Проблемы молодежи требуют глубокого научного исследования (Рецензия на монографию)

Иваненков С.П."Проблемы социализации современной молодежи" Изд. 3-е, исправленное и дополненное - Санкт-Петербург, 2008 - 336с.

Если книга издается второй, а тем более третий раз, то это означает, что книга эта востребована профессиональным сообществом и читающей аудиторией. Монография С.П. Иваненкова посвящена актуальной теме. Актуальность ее связана с той ролью, которую играет процесс социалиазации молодежи в современном обществе. Значимость исследования проблем социализации молодежи усиливается в условиях происходящих сегодня в нашем обществе дискуссий по важнейшим вопросам социально-политического устройства, приоритетных ценностей, смысложизненных проблем. Характер и стиль изложения проблем в книге обусловлен исходной позицией автора, согласно которой именно социально-философский подход к проблемам социализации молодежи ( не приуменьшая значимости его исследования с использованием средств и методов других дисциплин) позволяет рассмотреть процесс социализации молодежи как специальную деятельность общества в целом по отношению к одной из своих частей. Одним из основных понятий, предлагаемой концепции социализации молодежи, является понятие " молодежь". Автор показывает различные подходы к определению молодежи как определенной социальной группы. В результате проведенного анализа существующих позиций делается вывод, о том, что господствующее представление о молодежи как об определенной социальной группе, специфика которой обусловлена исключительно демографическим признаком - возрастом, затрудняет понимание проблем социализации молодежи по существу. А нерешенность фундаментальных теоретических проблем, как известно приводит и к грубым ошибкам и просчетам в практической деятельности. В своем определении молодежи С.П. Иваненков не отбрасывает полностью демографический критерий выделения молодежи в качестве особой социальной группы, но показывает, что его существенным образом надо связать с определенными социальными характеристиками, которые объективно присущи данной группе. Это, прежде всего, вовлеченность всей молодежи в социализационный процесс. Рассматривая исторически процесс формирования социализации молодежи, автор показывает как постепенно в процессе функционирования и развития общества, по мере усложнения его социальной жизнедеятельности происходит переход от обучения к воспитанию, от воспитания к образованию и от образования к государственной молодежной политики. Очень важно при этом, что сам процесс развития социализации рассматривается им через постоянную призму соотношения традиционного и инновационного. Так, например, показывая процесс возникновения образования как определенное отрицание традиционных форм социализации молодежи, автор одновременно показывает возникновение его как определенного инновационного в масштабах всего общества инновационного института. Затем само образование традицианализируется и превращается в традиционный институт социализации молодежи, а инновационнность переходит внутрь процесса образования - чем собственно и занимается педагогика. Но в современных условиях возникает инновационная новая форма социализации молодежи - государственная молодежная политика. Автор убедительно показывает, что возникновение государственной молодежной политики как новой конкретно-исторической формы социализации молодежи является необходимым шагом для всего общества, стремящегося удержать спонтанную и стихийную деятельность молодежи в рамках социально принимаемых и одобряемых типов поведения. Однако, государственная молодежная политика может быть успешно реализована только в том случае, если изначально будет выстраиваться как инновационная деятельность, а не путем проб и ошибок. Другим центральным понятием монографии является понятие "социализации". И здесь автор демонстрирует широту взгляда с глубиной постановки и решения современных проблем социализации. В качестве важнейших факторов социализации молодежи, он рассматривает процесс самоидентификации, процесс взаимосвязи поколений и менталитет. При этом рассмотрение этих проблем используются данные эмпирических социологических исследований, в том числе и проведенных при непосредственном участии С.П. Иваненкова в качестве руководителя. Полученные данные включаются в широкий теоретический контекст всей проблематики социализации молодежи, и автор получает новые теоретически-значимые результаты. Важно, что современные проблемы социализации молодежи автор понимает исторически и для обоснования их значимости в современности привлекает как работы современных авторов, так и работы и идеи классиков социальной философии и социологии. Такая перекличка имен и времен, показывает историчность проблемы "отцов и детей" и многовариантность ее решения в разных культурах. Автор демонстрирует глубокую философскую культуру, знание как историко-философских традиций в рассмотрении проблем социализации, так и современной литературы - отечественной и зарубежной. Книга написана хорошим языком, ее отличает последовательность и аналитичность. Если рассматривать монографию С.П. Иваненкова в целом, то можно сказать о ней - эта работа, в которой максимально полно актуализированы уже известные результаты исследований по проблемам социализации молодежи и представлена собственная целостная философская концепция социализации молодежи как типа деятельности. И эта концепция не лежит на полке, а работает в реальной практике реализации государственной молодежной политике, о чем свидетельствуют приложения, содержащие Стратегию реализацию ГМП в РФ, доктрину реализации ГМП в РФ, вот почему и потребовалось третье издание данной работы. Молодежь и те, кто занимаются молодежной политикой, или работают с молодежью найдут в этой книге много полезного и ценного, что поможет им работать с молодежными проблемами, опираясь на последние, глубокие научные результаты.

