Советский Союз был страной чудес. В представлении православного населения пространство СССР было наполнено святыми местами, которые посещались как потенциально чудодейственные святилища. К ним относились не только древние монастыри, но и определенные источники, камни или деревья, которые по большей части располагались за пределами деревень, т.е. за пределами обжитого и окультуренного пространства. Такие святилища были местами общения с божественным — особенно при большевистской власти, когда они становились заменой закрытых церквей. Однако масштабы этого паломничества к святыням не были постоянными и находились в зависимости от амплитуды государственной антирелигиозной политики. Если в 1930-е гг. в связи с террором и гонениями на Церковь пустовали даже основные святыни1, то после изменений, произошедших в религиозной политике зимой 1943 г., старые паломнические традиции ожили.

Холодным зимним утром января 1956 года, когда Клавдия Ивановна Болонкина убирала снег у своего дома на Чкаловской улице, в Куйбышеве, к ней обратилась пожилая женщина: «Это какая улица? А дом? А кто хозяйка пятой квартиры?» Когда выяснилось, что в квартире проживает сама Клавдия Ивановна, старуха начала ее торопить: «Ну, тогда, дочка, пойдем скорее, покажи ее, несчастненькую... Ах, какой грех!.. Ах, какое наказание!» Из слов старухи Клавдия Ивановна поняла, что в ее квартире якобы находится окаменевшая молодая женщина. Как выяснилось, старухе рассказали историю о некоей девушке, которой на вечеринке не досталось партнера для танца. Рассердившись, она сняла со стены икону святого Николая и стала кружиться с ней в такт музыке. Вдруг сверкнула молния, грянул гром, и девушку окутал дым. Когда он рассеялся, все увидели, что богохульница застыла с иконой в руках