В статье рассматриваются коммунитарные и коммуникативные аспекты феномена молчания (тишины) в контексте исполнения академической музыки. В качестве иллюстрации приводится история формирования «этоса молчания» в западноевропейском оперном теат ре в XIX веке. Тишина в музыкальном произведении не только выполняет эстетические функции, но и организует соответствующий этос аудитории, который исторически связан со становлением буржуазной публичной сферы и появлением новых инклюзивных модусов слушания. Конфликты, возникающие при этом, не только маркируют границы новых способов отношения к музыкальному искусству, но и позволяют увидеть в тишине пространство, в котором возможен их плодотворный синтез.

«Нора» и «Певица Жозефина, или Мышиный народ», а также романа «Замок»). Отталкиваясь от бахтинского представления о хронотопе художественного произведения как о плотной среде, сгущения и разрежения в которой создаются в том числе благодаря голосовой полифонии, автор статьи предлагает концепцию «звукового хронотопа».

Вошедшую в моду лет десять назад на Западе и постепенно набирающую силу в России область «звуковых исследований» (sound studies) можно рассматривать как порождение двух важных процессов, происходящих в современной гуманитарной науке