Журнальный клуб Интелрос » Credo New » №1. 2019
Мусиенко Тамара Викторовна
доктор политических наук, кандидат исторических наук, доцент,
Санкт-Петербургский университет
Государственной противопожарной службы МЧС России (Санкт-Петербург),
заместитель начальника университета по научной работе,
действительный член Международной академии будущего
((International Futures Studies Academy: IFRA)),
действительный член Академии геополитических проблем,
действительный член Петровской академии наук и искусств,
ассоциированный член Социологического института РАН,
Musienko Tamara Viktorovna
doctor of political sciences, candidate of historical sciences, associate professor,
St. Petersburg University
State Fire Service EMERCOM of Russia (St. Petersburg),
Deputy Head of the University for Scientific Work,
Acting member of the International Academy of the Future
(International Futures Studies Academy: IFRA),
a full member of the Academy of Geopolitical Problems,
a full member of the Petrovsky Academy of Sciences and Arts,
Associate Member of the Sociological Institute of the Russian Academy of Sciences,
e-mail: tvm77777@mail.ru
Лукин Владимир Николаевич
доктор политических наук, кандидат исторических наук, доцент,
Санкт-Петербургский университет
Государственной противопожарной службы МЧС России (Санкт-Петербург),
ведущий научный сотрудник отдела информационного обеспечения населения и технологий информационной поддержки
РСЧС и пожарной безопасности
Центра организации научно-исследовательской и редакционной деятельности, профессор кафедры философии и социальных наук,
действительный член Академии геополитических проблем,
действительный член Петровской академии наук и искусств,
ассоциированный член Социологического института РАН,
Lukin Vladimir Nikolaevich
doctor of political sciences, candidate of historical sciences, associate professor,
St. Petersburg University
State Fire Service EMERCOM of Russia (St. Petersburg),
Leading Researcher of the Department of Information Support of Population and Information Support Technologies
SPARES and fire Safety
Center for Organization of Research and Editorial Activity, Professor of the Department of Philosophy and Social Sciences,
a full member of the Academy of Geopolitical Problems,
a full member of the Petrovsky Academy of Sciences and Arts,
Associate Member of the Sociological Institute of the Russian Academy of Sciences,
e-mail: lvn55555@mail.ru
УДК 327.7
СТРАТЕГИИ ОБЕСПЕЧЕНИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ЕВРАЗИИ: АРКТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Аннотация. В статье представлен сравнительный анализ содержания арктических стратегий, реализуемых в XXI веке циркумполярными странами, Европейским Союзом и НАТО.
Ключевые слова: Арктика, сравнительный анализ, арктическая стратегия, безопасность, суверенитет, национальные интересы, угрозы, вызовы и риски безопасности, обеспечение безопасности, Арктическая зона Российской Федерации, государственная политика.
STRATEGIES FOR SECURING REGIONAL SECURITY IN EURASIA: THE ARCTIC ASPECT
Abstract. The article presents a comparative analysis of the content of Arctic strategies implemented in the 21st century by circumpolar countries, the European Union and NATO.
Key words: Arctic; comparative analysis; Arctic strategy; security; sovereignty; national interests; threats; challenges and security risks; security; Arctic zone of the Russian Federation, public policy.
Проблемы национальной безопасности актуальны и значимы в последнее десятилетие XXI века прежде всего в региональном контексте. Геополитическое противостояние глобальных акторов приобретает особую остроту в Евразии. Это вызвало пересмотр национальных стратегий безопасности в ряде государств. Отечественные исследователи, среди которых и авторы, уделяют изучению проблемы соответствующее внимание [см., напр., 1– 5].
Основу современных геополитических стратегий США, Европейского Союза (далее – Евросоюз, ЕС) составляют национальные стратегии безопасности, стратегии НАТО и союза европейских государств. Все восемь стран-членов Арктического совета имеют национальные арктические стратегии: Норвегия – с 2006 года, Дания и Россия – с 2008 года, США и Канада – с 2009 года, Финляндия – с 2010 года, Исландия и Швеция – с 2011 года. Особенности арктических стратегий Норвегии, Дании, Финляндии, Исландии, Швеции – стран-сателлитов США в том, что они существуют в пределах погрешности с американской и натовской стратегиями, поэтому не рассматриваются. Арктическая стратегия Канады по отдельным аспектам вызывает противодействие США и других партнеров по НАТО.
