Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Credo New » №2, 2011

Л.А. Гореликов
Русское имя как идейная суть исторической судьбы России

«И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует. … Он имел имя написанное, которого никто не знал, кроме Его Самого; … Он был облечен в одежду, обагренную кровию. Имя ему: Слово Божие» Апок. 19: 11‒13.

Минуло 65 лет с той поры, как доблестный русский солдат водрузил Знамя Победы над логовом поверженного фашистского зверя, поставившего на колени Европу и попытавшегося стать властелином всего мира. Высокую цену заплатил советский народ за спасение человечества от рабской неволи. И свет той победы вдохновлял послевоенные поколения наших соотечественников на трудовые подвиги во имя Родины. Последним таким подвигом стал героизм ратников Чернобыльской эпопеи, закрывших своими телами страну от ядерного пожара. Трагедия Чернобыля вновь показала всему миру нравственное величие советского человека, его готовность к подвигу во имя жизни будущих поколений.
Однако сила советского человека была в то же время и его слабостью: он верил своим вождям и не мог допустить мысли о предательстве. Результатом такого предательства общих интересов советских граждан и стало разрушение Советского Союза. На смену «пролетарско-трудовой», «интернационально-братской» идеологии сотрудничества и взаимопомощи в отношениях между людьми пришла паразитарно-потребительская мораль торгово-рыночного общества, основанная на обмане и насилии. Крушение СССР как исторического наследника Великой России стало новым испытанием для россиян в их способности противостоять темным силам, но уже не внешним, как прежде, а внутренним, готовым за «погремушки» западной цивилизации предать память предков, утверждавших величие и самобытность евразийской цивилизации, крепивших единство российской державы. Сегодня Час Истины настал не только в оценке наших «друзей» и «братьев» по крови, но и в отношении самого русского этноса как первого устроителя Великой России, объединившего общим делом евразийские народы от Балтийского моря до Тихого океана, от студеных вод Северного ледовитого океана до жарких пустынь и горных хребтов Центральной Азии. Сможет ли русский народ сохранить нравственное достоинство после крушения главного дела своей исторической жизни и вновь продолжить дело отцов? Или же он исчерпал свои жизненные силы и уже не способен противостоять внешнему давлению и внутренним изменам? Ответ на эти вопросы и определит будущую судьбу России.

1. Самосознание русского этноса в символических приоритетах национального имени. Чтобы сохранить собственную культуру и не раствориться в глобальных пространствах современного информационного общества, восточнославянские народы должны, наконец, осознать свой жизненный корень, постичь свое истинное существо в содружестве суверенных наций, уяснить свое высшее предназначение в мире. Поэтому давний призыв античной мудрости к идеальному существу человека – «Познай самого себя» ‒ становится ныне судьбоносным для будущего Русского мира.
Где же найти тот источник живой воды, который питал и возрождал русские силы в борьбе с невзгодами, спасал от погибели наших предков в самые тяжкие времена исторического лихолетья? Таким первоистоком созидательных сил человеческой души является Дух Святой как внутреннее, сокровенное, истинное начало чистой, праведной жизни людей, связанной с утверждением Божьей Правды на земле.
В истории отечественной культуры категорический призыв к духовному существу человека впервые отчетливо прозвучал в народной среде Малороссии во второй половине ХVIII века в творчестве Г.С.Сковороды, который увидел высшее свое предназначение в пробуждении у соотечественников сократического мышления как способа постижения вечной истины в текучих реалиях земной жизни людей. Проблема идеального образа разумного существа русского человека стало достоянием мысли широких кругов российского образованного общества в первой половине ХIХ века благодаря философическим посланиям П.Я.Чаадаева, представившим действительный дух философского разума России как программы ее духовного самоопределения. Истинной сутью этого самоопределения, согласно воззрениям славянофилов, является православно-соборная, всемирно-братская идеология жизни восточнославянского этноса.
