Стоит ли ждать, что ученые в конце концов смогут раскрыть все загадки нашего мира? И правда ли, что их открытия не оставят места религии? В чем верующие и ученые на самом деле не сходятся, а какие споры о науке и религии возникают просто от того, что люди плохо понимают, о чем говорят? Об этом мы беседуем с доктором философских наук, ординарным профессором Высшей школы экономики Александром Доброхотовым.

Трудно найти такую область философии, в которой Кант не совершил бы революцию. Категория бытия в этом отношении - не исключение. Но дать оценку этой революции - хотя бы в том общем виде, не вызывающем “с порога” желание спорить, в котором говорится о “коперниканском перевороте” - не тривиальная задача. Какую роль играет в этой революции кенигсбергский мудрец: Коперника, Лютера, Робеспьера? (С последней версией на удивление солидарно согласны и радикальный атеист и столп неотомизма.) Попробуем определить характер основных онтологических инноваций Канта, опираясь на ранние версии его понимания бытия как на подсказки, высвечивающие смысл самой проблемы. Ранний Кант - что хорошо известно и изучено - находится в сфере влияния двух своих великих предшественников: Лейбница и Юма. Именно оригинальная формула синтеза этих учений позволила Канту по-новому взглянуть на понятие бытия. Краткий очерк оппозиционных доктрин Лейбница и Юма может выглядеть следующим образом