Арктическая зона Российской Федерации (далее – АЗРФ) является северным, северо-восточным флангом Евразийского геополитического пространства. В российской Стратегии национальной безопасности 2015 года (далее – Стратегия), были определены основные угрозы и задачи государства по обеспечению национальной безопасности на ближайшую перспективу [см.: 6]. К угрозам в числе двенадцати отнесено противодействие Запада интеграционным процессам и создание очагов напряженности в Евразийском регионе (см.: п.п. 13 – 17). В Стратегии отмечено, что в процессе формирования новой полицентричной модели мироустройства особое значение приобретает лидерство в освоении ресурсов Мирового океана и Арктики.
В целях противодействия угрозам экономической безопасности России реализуется государственная социально-экономическая политика расширения использования инструментов государственно-частного партнерства для решения стратегических задач развития экономики, завершения формирования базовой транспортной, энергетической, информационной, военной инфраструктур, особенно в Арктике, Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, развитие Северного морского пути, Байкало-Амурской и Транссибирской железнодорожных магистралей (п. 62);
В этой связи особое значение придается развитию равноправного и взаимовыгодного международного сотрудничества в Арктике (п. 99), интеграции на евразийском пространстве в рамках Евразийского экономического союза, наращиванию политического и экономического потенциала Шанхайской организации сотрудничества (п. 92), создание в Азиатско-Тихоокеанском регионе надежных механизмов обеспечения региональной стабильности и безопасности на внеблоковой основе (п. 95).
В отличие от российской Стратегии во всех Стратегиях национальной безопасности США, включая последнюю от 18 декабря 2017 года (далее – СНБ-17), заявлялось и подтверждалось что США, это «Америка с силой, уверенностью и волей к лидерству за рубежом», которая должна «создать постоянные преимущества для американского народа». Россия названа (вместе с Китаем) «ревизионистской державой», противостоящей Соединенным Штатам и его союзниками и партнерам, вместе со странами-изгоями (Ираном и КНДР), и «организациями транснациональной угрозы» (прежде всего джихадистами) [7, P. 1]. Но в разделе «Стратегия в региональном контексте» наша страна поставлена в одну строку с КНДР и Ираном, обозначена необходимость «противостоять российской подрывной деятельности и агрессии, а также угрозам со стороны Северной Кореи и Ирана» [7, P. 48].
Приоритеты определены конкретно: со стороны «изгоев» – только угрозы, а России – уже деятельность и агрессия. Очевидно, что в геополитическом пространстве это противостояние распространяется и на Арктический регион. В СНБ-17 заявлено: «Сочетание российских амбиций и растущих военных возможностей создает неустойчивую границу в Евразии, где риск конфликта растет из-за действий России» [7, P. 25 – 26].
Геополитические и геоэкономические интересы российское государство в Арктике реализует в рамках «Основ государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу» 2008 года (далее – Основы) [см.: 8] и «Стратегии развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2020 года» 2013 года (далее – Арктическая стратегия) [см.: 9].
В Основах перечислены четыре основных фактора, влияющие на государственную политику в Арктике, а во втором разделе сформулированы национальные интересы России в Арктическом регионе (четыре, основный из которых – сохранение Арктики в качестве зоны мира и сотрудничества), семь задач государственной политики и десять направлений стратегических приоритетов.
В военной, экологической, научной и технологической, международной сферах цели напрямую связаны с проблемами обеспечения безопасности.
В Основах предусмотрена поэтапная реализация государственной политики России в АЗРФ. На третьем этапе (2016 – 2020 годы) должно быть обеспечено превращение Арктической зоны Российской Федерации в ведущую стратегическую ресурсную базу Российской Федерации. В целом в среднесрочной перспективе реализация государственной политики Российской Федерации в Арктике должна позволить России сохранить роль ведущей арктической державы. А в дальнейшем необходимо осуществить комплексное наращивание конкурентных преимуществ Арктической зоны Российской Федерации в целях укрепления позиций России в Арктике, упрочения международной безопасности, поддержания мира и стабильности в Арктическом регионе [см.: 8; 2, С.45 – 49].
