В СЕМ известно, что советское детство сделано из веснушек, хлопушек, линеек и батареек,—правда, отравлено тоталитарным воспитанием. Советский ребенок формировался (или его формировали), слушал (или слушался), пока не застыл намертво в песочнице советского двора. С этой (анти)легендой надо что-то делать. Soviet studies (и в их рамках—тема детства) давно уже стали самостоятельной научной отраслью. Но как раз здесь заинтересованный читатель подвергается расшатывающему воздействию двух противоположных дискурсов—утверждающего и разоблачительного, что часто не мешает им сосуществовать в сознании одного и того же автора

Статья посвящена анализу содержания жалобных книг, заполнявшихся в вагонах-ресторанах советских железных дорог начала 1930‑х годов. Относительная эмансипация работников сферы услуг привела к возникновению антагонизма между клиентами и персоналом, когда работник общепита рассматривался потребителем не как посредник при получении необходимых благ, а как препятствие, которое следует преодолеть

Люди подходят к стойке «шведского стола» в отеле. Они кладут на огромную тарелку три круассана, два куска белого хлеба, омлет, горку бекона. Это, так сказать, первый подход. За ним следует второй, третий, четвертый... Им, что, не объясняли, что это вредно? Что это жирно? Что за этим следует избыток холестерина, тромбы, смерть... Почему, почему они так веселы?