Декан философского факультета Казанского государственного университета доктор философских наук, профессор,чл.- корреспондент АН Татарстана М.Д.Щелкунов

Посмотреть на себя со стороны: отечественные философы трех поколений в самопрезентации.

История философии традиционно имеет дело с мертвыми. Это, в известном смысле, и оправданно. Во-первых, вклад имярека, в отличие от яркости (харизматичности, эпатажности) его личного воздействия на современников, становится ясен во временной дистанции двух-трех поколений спустя, как утверждает Р. Коллинз. Во-вторых, сколько обид, ревнования и недоброжелательства порождают все подобные расстановки из серии "кто же круче" и "кто же оригинальнее" (научнее, глубокомысленнее и т.п., подставьте по желанию). Существует даже уговор среди некоторой части философских небожителей – не писать (о вкладе и т.п.) при жизни имярека.Подобное, может быть, и снимает обозначенные трудности, но существенно обедняет и текущую философскую жизнь, и последующую историю философии. В первом смысле она опреснена сциентистским объективизмом (я – не обычный человек со страстями и предрассудками, а некий носитель чистого познания), который даже в истории естествознания не соблюдался, расцвечиваясь яростными личностными конфликтами. Во втором, историко-философском, смысле обращаются в дальнейшем, для реконструкции среды философа и его психологического портрета к малодостоверным источникам (воспоминания друзей, родственникам, мемориальные интервью и пр.), нежели к самим первоисточникам. Но вот показать ныне живущего философа в текущих взаимодействиях и актуальных межпартийных столкновениях, где он сам раскрывается при умелом провоцировании и не связан соображениями гуманистического, политического и прочих "политесов", – это на деле новое слово, по крайней мере, в нашем интеллектуальном пространстве.В этом ключе, книга "Кто делает философию в России. Т.1. Составитель А.С. Нилогов. М.: Поколение, 2007. – 576 с." представляет собой настоящий интеллектуальный бестселлер. Книга беспрецедентна по заряду энергии, живости, проблемности, конфликтности и потенциальной креативности. Это не умствования очередного историка философии, по любому, вольно или невольно, входящему в бессмертную роль Прокруста, это сама живая история современной отечественной философии в ее моментальной фиксации. Слово дано самим современным отечественным мыслителям, и вовсе не статусным людям, бонзам философии. Пусть говорят, что хотят – и они говорят, и, временами, – как хорошо и интересно!Польза от чтения огромная. Одно дело представлять себе "идеальный мир" предшествующих "философских героев", недоступно-далеких во временной дымке, другое – видеть, слышать, спорить с ныне живущими крайне интересными людьми, способными продуцировать такие идеи, которые заставляют тебя жмуриться от интеллектуального удовольствия: "ах, черт, до чего же хорошо, верно и красиво сказано!" Здесь важны и не собственно какие-то "идеи", информация, раздвигающая ваш интеллектуальный горизонт – для того есть монографии и статьи. Здесь важно чувство формирующейся профессиональной сопричастности, становящейся отечественной философской идентичности. Верно отмечает А.С. Нилогов – это своего рода обсервационная площадка нашей современной философии, причем в буквальном смысле: наиболее интересны в книге не "манифесты" (этого добра мы начитались всласть), а именно не формальные, провокативные интервью, заставляющие многих, волей-неволей, распахнуться и, конечно же, фото имяреков. Потому, зная, что все они наши современники, с которыми мы можем встретиться, запечатлев их разные и интересные лица, мы и создаем "мысленные коалиции" (Р. Коллинз), включая их в свои воображаемые споры и рассуждения. Сравнение, сопоставление, выверка себя со своими современниками, достойными и глубокими философами, формируют важнейшие ментальные условия существования профессионального философского сообщества: представления о значимости и роли философии (мировой и национальной), о назначении и смысле существования философа, о феномене философской популярности ("эфемеры" и "посмертники" А. Секацкого), об идентификации основных направлений в современной отечественной философии.Хотя, с одной стороны, книга являет собой некий кадр моментальный философской съемки и в том ее "объективность", однако, с другой, представляет собой явно авторский проект со своим стилем и идеологией. Ее личностный профиль явственно проступает во многих особенностях книги. Так видна большая предварительная ознакомительная работа, предваряющая составление вопросов "под имярека". Вопросы сильно диверсифицированы в зависимости и от дисциплинарной позиции интервьюируемого, и от его интеллектуальной биографии, и от его заявляемых взглядов. Общее же то, что они составлены так, чтобы как можно более его раззадорить, заставить полнее и свободнее раскрыться публике. Личностная позиция внутренней свободы обнаруживает себя и в подборке персоналий, не стесненной ни узостью дисциплинарных рамок академической философии, ни подобострастием респекта перед философским официозом. Привлекает и увлекает патриотический пафос (защита русского языка и русской философии), мессианский задор (гуманитарный "манхэттенский проект" О. Матвейчева) книги.