Журнальный клуб Интелрос » Credo New » №2, 2018
Равочкин Никита Николаевич
Кемеровский государственный сельскохозяйственный институт
кандидат философских наук, доцент кафедры гуманитарно-правовых дисциплин
Ravochkin Nikita Nikolaevich
Kemerovo State Agricultural Institute
Candidate of Philosophy, Associate Professor of the Department of Humanitarian and Legal Disciplines
e-mail: nickravochkin@mail.ru
УДК 316
Политика и право в идеях фрейдомарксизма
Аннотация: Статья посвящена анализу сущности политики и права в идеях одной из наиболее эклектичных философских традиций – фрейдомарксизме. Производится обращение к биологизаторским и социологизаторским концепциям, которые представлены фрейдизмом и марксизмом, соответственно. На основе анализа взглядов фрейдомарксистов делается вывод о синтетическом управлении регламентацией человеческого поведения: на уровне не только устрашения, но и с использованием манипулятивных приемов.
Ключевые слова: политика, право, фрейдомарксизм, фрейдизм, марксизм, человек, общество, поведение.
Politics and law in Freudomarxism ideas
Abstract: The article is devoted to the analysis of the essence of politics and law in the ideas of one of the most eclectic philosophical traditions – Freudarchism. An appeal is made to biologic and sociological conceptions, which are represented by Freudianism and Marxism, respectively. Based on the analysis of the views of Freudomaxists, a conclusion is drawn about the synthetic management of the regulation of human behavior: at the level of not only intimidation, but also with the use of manipulative techniques.
Keywords: politics, law, Freudomarxism, Freudianism, Marxism, man, society, behavior.
В практической философии, к которой в первую очередь относим социальную, имеется ряд вопросов, играющих существенную роль для человеческого существования. Вопрос о сущности человека и его месте в обществе и государстве является ярким примером одного из таковых. Он также напрямую связан с проблемами политики и права, ведь их содержание в значительной степени определяется решением вопроса об исходной человеческой сущности. Здесь речь идет о том, как возможно формировать государственные (политические и правовые) институты для их нормального, справедливого и корректного существования и функционирования. В истории философской мысли обозначенный нами вопрос решался диаметрально противоположными способами. Проблема заключается в том, каковы фундаментальные, существенные свойства человека, которые определяют его бытие в мире.
Биологизаторский и социологизаторский подходы применительно к пониманию сущности человека сегодня являются традиционными, что указывает на невозможность их игнорирования в настоящем исследовании. Основой биологизаторского подхода можно считать редуцирование сущности человека к биологическим свойствам его организма. Плюрализм биологизаторских концепций понимания человека представлен, например, идеями и теориями социал-дарвинистов, а также концепциями фрейдизма [8]. Так, при изучении человека характерной особенностью идей фрейдизма становится объяснение его сущности через бессознательные психические процессы [11]. Исходя из принципа, согласно которому человеческое поведение нужно объяснять бессознательными психическими процессами, Фрейд разрабатывает целостную теорию человеческой психики, разделяя ее на три части: господствующее «Оно» (Id) с его двумя основными инстинктами – эрос (либидо) и танатос (влечение к смерти и разрушению), подчиненное Id «Я» (Ego) как своего рода окно в реальность (сфера сознательного, разумная, рассудительная часть внутреннего мира человека, подчиняющаяся принципам реальности) и «сверх-я» (Super-ego), сдерживающее необузданное примитивное «оно» в соответствии с принципами реальности (под которым Фрейд понимал сферу различных моральных установок и запретов, налагаемых обществом на своих членов и усвоенных индивидом).
