В последнее время стали появляться работы, в которых предлагается отойти от явно устаревшей практики «сосуществования» фольклорных и этнографических исследований (в узком смысле «исследований по социальной организации») к описанию элементов традиционной культуры, относящихся к этим двум вроде бы разным ведомствам, в едином ключе с точки зрения общности предмета исследования [Байбурин 2003: 16–17; Белков 2003: 22–25]. В этом плане было бы естественно начать с наиболее изолированной области исследований, которую в настоящее время, без сомнения, представляют классификационные системы родства.

В философии науки уже давно и прочно установилось мнение о «недоразвитости» социальных (гуманитарных, исторических) наук. Любопытно, что сами представители «недоразвитых» («описательных») наук покорно соглашаются с этим мнением, наблюдая с нескрываемой завистью за успехами «точных» наук (компьютеры, мобильные телефоны и прочие полезные вещи). При этом предполагается, что понятие научной точности, т.е. эффективности с точки зрения достижения общезначимых результатов, связано исключительно с математизацией естественнонаучных знаний. Между тем в своих не слишком высоких оценках современного состояния социальных наук философы науки имеют в виду совсем другое. Они говорят о странной привычке гуманитариев постоянно оспаривать самые основы своих наук, а следовательно, делать принципиальное допущение возможности незнания или непонимания, где проходят границы принадлежащих им предметных областей. Выражаясь проще, физики со своими методами никогда не позволят себе вторгнуться в химию, химики — в физику, тогда как в гуманитарных науках таких запретов, кажется, вообще не существует, по крайней мере в некоторых изданиях