Приземленной версией претворения всемирной идеологии братской любви в отношениях между людьми и народами стал советский социально-политический эксперимент построения общества социальной справедливости. Его крушение воочию показало русским людям, что без божьей помощи человеческий разум бессилен претворить истинное совершенство в мире, добиться социальной гармонии. Действительная полнота народной жизни определяется соучастием человеческой воли в всемирной истории человечества как претворении высшего смысла бытия. «Ибо идея нации, – говорит Владимир Соловьев, – есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что бог думает о ней в вечности» [6; 220]. И первым свидетельством высшего руководства исторической жизнью людей является божественная сила слова, творческая органика языка, символический строй родной речи, коренной смысл наших личных имен. Истинная национальная идея народов «есть не что иное как образ их бытия в вечной мысли бога» [6; 228]. Действительное самосознание народа живет в его языке. И потому любая «национальная идея» ‒ это, в конечном счете, родной язык, в котором народ раскрывает для всеобщего обозрения свою душу, выражает идейный смысл своей исторической жизни. Высшую концентрацию самосознание людей и народов обретает в собственных именах – индивидуальных и родовых, представляющих коренную суть понимания самих себя, выступающих символическим выражением созидательных сил человеческого духа. В собственных именах хранится наше высшее призвание в мире. Слабые люди изменяют духовным призывам своих имен, отказываются от их идейных смыслов в погоне за внешним разнообразием телесных удовольствий, тогда как подлинные личности верны своему сокровенному, духовному призванию, запечатленному в собственном имени, видят в нем свое главное достоинство и готовы ради него перенести все невзгоды. Отказ или утрата своих личных и родовых имен – это вольная или невольная измена своему высшему предназначению. Поэтому сегодня каждый русский человек должен хранить свое родовое имя «русский» как святое наследие предков и видеть в нем истинное руководство для своих действий, искать подлинный смысл его наставлений, чтобы достойно продолжить историческое дело своих отцов в обустройстве России как действительном воплощении творческой силы русского духа. Для преодоления постсоветского безумия в словах и делах наших соотечественников нужно прежде всего уяснить истинный смысл их этнических именований – «украинец», «русский», «белорус». Какие идеи живут в этих именах? О чем они нам напоминают? Необходимо, следуя за своим Именем, понять: кто Мы в этом мире и в чем кроется наше подлинное бытие, наша духовная сила?
Всякое понимание людьми самих себя и окружающего мира рождается в процессе совместной деятельности и потому имеет в основе определенную историческую предпосылку, устоявшуюся традицию в истолковании предельно общих конфигураций общественной практики. Такой исторической традицией в осмыслении истинных значений  коллективной практики восточнославянских народов является признание их изначального родства, внутреннего духовного единства: обладая единой качественной природой, наши братские народы различаются между собой лишь количественными параметрами ее проявлений. Выражением данной традиции, еще бытующей в самосознании народных масс, служит однокоренное обозначение национальных особенностей восточнославянских народов – «малороссы‒украинцы», «великороссы‒русские» (многороссы), «белорусы» («чисто русские»). Но в чем же идейный корень «русской» жизни? Какой смысл хранит в себе имя «русский», каким качеством оно нас наделяет, о чем хочет оно поведать миру от нашего лица? Чему оно учит людей? К чему призывает оно свой народ?
   
2. Высший смысл русского имени. При ответе на вопрос об идейной сути русского имени требуется прежде всего понять ‒ родное это слово или иноязычное для русского человека? Если оно свое, то наиболее близкими его значениями становятся нравственные качества человеческого существа, а не какие-то внешние его признаки. Если же оно чужое для русского сердца, питаемого духовным чувством, то ближайшими его значениями служат внешние особенности русского человека и его быта. Легендарное предание летописца Нестора о происхождении первых русских князей от «варягов Руси» заставляет искать «чужеродные корни» русского имени.
«І пішли за море до варягів, до русі,
І звалися-бо ті варяги русь.
Інші так само зовуться свеї,
Інші – урмани, аньгляне,
Інші – готи, - от так і ці [прозивалися русь].
І сказали русь, чудь, словени, кривичі і весь:
«Земля наша велика і богата,
А наряду нема в ній;
Ідить княжити і володіти нами».
І зібралися три брата з родами своїми,
І взяли з собою всю русь,
І прийшли найперше до словінів,
І поставили город Ладогу,
І сів найстарший, Рюрик, в Ладозі
А другий, Синеус, - на Біліозері,
А третій, трувер, - в Ізборську.
