Превратив культовые норвежские трикотажные изделия в елочные украшения, дизайнерский дуэт Arne & Carlos путешествует по всему миру со своими вязаными друзьями, а попутно каким-то образом воз­родил любовь норвежцев к традиции.

Зайти в их дом или прилежащий сад — все равно что войти в сказ­ку. Карлос Закрисон (Carlos Zachrison) с его испанско-шведскими кор­нями и норвежец Арне Нерйордет (Arne Nerjordet) настолько разные по воспитанию и социальному происхождению, насколько это можно себе представить, но им удалось сформировать идеальные рабочие от­ношения и такой же баланс между городским шиком и деревенской почвенностью. В свитерах собственноручной вязки они появляются в высшем парижском обществе и в то же время разбираются абсолютно во всем, от подиумов высокой моды до удобрения компостом почвы и разведения кур.

Они ворвались на норвежскую модную сцену 10 лет назад с коллек­цией, вдохновленной американской кантри-певицей и актрисой Дол­ли Партон и норвежскими национальными костюмами. «Мы вдохнов­ляемся вещами, окружающими нас, будь то кухонные полотенца или насекомые», — объясняет Арне, который вырос на ферме в соседней долине и вязал кукольную одежду для Барби своей сестры. Первый раз он попал за границу уже будучи взрослым. Он учился в сельскохозяй­ственной школе, потом работал переплетчиком, а потом решил стать дизайнером одежды. По воле случая такое решение осенило одного любителя путешествий, который вырос в Южной Америке, а потом учился тут и там по всему миру. Объединив силы, эти двое образовали дизайнерский дуэт Arne & Carlos, осели в заброшенном станционном домишке близ железной дороги в области Валдерс и преобразовали его так, что журналы по обустройству интерьера всех стран мира будут состязаться за этот лакомый кусочек.

Тот факт, что здание станции располагается на высоте 682 метров над уровнем моря, дал название их первой компании, а идиллическое природное окружение — небольшое озерцо и горы — они потом не раз использовали как задник для сцены, на которой выставляли свою продукцию. Их образ жизни, как и продаваемые ими вещи, органично входит в состав коммерческого проекта. «Мы отремонтировали дом и устроили сад на каменном плато, стало возможным выращивать цветы, которые обычно не могут расти на такой высоте», — говорит Карлос, который тоже чувствует себя как дома в привычной одежде Арне — старых вязаных кардиганах с традиционным норвежским орнаментом. Эта одежда дала им статус «крутых» среди модной парижской эли­ты — они тусуются с королем винтажа Дидье Людо, а Рей Кавакубо и Ли Эделькорт держат их контакты в своих записных книжках. Они сами носят придуманные ими изделия: осовремененные версии тради­ционных вещей или такие, в которых странное сочетание деталей дает эффект совершенной новизны.

И действительно, именно игра с вязаными орнаментами привлек­ла к ним внимание культового дизайнера и тренд-гуру. «Мы сделали модель свитера для Tine (национальная норвежская молочная ком­пания) — для начатой ими кампании по сообщению традиционному наследию новых форм. Для одного из рекламных проектов мы разра­ботали национальный костюм, где использовали вместо привычных роз мотив огня. Для другой рекламы мы связали традиционный сви­тер „Мариус"¹, но в качестве ключевой части узора вместо последо­вательности крестов из классического орнамента „Сетесдал" встави­ли „пэкмана". Нам самим эта идея показалась классной, и мы решили связать свитер с новым орнаментом в абсолютно дикой расцветке и как-то спонтанно привезли его на модную ярмарку», — продолжает Карлос.

Последующее развитие событий, по их собственным словам, — уже стало историей. Байер Рей Кавакубо заметил эти свитера и тут же зака­зал целую линию продукции, начиная от пуловеров до сумок и шарфов, и они были проданы в Лондоне, Токио, Нью-Йорке и Париже. «Но еще более невероятная вещь произошла дальше: сама Рей Кавакубо захо­тела, чтобы мы связали в этом орнаменте шерстяные елочные шары — под ее рождественскую тему того года, „Хрустальное путешествие". Поскольку она заказала лишь 500 штук, мы думали, что шары были предназначены для украшения витрин Dover Street Market. Когда мы приехали в Лондон перед Рождеством, чтобы на них полюбоваться, нас поджидал сюрприз: мы ведь и думать забыли, что в Dover Street Mar­ket витрины никак не украшены!» — смеется Арне. В чем же состоял сюрприз? В том, что елочные шары продавались, и притом по 100 евро за штуку. Можно, конечно, списать дороговизну на сияющий логотип Comme des Gargons, но для дизайнерского дуэта это стало откровени­ем и началом нового приключения.

Совместно с заводом по производству пряжи Rauma Ullvarefabrikk и издательским домом CappelenDamm они придумали книгу Julekuler («Елочные шары»), которая впоследствии была переведена и опублико­вана в США издательским домом Trafalgar Books под названием «55 вя­заных елочных шаров», с последующими переизданиями в Голландии, Швеции, Финляндии, Дании, Великобритании и Франции.