Развитие человеческой психики, по Фрейду, проходит три инфантильных психосексуальных стадии (оральную, анальную и генитальную). В дальнейшем решающее значение имеет Эдипов комплекс: врожденная и неизбежная сексуальная привязанность ребенка к родителю противоположного пола и ревность и враждебность к родителю того же пола. Эдипов комплекс сопровождается комплексом кастрации (у мужчин) и комплексом зависти к пенису (у женщин) [4]. При объяснении аномалий психики (неврозов) Фрейд берет во внимание ее основанность на бессознательно подавленных в детстве воспоминаниях об извращенных влечениях к отцу, матери, сестре или брату. Эти инфантильные сексуальные существующие в «оно» воспоминания вызывают регрессию к более ранней стадии развития. То есть к тому периоду времени, когда нет необходимости решать связанные с реальной жизнью и приводящие к неврозу проблемы. По мнению Фрейда, лечение невроза следует проводить с помощью методов психоанализа: толкование снов как «царская дорога» к пониманию бессознательного, свободные ассоциации, трансфер, сопротивление, ошибки, невербальное поведение. Цель психоанализа сводится к тому, чтобы пациент сам проник в суть бессознательных психических процессов и в последующем подчинил некоторые неконтролируемые части «оно», то есть включив их в систему «я» [10].
В свою очередь социологизаторские концепции можно свести к тому, что человек является сугубо социальным существом. Его сторонники признают наличие биологических факторов как детерминант развития и функционирования ела человека, но не его поведения и деятельности, зависящей от социума, в котором он живет. При рождении человек наделен единственной характеристикой, направленной на приобретение личностных способностей. При этом наследуются лишь их задатки, которые в большей или меньшей степени могут проявляться в условиях среды. Отметим также, что возможности и задатки реализуются только при условии прохождения социализации [8].
К социологизаторским концепциям сущности человека относят, в частности, идеи К. Маркса и их различные модификации. С позиции марксизма человек определяется через социальные условия, в которых он находится. Он таков, какова окружающая его общественная среда. Эта среда в широком плане понимаемая как историческая эпоха, социальный строй, классовые и групповые интересы, а в узком – как индивидуальные условия и особенности его развития. Соответственно, социальная сущность человека не является постоянной, но изменчивой. Он не только продукт обстоятельств и воспитания [8]. Другими словами, в какой мере человек изменяет природу и социальную среду, приспосабливая их для себя, в такой мере меняется и он сам. Признание общественного характера (социальной сущности) человека в марксизме не исключает индивидуального измерения человеческого бытия. Правда, в этом случае внимание не концентрируется на личности самой по себе. Марксисты демонстрируют неразрывную связь между сознанием общественного богатства и развитием богатой человеческой индивидуальности. Главный тезис антропоцентристских идей философии марксизма общеизвестен: «не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» [9]. Общественная структура и государство постоянно возникают из жизненного процесса определенных индивидов. Причем не таких, какими они могут казаться в собственном или чужом представлении, а таких, каковы они есть в действительности. То есть, как они действуют и, следовательно, как они проявляют себя в определенных материальных, не зависящих от их произвола, границах, предпосылках и условиях.
Производство идей, представлений, сознания первоначально непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни. Образование представлений, мышление, духовное общение людей являются здесь еще непосредственным порождением материальных отношений между людьми. То же самое относится к духовному производству, его проявлениям в языке политики, права, морали, религии, метафизики конкретного народа. Люди сами производят собственные представления и идеи. Но речь здесь идет о действующих людях, которые обусловлены определенным развитием их производительных сил и коммуникацией в соответствии с ним вплоть до его максимально отдаленных форм. Сознание никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием, а бытие людей есть реальный процесс их жизни.
Синтетическое понимание сущности человека через две рассмотренные нами концепции отражается во фрейдомарксизме (Т. Адорно, В. Райх, Г. Маркузе и др.). Эта концепция стремится учесть оба основания для понимания не только самой сущности человека, но и наиболее важные образования отдельных сфер жизнедеятельности людей. В частности, в настоящей работе мы обращаем внимание на проблематику политических и правовых институтов. Следует принять во внимание, что сведение в одну концепцию таких разных и порой противоречащих друг другу оснований существования человека, общества, государства и права приводит к значительной эклектичности понимания предмета исследования. Все это существенным образом указывает на затруднительный характер стоящей задачи по выявлению системообразующих принципы функционирования политических и правовых институтов общества.
