От Пикассо до Кунса: художник как ювелир (Picasso to Koons: The Artist as Jeweler). Музей исскуств и дизайна, Нью-Йорк. 20 сентября 2011 – 8 января 2012

Ювелирные украшения, выполненные по авторскому эскизу художни­ка, в последнее время стали популярной темой, и всякий, кому это ин­тересно, просто обязан был посетить выставку «От Пикассо до Кунса: художник как ювелир», которая прошла в Музее искусств и дизайна в Нью-Йорке. Эту выставку, в которой более 180 ювелирных экспонатов, выполненных по эскизам нескольких величайших художников второй половины ХХ и начала XXI века, курировала Дайанн Венет — более по­ловины экспозиции составляет ее частная коллекция. Впервые Венет показала эту выставку в Музее искусств и промышленности «Бассейн» в Рубэ, Франция.

На протяжении столетий декоративное искусство считалось чем-то второсортным, и вот, наконец, оно рассматривается наравне с изящ­ными искусствами. Действительно, ювелирное мастерство отнюдь не второсортно. Оно призвано давать жизнь новым идеям, новым материалам, новым техническим приемам. Украшения, выполнен­ные по эскизам художников, — явление самобытное. Как пишет ку­ратор Бостонского музея изобразительного искусства и специалист по ювелирному искусству Келли Л'Экюйе в своей книге (L'Ecuyer 2010), «авторские ювелирные изделия придумывают художники, соз­давая эскизы или модели, но изготовляют опытные ремесленники в цехах. Авторство обычно приписывается скульптору или художни­ку, по замыслу которого выполнена работа». На другом конце спек­тра — «студийные украшения», когда художник сам и придумывает, и изготовляет изделие.

Хотя украшения и сравнивают со скульптурами, у них также есть и практическая функция — они должны быть пригодны для ношения. Сегодня даже появился популярный термин для авторских, или худо­жественных, украшений — «арт-аксессуары» (wearable art). Пусть неко­торые ювелиры и коллекционеры и посмеиваются над этим термином, в нем много здравого смысла. Однако, поскольку изучение художе­ственных ювелирных изделий пока находится в зачаточном состоянии, нет однозначного ответа о предназначении этих украшений: должны ли они больше говорить о том, кто их носит, или об их дизайнере/из­готовителе. Для целей данной рецензии не будем принимать ни одну из этих точек зрения: эстетика и функциональность — вот главные критерии, чтобы определить, является ли изделие образцом великого ювелирного искусства.

И еще одна оговорка: мы не собираемся критиковать вкус Венет — ведь никто не приходит в великий музей и не заявляет, что выставлен­ное на всеобщее обозрение искусство ужасно. Может быть, не все из увиденного нам понравилось, но это, без сомнения, значимое собрание ювелирных творений. Венет провозглашает себя ярой сторонницей ав­торских украшений, гордо демонстрируя экспонаты своей коллекции у себя на запястьях и шее. Венет не только коллекционер, но и прово­катор — она подговаривает художников выйти за пределы привыч­ной комфортной зоны и работать в новой для себя среде. Как пишет Л'Экюйе в своей книге, «статус знаменитых художников приблизил украшения к искусству и помог расширить представления о художе­ственных ювелирных изделиях». И хотя эта выставка доказывает, что «большое имя» — не всегда залог удачного ювелирного творчества, она все же немало поднимает его ценность. Выставка «От Пикассо до Кунса: художник как ювелир» — хорошая возможность познакомить­ся с этой областью, в которой столько великих талантов.

