Другие журналы на сайте ИНТЕЛРОС

Журнальный клуб Интелрос » Credo New » №3, 2019

Банщиков А.В.
РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ БАЛАШОВА Л. Е. “ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ: УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ”

Банщиков А.В.

Студент Санкт-Петербургского государственного института психологии и социальной работы

 

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ БАЛАШОВ Л. Е.  ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ: УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ / Л. Е. БАЛАШОВ. —  6-Е ИЗД., ПЕРЕРАБ. И ДОП. — М.: ИЗДАТЕЛЬСКО-ТОРГОВАЯ КОРПОРАЦИЯ «ДАШКОВ И К°», 2019. — 414 С.

 

«Занимательная философия», за авторством Л. Е. Балашова, написана простым и доступным языком, подходящим для широкого круга читателей. Автор знакомит с широким кругом философских проблем и понятий, поясняя их на примерах из жизни и художественной литературы, личностно включая читателя в философскую проблему и создавая тем самым дополнительные ассоциативные связи, что способствуют усвоению материала.

Рассуждая вместе с читателем о морально-нравственных категориях, вроде «совести», «доброты» и «честности», Л. Е. Балашов иллюстрирует это речью Алеши Карамазова «о доброте и любви человеческой» из романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» [47-50 c.].

Периодически автор добавляет свои комментарии по приведенным им цитатам или же использует комментарии из сети Интернет. Так, после приведенного отрывка из романа, далее следует:

«Я очень удивился тому, что один пользователь в Живом Журнале осудил эту речь Алеши Карамазова как речь лицемера.

Свидетельствую: есть такие нормальные, порядочные, светлые люди. И есть такие ситуации, подобные описанной Ф.М.Достоевским.

Кто не верит в благородство, в добро, в любовь — несчастный человек!» [50 с.]

Это очень любопытное решение, вписывающиеся в современные реалии и добавляет элемент дискуссии в повествование. На страницах 68-71 мы можем наблюдать ярчайший пример такой дискуссии. Автор не просто показал нам ход своих мыслей в написанной статье, но и продемонстрировал реакцию на нее некоторых людей. Возможно, отвечая на комментарии пользователей и вставляя их в книгу, автор как бы отвечает на возможные вопросы читателя.

Стоит также отметить и художественное оформление учебного пособия. Помимо обильного цитирования философских и художественных работ, автор не скупится на использования картин, иллюстрирующих обсуждаемую тему.  Так, с высказыванием Сократа «нужно есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть» на странице 51 соседствует картина Б. М. Кустодиева «Купчиха».

Автор не просто знакомит читателя с философией, но и аккуратно вписывает его в культуру.

Однако, для меня остается не ясной целевая аудитория данного учебного пособия. В аннотации сказано, что она «для студентов вузов и всех интересующихся философией», хотя, как мне кажется, книга прекрасно подошла бы и для школьников. «Занимательна философия» подходит для тех, кто только желает познакомиться с философией, однако людям прошедшим хотя бы вузовский не профильный курс, читать пособие будет не неинтересно, тому способствует авторский стиль, но пользы будет для них намного меньше. Едва ли учебное пособие дает системные знания по философской дисциплине, но насколько я понимаю, такой цели и не стояло. Главное завлечь и удержать внимание читателя. Очевидно, книга писалась не для студентов философского факультета.

В книге освещены ряд актуальных, для настоящего времени, тем, что способствует поддержанию интереса читателя, однако, как мне кажется, из-за этого конечный продукт может быстрее устареть. Актуальность настоящих событий недолговечна, в отличие от классических произведений, на которые автор часто ссылается и общефилософских вопросов.

Например, на странице 46 автор критикует название карты рассрочки «Совесть», взывая к совести создателей: «Это ж надо умудриться! Что общего между совестью и сугубо финансовыми операциями?!». Ситуация и правда неоднозначная, и хорошо отражающая современные тенденции, но через некоторое время данная ситуация забудется, а текст останется. Новым читателем, что не столкнулись с «Совестью», возможно будет непонятно негодование автора, хотя в тексте ситуация была подробно описана и даны даты происходящих событий. А сейчас вот карта  «Свобода» другого банка объявилась и что теперь?

