выглядят как новые, а те, что сохранили заметные следы пользования, могут перейти в архивные коллекции, где лишь немногие их увидят. Для подавляющего большинства людей одежда — это то, что можно носить ради удобства, удовольствия или того и другого вместе, поэтому залы, заполненные образцами высокой моды, могут оставить у посетителей ощущение, что они рассматри­вают глянцевую картинку жизни, весьма далекой от их собственной.

Когда в центре выставки оказывается гардероб конкретного челове­ка, кураторы могут по-разному подойти к организации показа. Если сосредоточиться исключительно на стиле и обаянии хозяина этих ве­щей, можно получить изящно выполненный, но несколько обезличен­ный портрет, как если уделить внимание одному любому аспекту че­ловеческой жизни, оставив у посетителей выставки чувство, что здесь недостает многих существенных деталей. Отразить дух личности только через одежду — трудная задача, однако если жизнь человека была во многом связана с модой, его вещи иногда могут сказать немало. Осо­бенно вещи, в которых он появлялся на публике и которые сохранили живой след своего владельца.

Выставка «Мода в изобилии!», организованная при участии Фон­да Изабеллы Блоу и Центрального колледжа искусств и дизайна Сен-Мартинс, предоставила посетителям Галерей Эмбанкмент в Со­мерсет-Хаус уникальную возможность приблизиться к жизни и про­фессиональной деятельности одной из влиятельных фигур британской моды. Изабелла Блоу была редактором модных изданий; те, кому она покровительствовала, нередко отзыва­лись о ней как о музе, и ей приписывают «открытие» и продвижение многих дизайнеров и моделей, чьи имена с тех пор успели завоевать широкую известность. В 2007 году, когда она умерла, сестры выстави­ли ее гардероб на аукцион, чтобы расплатиться с ее долгами. Дафна Гиннесс, боясь, что личные вещи ее дорогой подруги разойдутся по разным местам, связалась с аукционным домом и приобрела их все. В статье для Financial Times Гиннесс пояснила свои действия:

«Намеченный аукцион „Кристис" походил бы на акт вандализма, поскольку охотники за сувенирами растащили бы все, что Иззи соз­дала за свою жизнь. <...> Во многих отношениях аукцион был бы не просто распродажей вещей — он был бы распродажей всего, что оста­лось от Иззи, и эти вороны слетелись бы и навсегда унесли самую ее сущность» (Guinness 2010).

Именно эту «сущность» попытались отразить кураторы «Моды в изобилии», Алистер О'Нил и Шона Маршалл. Выставка задумыва­лась не только как биография. В начале было отведено небольшое про­странство, чтобы посетители могли ознакомиться с семейной историей и окружением Блоу, а уже затем желанными гостями вступить в ее мир моды. Начало этой части обзора открывалось портретом Изабеллы Блоу работы Нобла и Уэбстер, предоставленным Национальной портретной галереей: «Свет прожектора превращает клубок из чучел животных — птиц, крысы и змеи — в поразительно точный силуэт головы Блоу» (NPG 2010). Это довольно мрачное произведение словно бы заключа­ет в себе и жизнь ее, и смерть, поскольку силуэт венчает затейливая шляпка, но в то же время эта голова кажется надетой на острие — мо­тив, не раз повторяющийся на протяжении выставки в связи с головны­ми уборами. Именно здесь я впервые заглянула в мир Изабеллы Блоу.

В остальной части первого зала были размещены работы из выпуск­ных коллекций некоторых британских дизайнеров, которым оказыва­ла поддержку Блоу, таких как Джулиан Макдональд, Хуссейн Чалаян, Александр Маккуин и Филип Трейси. Свидетельствуя о ее чуткости к незрелому таланту и отражая авангардную британскую моду начала 1990-х годов, предметы с дипломных показов этих дизайнеров распола­гались рядом с видеозаписями их ярких и впечатляющих подиумных демонстраций. Текст на стене не только давал посетителям информа­цию о дизайнерах и их коллекциях, в нем также рассказывались за­нимательные эпизоды, объясняющие, какое отношение имела к этим предметам Блоу. Известно, что она приобрела всю коллекцию Макку- ина, когда он окончил Центральный колледж Сен-Мартинс, но здесь мы узнали, что она не могла позволить себе заплатить вперед. Вместо этого она каждый месяц посылала Маккуину по сто фунтов и получа­ла вещи по почте, как только они были оплачены.

Затем посетители оказывались в настоящем святилище Александра Маккуина. Одежда из его коллекции «Данте» (осень — зима 1996/97), вдохновленной Изабеллой Блоу, была выставлена на белых гипсовых манекенах, поднятых на пьедесталы, в зале с высокими колоннами под потолком. Зал вызывает чувство благоговения, свойственное скорее церкви, благодаря выразительности главного экспоната — черного кружевного платья с головным убором, оленьими рогами и шлейфом, одновременно подводящего итоги поисков Маккуина и Блоу. Сире­невый шелковый корсет, отделанный черным кружевом и расшитый бусинами из черного янтаря, можно было увидеть также среди фото­графий из раздела моды в журнале Face: таким образом, у посетителей складывалось представление, как носили эту вещь и как воспринима­ли коллекцию в то время. Видеозапись подиумного показа коллекции также была представлена в этой части галереи.