І от тих варягі прозвалась земля Руською.» [4: 28–29]
Какой смысл несет это имя русскому самосознанию? По мнению ряда исследователей, оно первоначально обозначало не этническую субстанцию жизнедеятельности людей, а особое социально-профессиональное положение «варягов Руси» в свейско-норманском мире. «Оно означало «гребцов» — дружину, участвующую в походе на гребных, весельных судах, – считают одни из наших современников. – Это слово звучало по-шведски как «роте», а эстонцы — потомки летописной чуди — до сих пор называют Швецию «Роотси». Чудь первая встретилась с этими «гребцами» на Варяжском море и передала их имя славянам. Те и назвали варягов, приходящих в Восточную Европу на весельных ладьях, русью» [2]. В этой «профессиональной» версии норманской концепции происхождения русской государственности утверждается, что «то самое финское «routsi», из которого выводят «Русь», происходит от древнешведского слова, означавшего «гребцы», «плавание на гребных судах» или, по другим сведениям, «дружину» (особого противоречия здесь нет, так как шведские «дружины» двигались именно на гребных судах). Дело в том, что шведы, соприкасавшиеся с финскими племенами, являли собой именно дружины на гребных судах и называли себя именно так, а в финском языке это, так сказать, «профессиональное» название стало означать шведов вообще. Из этого следует, что имя «Русь» происходит вовсе не от имени чужого – шведского – племени, а от названия двигающейся по воде дружины» [3].
Можно, конечно, не соглашаться с мнением летописца Нестора, но в его повествовании о «призвании Руси» говорится о ней именно как об «этническом сообществе», аналогичном шведам, норвежцам, англичанам, готам. Кроме того, довольно сложно было бы приглашенным на княжение братьям‒варягам забрать с собой вместе со своими родами еще и «всех гребцов», или «всех дружинников», ходивших на гребных судах в славянские земли. Следует также учесть, что в призвании на княжение вождей «варягов Руси» участвовала и сама Русь как составная часть «нашей земли»: «І сказали русь <выделено нами – Л.Г.>, чудь, словени, кривичі і весь: «Земля наша велика і богата, а наряду нема в ній; ідить княжити і володіти нами». Поэтому «дружинно-гребцовая» или, в более широком измерении, «социально-профессиональная» трактовка значения слов «русы», «русь» представляется не самой удачной, так как расходится с прямыми указаниями литературного первоисточника. Такая сугубо «социоцентристская» трактовка жизненных начал древнерусского государственного единства служит весомым аргументом в проведении политики по национальному обезличиванию русского народа как изначально внеэтнического сообщества «гребцов‒тружеников» на судне «российской годарственности». Но данное замечание, конечно, не может служить веским аргументом в опровержении гипотезы о «безнациональной природе» российской государственности.
Важным историческим свидетельством, указывающим на этнические корни русского имени, служат так называемые «Вертинские анналы», где сообщается, что «в 839 году к германскому императору прибыли люди, «которые говорили, что их, то есть их народ, зовут Рос... Тщательно расследовав...император узнал, что они принадлежат к народности шведской» [3]. Крупнейший российский этимолог XX в. О. Н. Трубачев ставит под сомнение шведское происхождение «варягов Руси», указывая на датские этнические корни первых русских князей [8]. Можно, конечно, усомниться в тщательности императорского расследования, но вряд ли можно сомневаться в достоверности приведенного в Анналах свидетельства, что имя «рос» ‒ это самоназвание какого-то этнического сообщества, генетически мало связанного с культурой, социальными традициями германских народов и потому неведомого императорской власти, в отличие от тех же датчан.
Более правдоподобной в рамках «этноцентристского подхода» выглядит «общеславянская» концепция первичного значения слов «русь», «русы», «росы», согласно которой в имени «русский» как производной форме от корня названных слов запечатлен самый внешний, массовый «портретно-этнографический» признак русских людей – «русый» окрас их волос, ставший в древности естественной основой для их выделения среди других племен как «светловолосых людей» посредством именований «русы, «росы», «росичи», «русичи». Так, современный исследователь Н. С. Державин напоминает, что «первое арабское известие о славянах, восходящее к VII в., прямо отмечает их белокурость; впоследствии арабы вообще называли славянским (Siklab) тип белокурого европейца» [1]. Лингвистическим подтверждением правомочности толкования слова «русский» как ’светловолосый’ служит интерпретация рядом ученых слова «венеды» как кельтского именования одного из древнейших западнославянских племен. «Кельтское слово vindos, ‒ сообщает Н С. Державин, ‒ значит ’белый’. Отсюда заключали, что кельты, будучи сами, как и германцы, красно-рыжими, называли русых славян белыми, и это имя осталось за ними (сравни Белая Русь, Белохорваты и пр.) и в устах германцев» [1].