Главной целью Арктической стратегии является реализация национальных интересов, а также достижение главных целей государственной политики Российской Федерации в Арктике путем решения основных задач с учетом стратегических приоритетов, определенных в Основах, обеспечивающих национальную безопасность и устойчивое социально-экономическое развитие Арктической зоны Российской Федерации.
В 2016 году разработан «План мероприятий по реализации Стратегии развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2020 года» [см.: 10]. В качестве основного инструмента реализации Арктической стратегии используется Государственная программа Российской Федерации «Социально-экономическое развитие Арктической зоны Российской Федерации на период до 2020 года». Реализуется «Комплексный проект развития Северного морского пути» со сроком реализации 2015 – 2030 годы.
С 2018 года государственным органом, координирующим деятельность на стратегическом арктическом направлении является Государственная корпорация по атомной энергии «Росатом».
Обоснование американских концепции, доктрины и стратегии в Арктике возложено на Комиссию США по арктическим исследованиям (далее – Комиссия), действующей во взаимодействии со специальной межведомственной группой анализа и оценки обстановки в Арктике, которая функционирует на базе Государственного департамента США. В группу входят представители Министерства обороны, Министерства военно-морских сил, Службы береговой охраны и Службы управления минеральными ресурсами Министерства сельского хозяйства США. Комиссия выступает за увеличение финансирования исследований перспективных месторождений в Арктическом регионе; за совершенствование картографического обеспечения морской зоны в целях представления в соответствующую комиссию ООН по шельфу заявки на владение частью арктических территорий. Присоединение шельфовых территорий позволит увеличить общую площадь территории США на 4,1 миллионов километров и претендовать на природные ресурсы общей стоимостью 1,3 триллионов долларов США, включая запасы нефти на шельфе Аляски, оцениваемые в 650 миллиардов долларов США [см.: 11, 12].
Стратегические приоритеты современной арктической геополитики США в систематизированном виде были изложены в соответствующей президентской директиве по национальной безопасности № 66 National Security Presidential Directive (NSPD) 66, 2009 года / Homeland Security Presidential Directive (HSPD) 25, Arctic Region Policy 2010 года (далее – NSPD-66/HSPD-25, Директива), а также в Арктической стратегии США 2013 года. Среди целей арктической политики США в сфере обеспечения национальной безопасности, установленных NSPD-66/HSPD-25, обозначено соотнесение приоритетов национальной безопасности с национальными интересами США в Арктике [13, P. 16].
Директива характеризовала интересы национальной безопасности США в Арктике как «широкие и фундаментальные» и содержала заявление о готовности «работать самостоятельно или во взаимодействии с другими государствами, чтобы защитить эти интересы». В Директиве отражен военный аспект геополитической стратегии США по обеспечению национальной безопасности в Арктическом регионе. Эти интересы явно включают в себя такие вопросы, как: противоракетная оборона (далее – ПРО) и система предварительного оповещения; развертывание морских и воздушных систем для обеспечения стратегических морских перевозок, стратегического сдерживания, морского присутствия и проведения операций по обеспечению морской безопасности; обеспечение свободы судоходства и полетов [14, P.2, 7 – 8; 15, P.20].
В Национальной стратегии США по Арктическому региону 2013 года (далее – Арктическая стратегия США, американская Арктическая стратегия) Арктика названа «критически важным регионом мира», подтверждены интересы национальной безопасности США, связанные с Арктическим регионом, сформулированы три основные направления деятельности: продвижение интересов национальной безопасности Соединенных Штатов; ответственное управление ресурсами Арктического региона; укрепление международного сотрудничества [см.: 16].