Начнем с эстетики. Как предположила в лекции о ювелирном твор­честве художников галерист и тонкий знаток ювелирных украшений Одри Фридман, «чтобы иметь успех, произведение ювелирного ис­кусства должно в правильных пропорциях сочетать скульптурность и утонченность». Это непростая задача даже для самых блистательных мастеров. Большинство согласятся, что Пабло Пикассо был гением. Он постоянно изобретал себя заново и переосмысливал живопись и скульптуру. Но так ли замечательны его эскизы украшений? На экс­позиции представлены шесть брошей, выполненных Франсуа Гюго по дизайну Пикассо в начале 1970-х годов. Идея брошей навеяна темами, часто встречаемыми в творчестве Пикассо, — быки и мифологические фигуры, но они плоские, им недостает той оригинальности, которую связывают с произведениями Пикассо. Они словно безделушки из ма­газина сувениров при музее, где покупатель рассчитывает найти самые популярные сюжеты художника, изображенные на всем подряд — от шарфов до магнитов на холодильник. Украшения Пикассо не уникаль­ны, но, в отличие от сувениров, и не дешевы. Некоторые выполнены из 23-каратного золота, а большинство — из 20-каратного. Как и все, что ассоциируется с именем Пикассо, эти ювелирные изделия высоко це­нятся коллекционерами — ассоциация гарантирует ценность.

Макс Эрнст и Жорж Брак, друзья и современники Пикассо, при­думали куда более удачные украшения. Эрнст вылепил свою первую модель в 1959 году из пластилина и попросил Гюго отлить ее в золоте. Всего было сделано 34 ювелирных изделия в восьми вариантах. Пред­ставленные на выставке броши (художник также занимался дизайном подвесок) не передают всей живости и динамизма полотен Эрнста, хотя эти маски, как их принято называть, по-своему интересны. Они при­митивистские и абстрактные, и, хотя в каталоге выставки их сравнива­ют с животным на картине Эрнста «Слон Целебес» (1921), мы можем приписать им самостоятельную ценность, не пытаясь отыскать их изо­бражение на его полотнах.

Для Брака ювелирные изделия стали важной частью его поздне­го творчества. Решение делать украшения родилось из опасения, что у него слишком мало объемных работ. Художник выполнил 110 гуа- шевых набросков и попросил уважаемого ювелира барона Хегера де Левенфельда сделать по ним украшения. Коллекция, навеянная гре­ческой мифологией (украшения названы в честь древнегреческих ге­роев) и метафизической темой полета, носит подходящее название — «Метаморфоза». Одну из метаморфоз олицетворяет брошь «Герой» (1962) в виде рыбы с человеческим лицом. Еще одна постоянная тема его творчества — птица в полете, мы находим ее в нескольких экспо­натах. Ювелирные творения полны жизни и движения. Мастерство, с которым выполнены эти изделия, также высочайшее. Золото красиво текстурировано, и, в отличие от украшений Пикассо и Эрнста, произ­ведения Брака не просто сделаны из драгоценных металлов, они укра­шены драгоценными камнями — сапфирами и рубинами. Как следует из каталога, художнику настолько понравились получившиеся изделия, что он назвал барона Хегера де Левенфельда «продолжением своей руки», и они вдвоем очень тесно сотрудничали. Ювелирная коллекция Брака привлекала немалый интерес при его жизни. В 1963 году, через год после смерти художника, Андре Мальро организовал в Лувре вы­ставку «Ювелирные украшения Брака».

Крупнейшая проблема, с которой сталкиваются при анализе ав­торских украшений большинство ценителей ювелирного искусства, включая автора данного обзора, заключается в том, что многие из изделий выпускались серийно. Это означает, что вещи не только не касалась рука мастера, но и, в отличие от великого произведения ис­кусства, она теряет престижный статус единственной в своем роде. На выставке представлено 124 художника, так что неудивительно видеть на ней вполне ожидаемых Джио и Арнальдо Помодоро, Клод Лаланн, Лючио Фонтана и Пол Бюри. Но «От Пикассо до Кунса» дает нам возможность посмотреть среди прочих выдающиеся работы ита­льянского художника-футуриста Джино Северини, греческого скуль­птора Коста Коулентианоса и чилийского живописца Роберто Мат- ты. Придуманный Северини браслет из серебра и золота (примерно 1940-е годы) напоминает наручники с неровными металлическими пластинами, скрепленными вместе. Идея ожерелья «Без названия» Коулентианоса (примерно 1990), состоящего из соединенных друг с другом бронзовых позолоченных форм, напоминающих ленты, на­веяна женщинами, с которыми художник встречался на жизненном пути, а также творчеством Александра Колдера. Ожерелье Матты «Без названия» (ок. 1990) — это изысканное сочетание золота и жем­чуга. Вытянутые барочные жемчужины соединены тонкой золотой проволокой, напоминая амулеты.