Внешний облик народной жизни может быть обозначен не только по ее антропологическим (портретным) свойствам, но и по бытовым (интерьерным) качествам, среди которых заметную роль играют особенности природного окружения: народ идентифицирует себя с характером своего жизненного мира, с главной особенностью природной среды обитания. Так, в литературе существует предположение о первоначальном расселении прародителей русского племени в бассейне реки Рось, название которой и определило имя возникшего здесь нового межродового союза – «росы», «русы», «русь», «русичи». Однако гипотеза происхождения имени русского народа от названия реки Рось как организующей силы его первоначального жизненного мира не вполне убедительна в силу предельной ясности данного имени для русского сознания: топоним представляется не как символическое закрепление нового племенного объединения более древним названием реки, определившей своим существом общий жизненный уклад пришедших сюда прарусских родов, а скорее как зеркальное отражение в названии реки уже ранее сложившегося межродового союза, обозначившего водный исток общих жизненных сил своим собственным именем. Слово «Рось» этимологически родственно таким хорошо знакомым нам словам, как «роса», «русло», «русалки» ‒ и может быть понято как ’светлая, прозрачная, ясная вода’. В этом плане «росы» ‒ это «дети росы», чистые капли живой воды.
Смысловая связь слов «росы», «русы» с водной стихией подтверждается также концепцией происхождения слова «венеды» как именования одного из древних племен славянской этнической общности от корней германского языка со значением ’вода’. «Из более ранних попыток истолкования племенного наименования венед, венд отметим, между прочим, попытку увязать это название с древним северогерманским vand (латинское ‒ unda) ‒ «вода», откуда венды ‒ «люди воды», «жители вод» или «морские жители»» [1]. Но совпадение точек зрения разных этнокультур на природные особенности древнеславянского населения не устраняет необходимости различения первичных и вторичных его обозначений ‒ как слова‒оригинала или же как воспроизведения в новом звучании коренного значения исходного термина, как дублирования в речи иных народов опорного смысла собственного народного имени. Если «русский» ‒ это самоназвание одного из древнеславянских племен, то его идейный смысл должен быть более емким по сравнению с чисто внешними и потому односторонними характеристиками славянской натуры в восприятии других племен. Слово «росы» и представляет собой смысловой синтез односторонних представлений о русских людях как «белокурых» или же «водных», просветленных, «прозрачных» натурах. Но сам такой органический синтез внешних особенностей человеческой природы возможен лишь на основе внутреннего созерцания людьми своего духовного существа, представляющими в самоназвании нравственную суть собственной жизни, ее идейный смысл.
Такой экстраполяцией существа русского духа на ясную гладь водной стихии и служат слова «Рось», «Русь» как обозначения мира «чистой росы», утверждающие подлинный смысл русского имени в представлении о духовно и телесно чистых, омытых, просветленных людях, искренних и ясных, прозрачных в своем отношении к миру, утверждающих в словах и делах божью правду на земле. «Русские» или «россы» как прямые наследники древних «росов» ‒ это духовно «светлые», «ясные», «открытые» для всех, искренние люди, исповедующие Божью правду как высшую ценность своей земной жизни. Об этой преданности древних русичей божьему делу претворения правды на земле ясно говорит «Книга Велеса», повествующая о высших смыслах и исторических деяниях древнерусского народа. «И так провозглашали мы славу Богам, которые суть Отцы наши, а мы – сыны Их. И будем достойны Их чистотой телес и душ наших, которые никогда не умрут. И не умирают они в час смерти наших тел. И падшему в поле Перуница давала выпить Воду Живую. И выпивший Ее отправлялся к Сварге на Белом коне. И там Перунько его встречал и вел в благие Свои чертоги. И там он будет пребывать в это время, и достанет себе новое тело, и так станет жить, радуясь и творя молитвы за нас ныне, и присно, и от века до века» [5: 69].
