Ознаменовавшая конец XVIII столетия очарованность классическим платьем породила новый, увлекательный дискурс, оперирующий понятиями тела и классического тела. Облаченные в тонкие, почти невесомые драпировки, женщины обратились в идеализированные живые аллегории демократии, равенства и признания того, что ценность одежды связана с ее трансформативным потенциалом |