Когда в первой половине 1960-х годов молодой ученый Юрий Левада выбирал тему для докторской диссертации, он остановился на социальной природе религии. Что бы тогда ни говорилось об «актуальности темы», ясно, что теперь, полвека спустя, она актуальней во много раз. Тогда наша страна была главным центром атеизма в Европе, а недавно в прессе обсуждались результаты нескольких опросов, согласно которым в России самая высокая в Европе доля верующих среди населения

Когда-то Юрий Левада высказал замечание, одно из тех, которые он нередко бросал мимоходом: «“Мужское” и “женское” - надо бы с этим поразбираться». Он имел в виду - в узком смысле - причины различий в ответах респондентов-мужчин и респондентов-женщин на вопросы наших анкет, а в широком смысле - причины различия между мужским и женским началом в нашей социальной культуре. Сказал он это давно, когда мода на так называемые гендерные исследования еще не начиналась. Но поскольку пастернаковскую строчку «…с ранних детских лет / я ранен женской долей» я повторял чуть ли не с детства, то, наверное, поэтому фраза Левады запала в меня глубоко и до сих пор заставляет обращать внимание на отношения мужского и женского в опросах и в жизни.

Пришла новая эпоха. Ее первым признаком стал испуг, которым встретили москвичи (и не только они) появившиеся в Интернете фотографии тысяч спин - это мусульмане, склоненные в молитве на улицах Москвы. Что же испугало?

Ровные ряды спин, и все в одинаковом поклоне. Они - не толпа, они - организованная сила. Эта сила покорна, но не нам. В своей молитве они не обращают внимания на нас, к нам они - спиной. Их очень много, их не вмещает мечеть и не вмещает московская улица.