В рамках фрейдомарксизма реализуется тезис Маркса о принципиальной важности закона единства и борьбы противоположностей как основного закона общественного развития. Вместе с тем марксова идея социального и политического развития достаточно существенно трансформируется. Речь идет о том, что влияние идей З. Фрейда приводит Т. Адорно, Г. Маркузе и в первую очередь В. Райха к утверждению, что развитие политических и правовых институтов сводится к стремлению к доминированию и, в особенности – к садизму в социально-политических реалиях современного общества. Разделяем мнение Э.М. Викторова, считающего, что садизм (маркиз де Сад), и феминизм (С. де Бовуар), являются своего рода идеологическими основаниями современного фрейдомарксизма [3], содержащего в себе на уровне марксистско-гегелевского диалектического закона единства и борьбы противоположностей указанные два социально-политические направления. Викторов также указывает, что «социально-экономическое и политическое угнетение личности в современном цивилизованном обществе связано также с подавлением человеческой свободы в сексуально-эротическом контексте» [3]. Фактически речь идет о том, что человек определяется как антибиологическое существо, которое угнетено обществом как таковым и в частности – его политическими и правовыми институтами.
Из рассмотренного выше можем сделать два вывода. Первый из них: эклектичность фрейдомарксизма состоит в его стремлении к объединению социальных марксистских и биологизаторских фрейдистских интенций. Причем остается совершенно неясным, что является основанием чего. С другой стороны, политические и правовые институты становятся средством для манипуляции и угнетения человеческого существа, и при этом совершенно не важно, чем же является человек – социальным существом или животным с социальными признаками.
Будучи средством угнетения (концепции В. Райха и Г. Маркузе), политические и правовые институты понимаются как источник требования сублимационных действий трудящегося населения [5]. Так, В. Райх отмечает, что господство традиционной морали, позволяющей людям открыто получать удовлетворение от не выходящих за рамки закона форм сексуального взаимодействия, «ведет к «оргазмной импотенции» – растущей неспособности человека в современном обществе к естественным проявлениям любви – и свидетельствует о заведомой патологичности социальной действительности» [2, C. 169]. Эксплуатация трудового населения, о которой К. Маркс говорит в «Капитале», и которая является основанием развития общества и его движения от одной формации к другой, при правильной сублимационной направленности способна привести к получению сверхплановой продукции. «Можно представить себе «гробящего» свое здоровье рабочего, плодами трудов которого смогут воспользоваться только внуки, если они еще вдобавок «смогут» появиться на свет в связи с тем, что их предок, зарабатывая себе «на жизнь», сохранил все же необходимую потенцию для естественного воспроизводства потомства» [3, С. 16]. В таком утверждении противоречиво объединяются между собой социально-экономические основания личности и эротико-социальные тенденции фрейдизма.
Подобная логика приводит В. Райха к утверждению, согласно которому политические институты (в частности – институт «отца» нации) выполняют функцию нормативно-регулирующих оснований человеческого поведения. Выполнение этой функции созвучно самым функции «super-ego» З. Фрейда, причем во взглядах Райха прослеживается, что институт «отца» порой и заменяет последний. В этом случае мощнейшая энергия «оргон» требует реализации, приводя человека либо к счастливой сублимации в виде прямой реализации энергии на практике, либо «к более корректной для окружающего социума, сублимированной тяге к «отцу» нации в виде очередного диктатора» [3]. Сексуальная революция при этом должна привести к социальным трансформациям, в частности – к женской эмансипации и формированию социально свободных людей обоих полов. Традиционная мораль и патриархальное общество должно уступить свое место либеральному обществу и либерально-гуманистической морали. Таким образом, Райх стремится реализовать в своих идеях лозунг «долой принудительную мораль супружеских обязанностей».
Другая сторона его воззрений сконцентрирована на идеях соотношения базиса и надстройки. Напомним, что у Маркса базис определяет существование и основные принципы реализации надстройки (право, политика, философия, идеология). Для Райха очевидным становится факт того, что надстройка оказывает столь же фундаментальное влияние на базис, как и базис на нее. Причиной этого он считает укорененность базиса в человеческой психике, являя результат интериоризации. Таким образом, политические и правовые институты представляются основанием регламентации человеческого поведения отнюдь не только в качестве внешнего структурного образования, реализуя репрессивную функцию и связывая поведение человека с образом «отца» народа и вождя. Они проводят его регламентацию в том числе и на уровне психологических оснований человеческого поведения, обосновывая нравственное поведение человека. Именно по этой причине крайне важным при трактовке экономического поведения человека становится необходимость анализировать тип семьи и практики воспитания, характерные для определенной культуры [6, С. 20].
