Выборы представителя отсылают нас к двойной логике тождества и различия. Мы хотим, чтобы тот, за кого мы голосуем, умел управлять. Именно наличие качеств руководителя и технической компетенции у кандидата обусловливает наш выбор. Выборы подчиняются тогда принципу различия. Они опираются на идею, что необходимо «выбирать лучших», и избиратель имплицитно допускает, что его избранник обладает теми качествами, которых у него самого нет.

Возникающие и описанные нами фигуры легитимности являются частью общего процесса децентрализации демократий. Теперь уже никто не может себе представить, что их можно редуцировать к некоей системе конкурентных выборов, устанавливающих мажоритарную власть. И в этом выражается произошедшая перемена. В течение двух веков история демократии была историей поляризации. Довольно долго все происходило так, словно общая воля могла обрести свою форму и силу, только сосредоточившись в некоем центре избирательного процесса. Такое понимание проблемы было неотделимо от условий удаления человечества от прежних органов господства: на начальной стадии нужно было все время учреждать нечто вроде инверсированного ответа этим властям, чтобы добраться до конечной цели. Длительное развитие механизмов прямой демократии тоже внесло свой вклад в этот процесс концентрации, предполагающий, что полная реализация демократического идеала прежде всего осуществляется через радикализацию его выражения в едином политическом регистре