«Орнаменты традиционно норвежские, двухцветные, а Арне утверж­дает, что он может связать три шара в день. Образцы вязки очень про­стые — любой человек с базовыми навыками может их выполнить, а результат превзошел самые безумные мечты. Люди совершенно по­мешались на вязке. Нам, пожалуй, пора открывать клуб анонимных вязальщиков!» — сардонически улыбается Карлос. Затем они выпу­стили вязаные пасхальные яйца — на этот раз в сотрудничестве с Dale Yarns. А на последнее Рождество сделали календарь с 24 новыми ком­позициями. Но сказка не заканчивается на вязаных шарах. Этой осе­нью они выпустили книгу по вязанию кукол (и их одежды), на обложке книги — вязаное изображение самих дизайнеров в ботанских очках и свитерах-самовязах. «Кукол вязать немного сложнее, чем шары, но на самом деле довольно легко, — объясняет Арне и добавляет: — если хочешь сделать куклу похожей на себя или на своего знакомого, глав­ное — правильно угадать волосы. Со своими куклами они объездили всю страну и по пути вели дневник, где записывали все яркое и инте­ресное, что с ними происходило. На данный момент книгу с описани­ем этого путешествия уже продали в Дании, Германии, Франции, Гол­ландии, Великобритании и США.

Они, конечно же, работают сейчас над новым проектом книги, но отказываются говорить, о чем она. Она вполне может быть посвящена садоводству, которым они страстно увлечены. Или же интерьерам — здесь они культивируют причудливый стиль, одновременно и уют­ный, и изобретательный: к примеру, светильник в их гостиной был соб­ственноручно сооружен одним скучным вечером из сотен стекляшек и жемчужин. Кухня отражает их страсть к старомодным хлопчатобу­мажным полотенцам (они также послужили вдохновением для одной из коллекций). Но и современные смартфоны и самые продвинутые технологии в этом хаосе на месте, поскольку помогают им связывать­ся с бизнес-партнерами по всему миру.

В те дни, когда они были частью мира моды, их часто сравнивали с голландским дуэтом модельеров Viktor & Rolf, которые также исполь­зовали чудаковатость как своего рода бренд. Но Виктор Хорстинг и Рольф Снорен на вид почти близнецы, а Арне и Карлос являют со­бой противоположности и внутренне, и внешне. Впрочем, похожие очки и свитера придают им вид давно женатой пары. Но есть у них одна общая страсть, которой они намерены в какой-то момент поде­литься с миром: они коллекционируют женщин-друзей в глобальных масштабах.

Доминик, у которой все ее платья Christian LaCroix развешаны по кухне; Кариан из Этнедала, которая научила их окрашивать шерсть растительными красителями; Александра, парижская актриса родом из Канады, владелица теплицы, вдохновившей их на целую коллекцию; наконец, Ли — величайшая в мире тренд-гуру. «Она время от време­ни звонит нам, мы делимся с ней своими мыслями, а немногим позже мы видим их визуализацию в ее модных прогнозах. „Будущее — руч­ной работы" — одно из ее любимых выражений в последние годы, — возможно, эта мысль проросла из наших разговоров», — предполага­ет Карлос.

Другая женщина, оказавшая на них сильное влияние, Метт-Марит— обычная женщина из норвежского города Кристиансаннд, ставшая кронпринцессой Норвегии. Через другую близкую свою подругу, ре­дактора моды Петру Миддлтон, они получили заказ на выходные ко­стюмы для Ее Величества — и, против обыкновения норвежской ко­ролевской семьи, она приняла их предложения. Известно, что для нее также работали Валентино, норвежец Петер Дундас (коллекции для Pucci и Ungaro), а также создатели ряда более мелких норвежских мод­ных брендов, таких как Leila Hafzi, Nina Skarra, Ove Harding Finseth, Undorn и Kjell Torheim.

Впрочем, они делают не «только» книжки и вязальные проекты; в со­трудничестве с DogA, норвежским центром дизайна и архитектуры, они планируют на следующую осень выставку из артефактов, срабо­танных вручную из уже использованных и переработанных материа­лов, — еще одна их общая страсть: «Мы никогда ничего не выкидыва­ем, а собираем хлам, чтобы найти ему новое применение, — сама идея сотворения нового из старого увлекает нас, мы хотим с ней работать и делиться ею с новым поколением», — говорит Карлос. Любая мелочь, воспринимаемая другими как мусор, может преобразоваться во что- то новое, будь то оригами или элементы вышивки национального ко­стюма; она для них — сокровище, такое же, как самодельная лампа. Когда старый кардиган бабушки Арне уже не поддавался починке, они разрезали его на квадраты и сшили с другими квадратами такой же изношенной ткани — так появились свитера и пончо, завоевавшие невероятную популярность и коммерческий успех.

