Представления о норме и патологии, характерные для коллективного воображения современных культур, позволяют, в частности, по-новому взглянуть на социальные стереотипы и символические значения, связанные с восприятием и репрезентацией человеческого тела. Последнее оказывается теперь не только объектом желания, насилия или, например, политического дисциплинирования, но и частью техногенных миров, где человеческая телесность не синонимична индивидуальности, внутренние органы взаимозаменяемы, а границы между биологическим организмом и механическим устройством оказываются прерывистыми и размытыми. Вероятно, именно поэтому массовые фобии, связанные с представлениями о теле, сегодня становятся средством символической репрезентации глобальных тревог и комплексов общества потребления.

Один из очевидных аргументов против теорий социального прогресса, подразумевающих, что человечество со временем «меняется к лучшему» и что наших потомков ожидает более или менее «светлое» будущее, — это история ксенофобии, то есть тех страхов и фантомов коллективного воображения, которые сопровождают значимый для любого из нас процесс разграничения «своего» и «чужого»

Приводя многочисленные примеры запретов, касающихся прикосновения к мертвому телу, произнесения имени умершего, «боязни присутствия и возвращения духа покойника», автор задается вопросом: почему и как в коллективном воображении «дорогой член семьи» после смерти превращается в опасного демона?