Райх рассматривает политические институты через призму семейных отношений, проводя весьма интересную аналогию между образами в семейных отношениях и политическими ролями и функциями. Так, сама семья – это своего рода аналог целого государства, в котором образ «отца» аналогичен образу его главы. Это закономерно ввиду олицетворения символа единоличной власти и авторитарности. Помимо политической сферы, Райх делает и экономический аналоговый перенос, отождествляя образ «отца» с добытчиком, обладающим непоколебимым авторитетом. Отметим также, что отношение к «матери» олицетворяет любовь к родине.
Фрейдистская идея отождествления сыновей с отцом предполагает аналоговый перенос отождествления себя с «отцом» народа, что влечет за собой двойственное отношение. С одной стороны, здесь страх перед репрессиями, которые могут последовать за несоблюдение определенных требований, с другой – стремление идентифицировать себя с власть держащими. Здесь происходит смешение марксистской и фрейдистской традиций, в результате чего возникает психологическая детерминация социальной активности человека и одновременно налицо проявление социальных запретов и правил, регламентирующих психологические интенции человека. Властные (суть – политические) институты представляют собой единство психологических и социальных оснований самих себя. Как следствие – нереализованное сексуальное влечение не может по причине социальных запретов найти корректный выход и трансформируется в системе символических объектов, выражаясь в замещающей деятельности, вариантом реализации которой становится политическая активность.
В дальнейшем Райх утверждает, что именно такие основания приводят немецкое общество гитлеровского времени к лояльному отношению, и в конечном счете – к принятию фашистских и национал-социалистских идей. Существенной причиной такого социального действия стала психологическая потребность большей части населения Германии в потребности идентификации с фюрером на основе психологических установок национального нарциссизма, влекущего возвеличивание определенной нации. Такая психологическая установка вполне эффективно используется при формировании определенного типа политической идеологии как основания поведения массового человека.
Подобная логика понимания психологических интенций человека приводит фрейдомарксистов (Г. Маркузе) к введению в философский аппарат понятия «одномерный человек», суть проявляется через высокую степень отчужденности человека от самого себя и использования защитных механизмов, приводящих к массовизации человека как социального субъекта.
Такое действие, как показывает Р.Х. Аль-Хуссаини, приводит к совершенно определенным политическим действиям. Политические институты добиваются:
«1. введения в практику новых форм контроля, вынуждающих людей к добровольному сублимированному рабству;
Из анализа представленных внедряемых политическими институтами элементов, легко можно сделать вывод о том, что функциональная определенность самих политических институтов связывается в первую очередь с формированием типичного человека, или, перефразируя Г. Лебона, массового человека, которому присущи совершенно определенные, достаточно типичные и оттого предсказуемые варианты поведения. По мнению Г. Маркузе, именно в связи с этой причиной стремление любой политической системы должно основываться на формировании массового человека [7]. Более того, одномерный человек в значительной степени трактуется Маркузе через призму симулякров: он общается с помощью выхолощенного языка, имеющего исключительно функциональную характеристику, выполняя функцию ритуального обозначения, и призванного решать вполне определенные задачи.
Таким образом, осуществляется реализация несколько иных способов управления обществом, которые трансформируются от механизмов прямого физического управления к механизмам психологического манипулирования через формирование привлекательных и позитивно оцениваемых образов. В последующем такая логика трансформации политического управления обществом находит свое развитие в идеях М Фуко. Для этого французского мыслителя характерна связь механизмы политического управления с применением образа паноптикона и также бодрийяровских симулякров как привлекательной подделки, позволяющей управлять обществом без принуждения, формируя лишь привлекательные образы как цели любой человеческой деятельности [12].
Из сказанного выше сделаем несколько выводов. Политические и правовые институты с точки зрения фрейдомарксизма выполняют функцию принуждения и манипуляции человеком, причем используют при этом комбинацию биологических и социальных инструментов. Основания человеческой психики в виде моделей поведения и мышления массового человека позволяют политическим институтам использовать данные механизмы для реализации властных полномочий в обществе над людьми. Страх перед владеющими властью, как и устремления идентифицировать себя с ними – вот двигатели человеческого поведения в понимании фрейдомарксистов.
ЛИТЕРАТУРА
