В статье реконструируется культурно-истори­­ческая карта Москвы и России, которая введена М. Булгаковым в текст и подтекст романа «Мас­тер и Маргарита» как система знаков напоминания об историческом пространстве, разрушенном в период 1920—1930-х годов. Полная десакрализация и деперсонализация пространства советской страны и массового сознания советского гражданина, которая совпала с творческим процессом работы над романом, нашла свою оригинальную форму в геопоэтике произ­ведения.

В статье рассматривается эволюция литературы факта от литературного позитивизма к прагматически ориентированному высказыванию. Разработанная рабкорами и селькорами техни­ка очеркового письма была призвана про­тивосто­ять литературной деформации фактов социалистической действительности. Однако позд­нюю практику идеолога движения, С. Треть­якова, можно рассматривать как литературу факта выска­зывания, знаменующую своего рода прагматический поворот в истории русской литературы. Будучи рассмотрена как с фикционально-нарратологических позиций, так и с позиций теории «литературного быта», практика фактографического письма позволяет выдвинуть тезис о самокритике литературы, в котором остранению подвергалась не фактура слова или композиция произведения, но сам акт высказывания.

В статье рассматриваются методы агитационной коммуникации, обусловившие художествен­ную стратегию антирелигиозного фильма Якова Протазанова «Праздник святого Йоргена» (1930; 1935). На структуру фильма равным образом проливают свет теория пропагандистского киносеанса 1920—1930-х годов, формы антирелигиозной агитации, эстетика советского авангарда. Будуч­и соотнесены друг с другом, эти явле­ния советской культуры позволяют реконструировать «идеальный» тип советской культурной коммуникации, главное свойство которого — интер­медиальность. Прагматические условия тако­й коммуникации получают в картине Про­тазанова эстетическое переосмысление, и это делает данный пример удачным для демонстрации художественной прагматики фильма.