Наш анализ касается структуры историографического поля проблемы роли герметической традиции (ГТ) в научной революции (НР). Литература, посвященная данному вопросу, и, особенно, дискуссия, вызванная книгой Фрэнсис А . Йейтс о Джордано Бруно, дают настолько богатый материал, что позволяют еще раз и по‑новому проанализировать всю концепцию НР, предложенную выдающимся английским историком

Английский исследователь, Филипп Буббайер, написавший первую обстоятельную биографию С.Л. Франка, отметил его близость как мыслителя к философии Г. Марселя: “В двадцатом веке, - говорит биограф Франка, - наиболее близкими себе он считал Бергсона и позднего Хайдеггера, но благодаря своему интересу к философии взаимосвязи (имеется в виду прежде всего взаимосвязь “я” и “ты”. - В.В.) оказывался в компании таких писателей, как Мартин Бубер и Габриэль Марсель”. Эта тема - идейная близость русского и французского философов осталась в книге английского ученого нераскрытой. Только еще в одном месте он, упоминая о переезде Франка в Париж в 1938 г., сообщает, что русский философ познакомился с Марселем, и тот, как философ, вызвал его восхищение, о чем Франк сообщает в письме к своему швейцарскому другу психологу Л. Бин-свангеру. К сожалению, переписка Франка с Бинсвангером, объем которой вместе с некоторыми другими письмами составляет 541 документ (личный архив его дочери, Наталии Норман), до сих пор остается неизданной. Изданы, насколько нам известно, всего только 8 писем. Кроме того, в Бахметьевском архиве Колумбийского университета (США) имеется еще ряд документов (например, рукопись немецкой статьи Франка “Eine franzosische Existenzialphilosophie”), представляющих интерес для изучения отношения Франка к экзистенциализму, в частности, к философии Марселя. Но внимательно изучая творчество Франка и Марселя, можно и без дополнительных биографических данных об их личном знакомстве и о взаимном впечатлении от него выявить, в чем же состоит упомянутая их близость, и в чем же они все же существенно друг от друга отличаются как мыслители