Одолев половину экспозиции, вполне можно предположить, что скульптору дизайн украшений удается лучше, чем художнику. Это неудивительно, ведь скульпторы увереннее обращаются с тремя изме­рениями. Они просто делают еще одну скульптуру, только объемом поменьше. «Маленькая звезда» Пабло Гаргальо (1990) представляет со­бой адаптацию оригинальной скульптуры автора. В 1925 году Гаргальо создал серию брошей в виде голов из более ранних эскизов для крупно­форматных скульптур. У них красивые детали — слегка искривленные губы и глаза-бусинки, спрятанные за шлемом. Что касается ювелирных украшений Александра Колдера, то они широко выставляются в по­следние годы, и все же ожерелье «Без названия» (1935) из объемной ла­тунной проволоки на простом шнуре явилось сенсацией, как и браслет (1935), довершающий комплект. Источником вдохновения для Колде- ра стали его мобили (подвесные подвижные скульптуры), жена Луи­за и друзья, которым он дарил эти украшения. В его ожерелье витки проволочной спирали так тесно переплетены, что середина кажется многослойной. Украшения Колдера считаются великими благодаря тому, что он использует материалы, с которыми хорошо знаком, — латунную, серебряную или стальную проволоку, из которой он делал свои мобили: перенос скульптурной техники в ювелирное искусство абсолютно органичен. И, что самое важное, его ювелирные проекты оригинальны и сохраняют явственный авторский почерк.

Наибольшее разочарование—украшения художников поп-арта. Ко­ротко говоря, они просто неинтересны. Они лишены творческой изю­минки и являются буквальным переводом творчества художников на язык новой среды. Брошь Кита Херинга «Ползающий малыш» (1989), кольцо Роберта Индианы «Любовь» (1967), «Ожерелье-кролик» Джеф­фа Кунса (2005-2009) и даже подвеска Роя Лихтенштейна «Современная голова» (1968) вполне типичны для этих художников, они не поража­ют нас. Если бы куратор забыл разместить экспликации рядом с этими произведениями, мы бы безошибочно определили авторов. Вообще на этой выставке стоит поиграть в такую игру — не глядя на сопровожда­ющую табличку с именем автора, попытаться оценить, насколько вам нравится экспонат. Великие произведения ювелирного — как и любо­го другого — искусства должны вдохновлять нас и, будучи искусством, рождать новые идеи. Воспроизводя хорошо известные эскизы, эти ху­дожники не особенно стараются сделать интересные украшения — нет диалога между изделием и телом, есть лишь переиначивание старых идей, словно бы они раскручивали собственный бренд.

Не будет преувеличением сказать, что производитель украшения не менее важен, чем его дизайнер. И Пикассо, и Эрнст доверили изготов­ление своих ювелирных изделий Франсуа Гюго — правнуку писателя Виктора Гюго и сыну театрального декоратора Жана Гюго. Творческая жилка была у него в крови, и с самого юного возраста он интересовался ювелирным мастерством. Он выучился на ювелира, причем специали­зировался на религиозной утвари. Как только он стал известен в кру­гах сюрреалистов, с просьбой изготовить украшения по их эскизам к нему стали обращаться Доротеа Таннинг (жена Эрнста), Жан Арп и Жан Кокто. В 1967 году итальянский ювелир Джанкарло Монтебелло и его жена Тереза Помодоро (сестра Джио и Арнальдо) основали ком­панию GEM Montebello, которая занималась производством авторских ювелирных украшений. Они тесно сотрудничали с Ники де Сен-Фалль, Маном Рэем и Лоуэллом Несбитом. Примеры этого сотрудничества также можно увидеть на выставке.

