Из этих двадцати двух детей от двадцати отказались после рождения, у двоих есть мамы. У всех детей — тяжелые нарушения развития. Причем у многих столь серьезные, что в большинстве других социальных учреждений их, вероятнее всего, просто поддерживали бы в состоянии «овощей» — бездвижных, отключенных от внешнего мира тел.