Автор порой очень эмоционально реагирует на описанные им события или ситуации, знакомя читателя, иной раз, не с философией, а со своей личностью и субъективным отношением. Это делает повествование более живым, но некоторых может и оттолкнуть, настолько он безапелляционно высказывает свои суждения.

В качестве примера, хочется привести суждение Л. Е. Балашова о философии Фридриха Ницше. Автор сам признается, что отношение с Ницше у него сложные: «Меня порой обвиняют в предвзятом подходе к Ницше, в том, что я опираюсь в своей критике Ницше на специально подобранные цитаты из его сочинений» [87 с.]. Далее идет несколько цитат из романа Ницше «Так говорил Заратустра», в котором главный герой, Заратустра, проповедует о сверхчеловеке, весьма, как считает автор, неоднозначными и от того опасными высказываниями. Вот некоторые примеры этих высказываний:

«Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором» [88 с.];

«В человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель» [88 с.];

«Я люблю того, кто живет для познания и кто хочет познавать для того, чтобы когда-нибудь жил сверхчеловек. Ибо так хочет он своей гибели» [89 с.];

«Ни пастухом, ни могильщиком не должен я быть. Никогда больше не буду я говорить к народу: последний раз говорил я к мертвому» [90 с.].

Далее автор, обвиняет Заратустру в том, что тот говорит об обезьянах без должного уважения, оскорбляя тем самым приматов и человека вместе с ними: «Посмотрите: с каким невежественным самомнением и презрением он говорит об обезьянах, этих высших представителях животного мира на Земле! И в каком контексте?! Чтобы показать, что человек (т. е. люди в своей массе) также смешон и ничтожен по отношению к сверхчеловеку, как обезьяна по отношению к человеку». На мой взгляд, очевидно, что данным фрагментом Ницше пытался продемонстрировать поэтапное развитие разумной жизни, как бы говоря нам, что человек – это не венец творения, что на смену человеку, которого мы знаем сейчас, придет некто другой и, как полагает философ, будет иерархически более высокого порядка. Мы же, ныне живущие, развивая цивилизацию, науку и культуру, приближаем пришествие «сверхчеловека»  – человека «нового времени», что значит для человека «старого времени» гибель.

Л. Е. Балашов дополняет: «Посмотрите: рефреном звучат слова Ницше о том, что человек должен умереть, пожертвовать собой во имя, для-ради Сверхчеловека. Мне скажут: Ницше говорил о смерти-гибели человека метафорически, а не буквально. Может быть… Может быть тонкие умы так и будут понимать слова Ницше. А вот грубые умы типа гитлеровских палачей во имя сверхчеловека будут косить миллионы людей буквально!» [90 с.].

Здесь, автор, поступает исторически нечестно по отношению к философу, показывая читателю «сухой остаток», результат эксплуатации идей Ницше, их перевирание и переписывание, в угоду тех историко-социальных процессов, что происходили тогда в стране. Вот, например, отрывок из письма Ницше, адресованного своей сестре, Элизабет Фёрстер, что вышла замуж за антисемитского пропагандиста Бернарда Фёрстера: «Теперь дошло до того, что я должен изо всех сил защищаться, чтобы меня не приняли за антисемитскую каналью; после того, как моя собственная сестра… дали повод к такой самой злосчастной из всех мыслимых ошибок. После того, как в антисемитской корреспонденции мне повстречалось даже имя З, мое терпение иссякло — теперь я занял глухую оборону против партии Твоего супруга. Эти проклятые антисемитские дурни не смеют прикасаться к моему идеалу!!». Письмо написано в декабре 1887 года, за пару лет до того, как Ницше потерял рассудок.

Претензию автора можно понять, т.к. действительно, вне контекста слова «убить» и «гибель» воспринимаются буквально, деструктивно и опасно. Однако человек умирает и рождается «сверхчеловек» точно также, как умирает свободный житель античного полиса и рождается гражданин Римской Империи, точно также, как умирает мальчик и рождается мужчина. Смерть не всегда означает физическую гибель, в культуре символ «смерти» часто используется как метафора перехода, нового витка природного цикла.