От украшений ожидают функциональности, однако вы будете удив­лены, обнаружив, что эта проблема в авторском ювелирном искусстве (так же как и в современном студийном ювелирном творчестве) не ре­шена. А ведь дизайнеров украшений должно волновать, как плоды их творчества будут смотреться на обладателе. Однако не все дизайнеры украшений обеспокоены гармоничной трансформацией своего изо­бразительного искусства в ювелирное. Несмотря на то что Венет в ка­талоге выставки заявляет, что все украшения были сделаны для того, чтобы их носили, иные экспонаты определенно интереснее в качестве объектов, нежели украшений. Яркий пример — ожерелье «Лампочка» (2007) Майкла Крейга-Мартина из белого и желтого золота, представля­ющее собой электрическую лампочку, лежащую на красной подушке. Трудно вообразить, как такое изделие будет смотреться на человеке. Предположительно форма окажется утрачена, и будет свисать лишь розетка. Золотое кольцо Гюнтера Уэкера «Без названия» (2011) также вызывает недоумение. Немецкий художник и скульптор вбил золотые выступы в основание кольца, которое не имеет традиционной коронки, а надевается между пальцами. Головное украшение «Мой безопасный вид» (2010) бельгийского дизайнера и скульптора Арне Куинза сделан из крашеного дерева и проволоки. Непонятно, как его носить, чтобы не было больно. Кольцо «Наручники» (2007) французского художни­ка Кадера Аттиа надевается на два пальца сразу. Аттиа уже экспери­ментировал с темой наручников в своем обширном творчестве. Непо­нятно, каким образом носить восемь колец и цепочку «Без названия» (2011), сконструированные бельгийским неоконцептуальным художни­ком Вимом Делвоем, если они задуманы как неотделимая часть черной кожаной коробочки, в которой находятся. Британский художник Сэм Тейлор-Вуд сделал кольцо из белого золота и бриллиантов «Ловец слез» (2003), способное извлекать «чувства, радостные и грустные», которые затем следует поместить в один из пяти пузырьков с пробками — они лежат в специальной кожаной шкатулке.

Одна из самых необычных черт этой выставки — ее романтичность: она в равной степени повествует нам и об авторских украшениях, и о музах, которые вдохновляют художников на их создание. Барбара Роуз пишет в каталоге: «Сегодня художники и скульпторы создают укра­шения как символы преданности любимым, и их надо носить, подоб­но тому как средневековый рыцарь хранил дар дамы сердца». Пикассо делал ожерелья для Доры Маар в 1930-е и 1940-е годы, Доротеа Тан- нинг дарила украшения друзьям, а Гарри Бертойя свои первые юве­лирные изделия — обручальные кольца — придумывал для родных и друзей. Колдер тоже сделал обручальное кольцо для своей жены, как и муж Дианы Венет, скульптор Бернар Венет. На страницах каталога выставки она признается: «Моя страсть к авторским художественным украшениям родилась в тот день, когда Бернар, забавляясь, обернул тонкую пластинку серебра вокруг моего безымянного пальца левой руки, чтобы сделать мне обручальное кольцо.»

Каталог «От Пикассо до Кунса: художник как ювелир» — прекрасное описание коллекции Венет. Мы находим здесь великолепный фотоот­чет о выставленных экспонатах и емкие биографии авторов. Конечно, это не исчерпывающее собрание художественных ювелирных изделий, но его ценность — в документальном запечатлении современных про­изведений, а это сильная сторона Венет.

Любая женщина подтвердит, что существуют особые отношения между тем, кто дарит украшение, и тем, кто его получает, и это тем более верно, когда даритель еще и всемирно известный художник. Ве­нет доверительно рассказывает нам, что «Фрэнк Стелла, будучи много раз отвергнут, однажды пришел к предмету своей страсти со свертком под мышкой. В нем было ожерелье из позолоченного титана». Конеч­но, Стелла вряд ли когда-нибудь постучится в нашу дверь с подар­ком под мышкой, зато Венет удалось сагитировать многих современ­ных художников на то, чтобы заняться придумыванием украшений, и это позволило ей создать мини-музей, а нам — получить интересный мастер-класс.

Перевод с английского Анны Плисецкой

Литература

L'Ecuyer 2010 — L'Ecuyer K. Jewelry by Artists. Boston, 2010.