Но США в последнее время ориентируются на ослабление формирующегося регионального комплекса безопасности в Арктике за счет утверждения в нем новых акторов и установления с ними широких контактов. Увеличение численности участников с разнообразными интересами в регионе, по мнению российских исследователей создает условия для реализации стратегии управляемого хаоса за счет создания временных союзнических связей в зависимости от текущих потребностей и складывающейся конъюнктуры в интересах субъекта «ручного управления» хаосом [17, С. 115 – 126].
По инициативе США восемь стран, входящих в Арктический совет, сформировали Арктический форум береговых охран, Он действует с осени 2016 года в качестве независимой организации, принимающей собственные решения и планы работы. Авторы полагают, что параллельный с Арктическим советом орган «практического взаимодействия» призван усилить в Арктике геополитические позиции США и его союзников.
В период с 2011 года по настоящее время в арктической геополитической стратегии США наблюдается смещение приоритетов в сторону развития военной инфраструктуры в Арктике и имплементации Арктической стратегии США в проекты: по исследованию, развитию, тестированию и оценке эффективности инвестиций в системы наблюдения в Арктике; по развитию систем связи и коммуникации воинских формирований, действующих в регионе; по разработке радарных систем нового поколения, адаптированных к условиям Арктики; по развитию систем мониторинга и прогнозирования состояния ледового покрова. [см., напр., 18 – 21].
Так, еще в 2003 году США установили систему противоракетной обороны на базах в Форт Грили (штат Аляска), позднее модернизировали свои РЛС в Туле (Гренландия). Инвестиции США на расширение потенциала и эффективное использование сил и средств по реализации Арктической стратегии США составили в 2017 году 2,3 миллиарда долларов [22, P. 4 – 5].
Канада свои геополитические и геоэкономические цели пытается достичь, поэтапно реализуя «Генеральную программу канадской политики в Арктике и на Крайнем Севере» (далее – Генеральная программа), [см.: 23], разработанную Федеральным советом по Арктике в 2009 году. Его председателю предоставлены полномочия премьер-министра при решении всего комплекса вопросов по Арктическому региону.
Наиболее важные составляющие канадской арктической стратегии: стремление обладать акваторией между Северным полюсом и своим арктическим архипелагом; предложение вариант «секторного» раздела Арктики – границы проходят от оконечностей национальных территорий прямо по меридианам до самого полюса; объявление в 1997 году Северо-Западного морского прохода канадскими «территориальными водами» вопреки позиции США, настаивающих на присвоении этим водам статуса международных вод; разногласия с США по поводу границы между американской Аляской и канадской провинцией Юкон; заявка прав на часть шельфа в Северном Ледовитом океане; разрешение многолетнего территориального арктического конфликта с Данией; стремление выиграть у Российской Федерации и Дании спор по подводному хребту Ломоносова. По остальным геополитическим и геоэкономическим вопросам Канада идет в фарватере стратегии США.
Это в полной мере следует отнести и к «Стратегической концепции Североатлантического союза» (далее – Концепция) 1999 года. В этом документе было заявлено о распространении зоны «ответственности НАТО» на все планетарное пространство и необходимости обеспечивать «военное присутствие, передовое базирование» за пределами своих территорий «по мере необходимости» в любом регионе мира, включая Арктический регион, [см.: 24].
Последние годы прошли под знаком активизации взаимодействия ЕС и НАТО. 8 – 9 июля 2016 года саммит НАТО в Варшаве с участием 2,5 тысяч представителей из 54 стран принял заявление из 139 пунктов. Северная Атлантика отнесена «как и другие районы» (не расшифровываются) к районам «стратегически важным» для НАТО и их партнеров (п. 23).
Таким образом, национальные и арктические стратегии союзов государств направлены на достижение геополитических и геоэкономических целей, прежде всего, США и его союзников.
Все циркумполярные государства имеют современные арктические стратегии, главная цель которых – обозначение национальных интересов в геостратегическом и геополитическом Арктическом регионе и обеспечение их реализации.
В коалиции стран, противостоящих в Арктике Российской Федерации, принципиальных различий в арктических стратегиях нет, и Россия вынуждена практически в одиночестве отстаивать свои интересы и обеспечивать национальную безопасность в Арктическом геополитическом районе мира.
Литература
