Журнальный клуб Интелрос » Антропологический форум » №27, 2015
Александр Александрович Панченко
Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН /
Санкт-Петербургский государственный университет /
Европейский университет в Санкт-Петербурге
apanchenko2008@gmail.com
Несмотря на то что проблема соотношения конспирологического мышления и религиозной культуры остается во многом противоречивой и дискуссионной, очевидно, что некоторые социальные явления и идеологические тенденции, опознаваемые нами как религиозные, обладают, если можно так выразиться, особой валентностью к конспирологическим объяснительным моделям. Статья посвящена группе «эсхатолого-конспирологических» сюжетов, играющей довольно заметную роль в массовой религиозной культуре современной России и, вместе с тем, обладающей довольно любопытной историей. Это легенда о «компьютере по имени Зверь», находящемся в Брюсселе и готовящем человечество к грядущему царству Антихриста. В статье предпринимается анализ генезиса, трансформаций и социально-исторических контекстов легенды, позволяющий также сделать ряд общих предположений о функциональной специфике конспирологических нарративов в современной культуре.
Одна из первых исторических моделей для объяснения конспирологии (скорее как эпистемологической модели, нежели формы коллективного воображения) была предложена Карлом Поппером во втором томе его известного труда «Открытое общество и его враги». Вот что пишет Поппер: Согласно этой теории [теории заговора. — А.П.], объяснение социального явления состоит в обнаружении лиц или групп лиц, которые заинтересованы в появлении этого явления (иногда это — тайный интерес, который следует раскрыть) и которые запланировали это явление и составили заговор, чтобы породить его. Такой взгляд на цели общественных наук возникает из ошибочного представления о том, что любые социальные явления, особенно такие как война, безработица, нищета, дефицит и т.п., которые, как правило, вызывают сильные негативные реакции, представляют собой результат целенаправленных действий некоторых могущественных индивидуумов или групп. Эта теория широко распространена — она даже древнее историцизма (который, как видно из его первоначальной теистической формы, произволен от теории заговоров). В своих современных формах заговорщицкая теория общества, подобно современному историцизму и современным попыткам установить «естественные социальные законы», является типичным результатом секуляризации религиозных предрассудков. Вера в гомеровских богов, заговорами которых объясняли историю Троянской войны, прошла. Боги изгнаны. Однако их место заняли могущественные индивидуумы или группы — злонамеренные группы, порочные замыслы которых ответственны за все то зло, от которого мы страдаем. Это могут быть и сионские мудрецы, и монополисты, и капиталисты, и империалисты [Поппер 1992: 112–113].