Древние греки были, безусловно, правы, утверждая, что полис – это не стены, окружающие его, а люди, составляющие общность свободных граждан, которые служат своему небольшому “государству” и являются носителями его культуры. Это определение полиса, сформулированное античными мыслителями, подходит и для разных форм социальной организации, основополагающим принципом которой является свободное существование гражданской общности.

Предполагая разнообразные ракурсы изучения, феномен русской интеллигенции представляет особый интерес для интерпретации истории отечественной культуры в целом. Это определяется особым статусом данного феномена как объекта исследования: своеобразие интеллигенции состоит в единстве предмета рефлексии и рефлексивности как таковой. Причём предмет рефлексии и органическая способность к ней не только обусловливают друг друга, но и принципиально совпадают в целостном явлении. Кроме того, глубинная суть русской интеллигенции, получившая сравнительно недавно систематическое объяснение (преимущественно в конце XIX-ХХ веков), нераздельно связана со всей тысячелетней историей русской культуры. Тем самым разговор о русской интеллигенции оказывается разговором о смысле всей культуры России как целого.

Проблема творчества, творца была одной из ключевых в прозе Михаила Булгакова. Писатель воспевал творческий поиск как основу деятельности ученых, представителей одной из собственных специальностей — врачей (Филипп Филиппович, Персиков). Еще больше это касалось литературной деятельности — главного жизненного поприща Булгакова. Недаром мастерписатель оказался в названии главного романа его жизни: “Мастер (в тексте это слово пишется с маленькой буквы)— это безымянное имя, имяобобщение, означающее «творец, в высочайшей степени профессионал своего дела». Мастер – самое первое слово романа, им открывается произведение в целом, и открывается оно темой творчества