А откуда взялись эти вязаные куклы? Отчасти от их 80-летней при­ятельницы Маргит из Гудрандсдалена. Она вязала одежду для серии «уродливых кукол», с которыми они работали. Как-то Арне вязал какие- то вещи в кукольном масштабе, чтобы прикинуть, как реализуется та или иная идея. Глядя на то, как его племянницы играют с этими кукол­ками и их одежками, предпочитая «уродцев» красавицам-Барби, он и придумал новый ход. В результате получились две вязаные куклы, ко­торым посвятили целую книгу. Они совершенно разные, хотя в основе их одна модель: Улла носит дреды, а Лолита — маленькая панк-звезда. Одежда яркая, и все элементы гардероба, от белья до платьев, есть в кни­ге. Сложно себе представить более модных вязаных кукол.

Разделение труда четкое: Арне рисует эскизы, Карлос занимается логистикой и оформлением всего проекта. Они выросли в совершенно разных мирах, не только географически, но и социально: на ферме Га- уздал в Норвегии жило вместе четыре поколения, и Арне слушал кра­сочные истории своего прадедушки о художниках-иностранцах, кото­рые приезжали сюда каждое лето писать живописные местные фермы. «Разница между мной и Карлосом в том, что он объездил все уголки мира, а я лишь слышал об этих чудесных местах», — объясняет Арне. Сначала он учился на агронома, потом занялся переплетным делом, потом заинтересовался социальной антропологией, но когда соседка рассказала ему однажды о школе дизайна и моды Esmod, он наконец- то нашел свое призвание.

Карлос родился в Бразилии и жил там шесть лет, пока его семья — отец возглавлял один из филиалов фирмы Ericsson — не переехала в Венесуэлу. Поскольку его мать не говорила ни на английском, ни на шведском, а испанский отца был не так уж хорош, дома они говори­ли на португальском. Каникулы семья проводила в Швеции или на Майами, а когда Карлосу исполнилось 13 лет, переехала в Швецию. Карлос занялся политологией и собирался стать дипломатом, посколь­ку говорил на французском, испанском, португальском, английском и шведском, а позже добавил к этому замесу еще и китайский. Но по­сле двух лет работы переводчиком в Китае он заскучал по родине, а в 1999 году случайно познакомился с Арне, который после нескольких лет преподавания в Эсмоде в Париже тоже предавался ностальгии.

Пожив за границей, они часто черпали вдохновение в том, что счи­тается типично норвежским, хотя (как они с готовностью объяснят вам) на самом деле отнюдь таким не является. Большей частью эти узоры привезены с Ближнего Востока или уходят корнями через Германию в Древнюю Грецию. Но в упрощенных и слегка «онорвеженных» вари­антах это становится частью национального достояния, приглашая к игре. Именно так в свое время, в 1980 году, поступил норвежский ди­зайнер Пер Спук, и именно тогда норвежские узоры впервые появились на парижских подиумах. Затем Dolce & Gabbana в своей осенне-зимней коллекции повторили те же мотивы, и тогда уже весь мир помешался на оленях и узорах норвежской вязки.

Не то чтобы Arne & Carlos совсем не интересуются тем, как прода­вать свои вещи. Два года назад, ровно за год до того как D&G влюбились в скандинавские узоры, они продали несколько своих вязаных дизай­нов, иные из которых очень походили на коллекцию D&G, фирме Ur­ban Outfitters. «Похоже, кое-кто увидел наши вещи и решил: отличная идея», — смеются они. И смеются последними: эти же орнаменты они потом превратили в «империю» рождественских шаров, посадив за ра­боту весь мир. Журнал Monocle и итальянский Vogue уже писали об их причудливых дизайнах, но еще не добрались до других составляющих их мира — до экзотических кур во дворе, до мыши, которая крадет их цветные камешки и прячет в саду, до развешенной по дому коллекции насекомых, до звезд и ангелов, обрамляющих их окна с матовыми узо­рами и ажурными занавесками. А если и этого мало, взгляните на ку­кольный домик — эти парни просто обожают играть и декорировать, и чем миниатюрнее модель, тем им интереснее.

Это увлечение началось с посещения двух выставок, не связанных между собой. Первая, проходившая в Париже, была посвящена дизай­неру Мадлен Вионне, которая использовала кукол для демонстрации своих вещей, прежде чем воплощать их в полном масштабе. Дизай­нерский дуэт был просто потрясен этими куклами. А потом, «в том же 2010-м мы посетили выставку миниатюрной мебели XVII и XVIII веков в замке Вандевр. Она не предназначалась для кукольных домов, — эти вещи делались подмастерьями плотников в порядке испытания при вступлении в гильдию. Они также демонстрировались как образцы бу­дущим клиентам. Мы рассматривали их очень долго, и я даже не помню, видели ли мы что-нибудь еще в этом замке», — вспоминает Карлос.

И в этот раз — конечно же, не последний! — проверенные време­нем традиции вдохновили необычный творческий дуэт на нечто но­вое и волшебное.

Перевод с английского Марии Дугиной

Примечание

1. Знаменитый норвежский свитер с определенным узором на плечах и груди, названный по имени Мариуса Эриксена, актера и спорт­смена. Первая модель была связана в 1953 г. Свитер «Мариус» — си­ний, с белым узором (фон может быть белым, тогда узор — синий) и красной отделкой — цветов норвежского флага. (Прим. ред.)