Книга дает ориентировки, особо полезные для нестоличных философов, о реальном распределении пространства интеллектуального внимания на столичных подиумах. Так, я думаю, многие откроют для себя новые яркие мыслительные формации А. Ашкерова, Ф. Гиренка, О. Матвейчева, А. Секацкого, В.Савчука, вновь убедятся в основательности интеллектуальных репутаций уже известных мыслителей, которые четче, рельефнее сформулировали свои кредо (Ю. Мамлеев, М. Эпштейн и др.) Обратимся теперь к анализу некоторых характерных групп, которые прорисовываются в массиве из 31мыслителя современной России, – в поколенном, самокритичном и содержательном измерениях. В книге представлены три поколения отечественных философов. 12 человек – это поколение, родившееся в 20-40 гг. ХХ века. В этой группе меня привлекли фигуры Д. Дубровского (1929), Ю. Мамлеева (1932) и Ф. Гиренка (1948). 13 человек – люди, родившиеся в 50-60 гг. ХХ века, среди которых особо выделяются А. Секацкий (1958), М. Эпштейн (1950) и В. Савчук (1954). Наконец, наименее многочисленная, по вполне понятным причинам, группа философов, порадовавшая родителей и остальное человечество своим рождением в 70-80 гг. Из шести человек молодого поколения пока наиболее заметны А. Ашкеров (1975) и О. Матвейчев (1970). Другие три группы прорисовываются по такому весьма условному критерию как степень саморефлексивности. Он, безусловно, спорен, т.к., с одной стороны, внутреннее сознание своей правоты и суггестия воздействия на читателей и слушателей незаметно могут трансформироваться в безаппеляционность; с другой же, за яркость и оригинальность часто можно принять намеренную скандалезность, из серии "шумим, братец". Тем не менее, жанр рецензии предусматривает известный субъективизм. Представленных философов я бы подразделил, опять-таки же на три группы: "продуцирующих" свои идеи; "крепких профессионалов", блестяще владеющих словом и вполне успешных, но не отличающихся свежестью идей; многочисленных "последователи" каких-либо направлений."Продуцирующие", в свою очередь, предстают в двух подгруппах: "эпатанты", весьма амбициозные люди с явно завышенной самооценкой (четверо), и те, кому действительно есть, что сказать – спокойно, без картинных поз, страшных закатываний глаз и р-р-революционно-метафизических фраз (типа: "убей Другого в себе!"). В отношении первых как нельзя справедлива характеристика Г.Д. Джемаля, определившего этот сорт людей как "очень специфических субъектов в области философии, которые используют философию как трамплин для чисто индивидуалистической самореализации" (с.228 книги). Восемь человек, вторая группа "продуцирующих", – действительно отличимы печатью оригинальности, их интервью захватывают, а идеи запоминаются. Группа "крепких профи" (человек восемь) представлена не только философами (специалистами по теории познания либо философской онтологии), но и логиками, историками, психологами, литературоведами и даже тремя литераторами. Вот уж кто-кто, а они философию явно "не делают".Еще в меньшей мере можно сказать это в отношении наиболее многочисленной группы приверженцев (более десяти), многие из которых жизнь положили на служение (переводы, пропаганду и пр.) кумирам. Здесь, конечно же, самые "прогрессивные", т.е. горячие приверженцы постмодерна, аналитической философии, настолько горячие, что и говорят на той самой "вязи", а горизонт их мысли отформатирован и предсказуем. Но есть и "подорожники" с "подорожницами" и даже, что сообщает книге изрядный "демократизм", – последователи и Н.Федорова, и Генона-Дугина (вкупе с неким историософским манифестом последнего).Таким образом, из рассмотренных 31 мыслителя, все же философию в России "делают" от силы человек 12, немногим более трети. Подобная ситуация возникла, похоже, из-за явной партийной пристрастности составителей, которая проявлялась и в некоторой назойливости одних и тех же тем и имен. Так из обилия повторов в вопросах, читатель, вольно или невольно уясняет: → что Федор Иванович, хотя и с игривыми ляганиями ("на безрыбье современной русской философии и Гиренок философ" с. 503), – центральная фигура отечественной прогрессивной философии;→ что ее эмблемой можно считать "черную кошку", антиязык и уничтожение Другого в себе;→ что мы все присутствуем на рекогносцировке марш-броска отечественной философии на западные рынки, которые будут завоеваны в кратчайшие исторические сроки – особенно если мы "скинем с себя заспанное одеяло, отбросим подушку, набитую совиным пухом (не кошачьим – В.К.), – очистим свое сознание от философского дежавю!" (с.13). Как следует из всего сказанного, книга, несомненно, заслуживает того, чтобы на нее обратили внимание и потратили известную толику времени на знакомство с ней – она провокативна, ярка и занимательна, чем и отлична от многих скучнейших и вымученных монографий.

Красиков В.И.д.ф.н., профессор кафедры философииКемГУ