Статья посвящена тому, как в брежневскую эпоху в среде региональных краеведов и защитников памятников истории и культуры, изначально полностью лояльной официальному советскому курсу, возникает гражданская активность, этот курс подрывающая. Возникает местная политика памяти, альтернативная государственной и воплощенная в локальных коммеморативных практиках, в результате чего в коллективной памяти сохраняется даже то, что советская политическая элита предпочитала бы ликвидировать. На примере борьбы местных активистов города Свердловска за сохранение дома Ипатьева, где в 1918 году были расстреляны Николай II, его семья и домочадцы, а после сноса дома — за сохранение памяти об этом историческом событии показано, как местные социальные механизмы коммеморации вступают в прямое противоречие с политикой центральных властей, а инициативы градозащитников неожиданно для них самих смыкаются с деятельностью советских монархистов из числа советской элиты.

Anna Fedele and Kim E. Knibbe, eds. Gender and Power in Contemporary Spirituality: Ethnographic

Approaches. New York: Routledge, 2013.

В статье анализируются гастрономические страхи, связанные с употреблением в пищу дрожжевого хлеба. Распространенные в разных слоях российского общества, от православных фундаменталистов до симпатизирующих идеям нью-эйдж буржуа, эти страхи указывают на существование особой культуры недоверия — результата работы обывательского критического мышления. Объектом недоверия выступает государство и связанные с ним институты власти и контроля: наука, медицина, образование, система средств массовой информации. А главным объектом беспокойства становится вопрос личной свободы, который формулируется как забота о качестве жизни, здоровье и самосовершенствовании. Культура недоверия специфична для современного информационного общества, где вместо проблемы доступа к информации возникает вопрос ее достоверности, вкупе с необходимостью определять и переопределять критерии достоверности. В то же время она является реакцией на ситуации риска (У. Бек), связанные с диверсификацией знания и неспособностью оценить угрозы своей жизни со стороны невидимых вездесущих врагов, вроде ГМО или дрожжей. Особое внимание в статье уделено «новым интеллектуалам», которые, с одной стороны, используют страхи культуры недоверия, а с другой — сами их создают.