Поэтому нынешние поколения русского этноса должны гордиться своим родовым именем как обозначением нравственного благородства «чистых людей», не скрывающих от мира своих замыслов, не таящих в себе черных помыслов: наша душа открыта для всех. И эта искренность, запечатленная нашим именем, ‒ вера в Божий промысел о человеке как воплощении истины ‒ делает нас непобедимыми в противоборстве с силами зла и обмана. И потому русские люди должны хранить свою веру в высший промысел и чтить родное имя как живое напоминание о главном своем деле – утверждении Божьей Правды на земле. «Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков» (Иоанн 1:3‒4).
Высший исторический смысл общерусского дела хранится в религиозных заветах нашего древнего Слова и концентрируется в идее «Святой Руси» как просветленной жизни человечества. Конкретизацией этой высшей идеи становятся три религиозных замысла исторических деяний восточнославянских народов, представленных духовными исканиями украинским (малоросским) народом небесной правды нового Иерусалима, соборным стремлением великорусского этноса к братскому объединению всех народов в претворении земной правды третьего Рима, самоотверженным настроем белорусского народа в исполнении «сыновнего долга» перед земными и небесными родителями, в утверждении святости родовых уз как действительного свидетельства подлинной Любви в отношениях между Богом‒Отцом и его духовными детьми из рода человеческого, как исповедания конечной небесно-земной правды грядущего Богочеловечества в собрании одухотворенных личностей. В единстве этих трех высших замыслов исторической жизни русских народов кроется их непобедимость в борьбе с темными силами.
В практическом претворении данных замыслов в действительность и заключается конечная судьба России. «Великое историческое призвание России, от которого только получают значение и ее ближайшие задачи, есть призвание религиозное в высшем смысле этого слова» [7: 173].

Литература

1.    Державин Н. С. Происхождение русского народа (великорусского, украинского, белорусского). Глава II. Древнейший период в истории славян. §1. Венеды [1944] [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://rusmir.in.ua/ist/348-drevnejshij-period-v-istorii-slavyan-venedy.html
2.    Легенда о призвании варягов и происхождении Руси [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://rusmir.in.ua/rus/38-legenda-o-prizvanii-varyagov-i-proisxozhdenie-rusi.html
3.    О происхождении слова «Русь» [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://rusmir.in.ua/rus/46-eshhe-o-proisxozhdenii-slova-rus.html
4.    Повiсть врем’яних літ. Літопис (за Іпатським списком) / Переклад В. В. Яременка. К.: Радянський писменник, 1990. 558 с.
5.    Свято-Русские Веды. Книга Велеса. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2005. 576 с.
6.    Соловьев В. С. Русская идея // Соловьев В. С. Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: Правда, 1989. С. 219‒246.
7.    Соловьев В. С. Философские начала цельного знания. // Соловьев В. С. Сочинения в 2 т. 2-е изд. Т. 2. М.: Мысль, 1990. С. 139‒288.
  • artyukh

  • 25 августа 2011
  • Группа: Гости
  • ICQ:
  • Регистрация: --
  • Статус:
  • Комментариев: 0
  • Публикаций: 0
^
Ну і чому такі дешеві патріотичеські агітки потрапляють на сторінки філософських часописів?
Архив журнала
№4, 2020№1, 2021кр№2, 2021кр№3, 2021кре№4, 2021№3, 2020№2, 2020№1, 2020№4, 2019№3, 2019№2, 2019№1. 2019№4, 2018№3, 2018№2, 2018№1, 2018№4, 2017№2, 2017№3, 2017№1, 2017№4, 2016№3, 2016№2, 2016№1, 2016№4, 2015№2, 2015№3, 2015№4, 2014№1, 2015№2, 2014№3, 2014№1, 2014№4, 2013№3, 2013№2, 2013№1, 2013№4, 2012№3, 2012№2, 2012№1, 2012№4, 2011№3, 2011№2, 2011№1, 2011№4, 2010№3, 2010№2, 2010№1, 2010№4, 2009№3, 2009№2, 2009№1, 2009№4, 2008№3, 2008№2, 2008№1, 2008№4, 2007№3, 2007№2, 2007№1, 2007
Поддержите нас
Журналы клуба