Следующий зал наверху был посвящен еще одному любимому мо­дельеру Блоу, второму из наиболее представленных в ее гардеробе. Не­обычные скульптурные шляпы из коллекции Филипа Трейси (осень — зима 1996/97), изначально придуманные Блоу, были надеты на белые головы на высоких нешироких подставках, в ярко освещенной комна­те, подчеркивающей тонкость и своеобразие работы Трейси. Эта кол­лекция выглядела так дерзко и смело, что многие посетители не мог­ли себе представить, чтобы кто-то, кроме Блоу, носил такие шляпы. Другая часть зала была посвящена самой Блоу. В этом зале, где было множество предметов, относящихся к ее работе, включая деловые фак­сы, визитные карточки и записки розовыми чернилами, где текст на стенах воспроизводил рассказы тех, кто с ней общался, и где разме­щались также видеозаписи интервью, ее украшения и разрозненный набор поношенных туфель, женщина, стоящая за легендой, станови­лась видимой. Потрепанность и заношенность отмечены и в сопрово­дительном тексте, где объясняется и желание кураторов сохранить эту особенность как свидетельство ее весьма небрежного обращения с мо­дой. Каждая поврежденная туфля как будто бы отсылает к какому-то событию в жизни Изабеллы Блоу.

Затем — новый переход от личности этой женщины и ее работы к вы­ставленной одежде: большое пространство было посвящено исследова­нию основных тем ее фотосъемок для журналов Tatler и Sunday Times Style. Интерес Блоу к боевым доспехам, общественным паркам и мор­ским мотивам нашел отражение в самом обширном разделе выставки, где показаны некоторые из самых знаменитых шляп Блоу, в первую оче­редь — шляпа-лобстер, украшенная Эриком Халли, и хитроумные со­оружения Филипа Трейси в виде корабля и готического замка, которые были представлены своими детальными стилизованными изображени­ями. Эти предметы, к сожалению, но по понятным причинам, не были выставлены публично. В зале демонстрировалась одежда от разных ди­зайнеров, в том числе Viktor & Rolf, Jeremy Scott, Comme des Gargons и, конечно, Александра Маккуина. Большинство туфель были от Маноло Бланика. В завершающей этот раздел части зала, декорированной под об­щественный парк, находилось подсвеченное скульптурное изображение фонтана работы Нобла и Уэбстер под названием «Беспримерное потвор­ство чувствам» (Excessive Sensual Indulgence). Из текста на стене посети­тели могли узнать, что Блоу купила его для фоторепортажа с Дэвидом Лашапелем для Sunday Times Style, после чего он украсил ее гостиную.

Ближе к концу этого зала, за аркой, разделяющей доспехи и парк, было отведено небольшое пространство, напоминающее о родовом имении Блоу, Доддингтон-Холле. Манекены здесь выглядели как ан­тичные статуи, но, как можно было ожидать, на них так же, как и на самой Изабелле, были вещи от Маккуина, Трейси и Бланика. Еще одна отсылка к британской аристократии появилась в следующем зале, где были выставлены сделанные Стивеном Майзелом большие черно-белые снимки моделей, которых открыла и которым помогла продвинуться Блоу, в том числе Стеллы Теннант.

Посетителей, снова идущих через парк и вниз по лестнице, ожида­ло яркое завершение выставки. Последний зал был посвящен коллек­ции Александра Маккуина «Голубая дама» (La Dame Bleue), в которую вошли и шляпы Филипа Трейси и которая была для обоих дизайнеров данью памяти Блоу после ее смерти в 2007 году. Изящные прозрачные пластиковые манекены с нарисованными масками были одеты в замыс­ловатые костюмы из кожи и перьев из этой коллекции и подводили по­сетителей к затемненному пространству, где можно было полностью посмотреть видеозапись дефиле в звуковом сопровождении, созданном Джоном Гослингом по специальному заказу. Когда модели останавли­вались в конце подиума, окруженные взмахами огромных неоновых лучей, обрамлявших их выход, невозможно было не увидеть влияния Изабеллы Блоу в каждом из их костюмов.

Завершение выставки во многих отношениях напоминало возвраще­ние из путешествия. Выставочное пространство не было организовано по хронологическому принципу, и посетители, незнакомые с местом, могли ощущать, что они разыскивают и обнаруживают спрятанные сокровища. Новаторские и иногда необычные способы презентации одежды еще больше усиливали захватывающие зрительные впечатле­ния и чувство первооткрывателя. Кроме платья от Хусейна Чалаяна, осыпанного металлическими заклепками и выставленного в стеклян­ной витрине, как будто оно было найдено во время археологических раскопок, все остальные работы из выпускных коллекций дизайнеров демонстрировались на старых манекенах, предоставленных Централь­ным колледжем Сен-Мартинс. Коллекция Маккуина «Данте» была вы­ставлена на манекенах с недостающими руками или ногами, что пере­кликалось с асимметрией одежды: у жакета была пола только с одной стороны, а у манекена, на который он был надет, только с этой стороны была нога. Раздел, посвященный Блоу и ее карьере, был заполнен при­чудливыми коробками на ножках и с окошками, и эти сиюминутные вещи соседствовали с ее необычными туфлями, и это сочетание ей на­верняка бы понравилось. Манекены в «парке» были полностью обтяну­ты черным нейлоном с нарисованными губами. В «поместье» они были расписаны под камень. Большинство экспонатов было открыто, и у по­сетителей была возможность подойти к ним настолько близко, как если бы сама Изабелла Блоу стояла перед ними, демонстрируя свою одежду.