Мне кажется, цель автора должна быть познакомить читателя с этим контекстом, взглянуть на знакомые вещи нетривиально, а не просто транслировать свое видение.

         В учебном пособии есть небольшая глава посвященная софизму [с. 61-66], которая называется «Софизм – интеллектуальное мошенничество!». Текст был взят из книги А. А. Ивина «По законам логики», где автор знакомит нас с самыми известными софизмами, показывает, как нарушаются логические законы при аргументации. Давая определение софизму, А. А. Ивин пишет: «В обычном и распространенном понимании софизм— это умышленный обман, основанный на нарушении правил языка или логики. Но обман тонкий и завуалированный, так что его не сразу и не каждому удается раскрыть. Цель его — выдать ложь за истину» [с. 62]. Далее, правда, автор критикует данное определение, вводя исторический контекст к пониманию философии софизма: «Когда софизмы впервые формулировались, о правилах логики еще ничего не было известно. Говорить в этой ситуации об умышленном нарушении законов и правил логики можно только с натяжкой» [с. 63]. Однако, для дальнейшего рассуждение, нам понадобиться именно такое понимание софизма, как обмана основанного на нарушении правил языка и логики.

На странице 270 под заголовком «Равенство-неравенство», Л. Е. Балашов кратко освящает различные позиции в отношении природы человеческого поведения, на примерах Гоббса и Фейербаха демонстрируя две противоположные позиции: «война всех против всех» и «всеобщая любовь». Людей, что считают неравенство «естественным условием их совместной жизни» автор именует циниками-прагматиками. Других же, что «считают неравенство людей абсолютным злом» – мечтателями-романтиками-утопистами. После чего, автор  делает весьма резкий и очень спорным вывод: «Всеобщее равенство, если и возможно, то только как равенство в бедности».

Сделанному утверждению не предшествовала аргументация, за неё выдавались скорее эмоциональные выражения. Так, автор не просто называет борцов за «равенство» мечтателями и утопистами, что в глазах читателя приуменьшает значимость данной позиции, заведомо делая ее принципиально недостижимой, но и подводит к крайне негативному итогу, дискредитируя тем самым подобную точку зрения.

Уместно автору напомнить его слова:

В марксизме путали формально-логические противоречия с диалектическими, и в результате этого возникло много парадоксов и софистических уловок, которые приводили к грубым ошибкам и трагедиям.

(стр. 221), но относятся они здесь, скорее,  к  самому автору.

Попытка ввести читателя в заблуждение при помощи выразительности речи и отсутствие предпосылок для желаемого вывода, роднит автора с софистами. Однако, на настоящий момент правила и законы логики уже известны.

Можно было бы продолжить и далее приводить примеры субъективных, доходящих до субъективистских оценок автора, но  сказанного уже достаточно, чтобы  читатель мог сам определиться стоит ли читать ему данную книгу или нет.



Другие статьи автора: Лукин Владимир

Архив журнала
№4, 2020№1, 2021кр№2, 2021кр№3, 2021кре№4, 2021№3, 2020№2, 2020№1, 2020№4, 2019№3, 2019№2, 2019№1. 2019№4, 2018№3, 2018№2, 2018№1, 2018№4, 2017№2, 2017№3, 2017№1, 2017№4, 2016№3, 2016№2, 2016№1, 2016№4, 2015№2, 2015№3, 2015№4, 2014№1, 2015№2, 2014№3, 2014№1, 2014№4, 2013№3, 2013№2, 2013№1, 2013№4, 2012№3, 2012№2, 2012№1, 2012№4, 2011№3, 2011№2, 2011№1, 2011№4, 2010№3, 2010№2, 2010№1, 2010№4, 2009№3, 2009№2, 2009№1, 2009№4, 2008№3, 2008№2, 2008№1, 2008№4, 2007№3, 2007№2, 2007№1, 2007
Поддержите нас
Журналы клуба