Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » VOX » №17, 2014

Светлана Неретина
Лохматые брови и неистовые глаза Эфроимсона. К 25-летию со дня смерти

25 лет назад умер «неистовый» Эфроимсон, первый генетик человека, которого интересовала, помимо собственно профессиональных проблем, связанных с генетикой, проблема феномена гениальности, который он пытался объяснить с генетико-медицинских позиций

Shaggy brows and fierce eyes of Efroymson

Neretina S., Moscow

25 years ago died a "violent" Efroymson, the first man geneticist was interested in, in addition to the professional issues associated with genetics, the phenomenon of genius, which he tried to explain with genetic and medical positions

 

Однажды я пришла домой к себе на Сретенку и увидела необычное зрелище: за столом в нашей столовой – полутемной комнате - сидел, как мне тогда показалось, какой-то хулиганистый ребе и лучезарно улыбался, сверкая глазами, почему-то показавшимися голубыми, и сдвинув при этом брови. Вверх торчали два вихра, делавшие его похожими на Моисея с «рогами» работы Микельанджело. Он мне обрадовался, будто родной, а я почему-то не застеснялась. Случилось так потому, что сразу, как бы внезапно, я поняла, что передо мной сидело событие. Большое, занявшее все кресло, яркое, менявшее жизнь. Событие случилось потому, что у него возникло дело к моему тогдашнему мужу, работавшему в отделе публицистики журнала «Новый мир», а после я узнала и какое дело: они редактировали работу Владимира Павловича (событие звалось Эфроимсоном), которая впоследствии вышла под названием «Родословная альтруизма». Название принадлежало не Эфроимсону, а редактору, который тоже был изумлен этим событием и потому выплеснул название как бы само собой, как имя этой радости. Работали громко. Владимир Павлович ругался, что эти литераторы все только портят, вот, заставили его менять структуру текста. Муж был спокоен (его вообще было трудно вывести из себя, мне за нашу некороткую жизнь удалось это однажды, но я сильно постаралась). Он доказывал ему свою правоту, объясняя, что читатель должен понять красоту и блеск того буржуазного учения, каковой до недавних пор считалась генетика. Это и получилось: с тех пор Эфроимсонову «Родословную» не знал только ленивый. Эфроимсон, хотя и ругался, но понимал, что в то время ему надо было застолбить свой труд, и он, хотя и «скрипя сердцем», как считал мой сын, к которому Владимир Павлович присох, все же соглашался. При этом тех, кто сейчас насупит брови, вспомнив, что это происходило в суровые советские времена, когда редакторы выламывали руки авторам, я хочу огорчить: никто Эфроимсону не выламывал рук, наоборот, пытались максимально точно передать его мысль, да и «перестройка» касалась небольшой, но важной для прояснения мысли перекомпоновки его огромного текста, из которого надо было выбрать основное специально для журнала. Впоследствии я наблюдала то же в том, как строил свои доклады другой мой муж, Александр Павлович Огурцов: «Чтобы было более жестко, - говорил он, - начну с конца».



Другие статьи автора: Неретина Светлана

Архив журнала
№29, 2020№31, 2020№32, 2021№33, 2021№34, 2021в№35, 2021№27, 2019№26, 2019№25, 2018№24, 2018№23, 2017№22, 2017№21, 2016№20, 2016№19, 2015№18, 2015№17, 2014№16, 2014№15, 2013№14, 2013№13, 2012№12, 2012№11, 2011№10, 2011№9, 2010№8, 2010№7, 2009№6, 2009№5, 2008№4, 2008№3, 2007№2, 2007№1, 2006
Поддержите нас
Журналы клуба