«Записки охотника» открываются сопоставлением жизненных укладов двух соседних уездов: «Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, лицом чист и бел, торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах» и т. п. 

 В диалоге Платона «Лахет» Сократ роняет внешне незначительную фразу: «Да и закон устанавливает, что не прорицатель должен руководить военачальником, а военачальник — прорицателем» (199a). Однако эта фраза произносится в разговоре с полководцем Никием, о котором было известно, что тот, поверив прорицателям, погубил свое войско, а сам был казнен победителями. В нетривиальных обстоятельствах Никию не хватило верного понимания ситуации; и Платон напоминает об этом, чтобы показать, что философия, оттачивающая верное понимание любых вопросов, — не пустое занятие. По сути, он выстраивает апологию философии и прежде всего — апологию философии Сократа. Одновременно Платон вступает в заочную полемику с Фукидидом, который выделил Никия из числа всех современников как наименее заслужившего свою участь в силу приверженности к добродетели (VII.86.5): с точки зрения Платона, Сократ куда как больше, чем Никий, достоин такой оценки.

Конец века сыграл злую шутку с одним из одареннейших людей своего времени. Век, который подходил к концу, был шестнадцатым; человек, о котором идет речь, звался фра Томмазо Кампанелла.