Журнальный клуб Интелрос » Credo New » №4, 2013
Мусиенко Тамара Викторовна
Санкт-Петербургский государственный университет аэрокосмического приборостроения
доктор политических наук, профессор кафедры истории и политологии
Musienko Tamara Viktorovna
St.-Petersburg, St. Petersburg State University of Aerospace Instrumentation
Doctor of Political Sciences, the professor
Chair of History and Political Sciences
Артамонова Елена Владимировна
Государственная Дума Российской Федерации помощник депутата
Artamonova Elena Vladimirovna
State Duma оf Russian Federation assistant of the Deputy
E-Mail: tvm77777@mail.ru
В статье определены тенденции политического анализа проблем идентичности и социальной справедливости в рамках социологии безопасности. Показаны достоинства и недостатки ряда политических и социологических теорий безопасности: политической теории мультикультурализма, контекстуализма, социологических теорий идентичности. Раскрыты особенности развития многокультурных обществ.
Sociology of security and the problem of identity: tendencies of political analysis
Summary: Tendencies of the political analysis of problems of identity and social justice within the limits of sociology of a security are revealed. Merits and demerits of various political and sociological theories of a security are analyzed: the political theory of multiculturalism, contextualism, some of sociological theories of identity. Specific conditions of efficiency of progress of multicultural societies are observed.
Keywords: Sociology of a Security, Multiculturalism, Identity, Social Justice, Liberalism, Contextualism.
Социология безопасности и проблемы идентичности: тенденции политического анализа
Проблемы безопасности в современном мире приобретают особую остроту в связи с изменением самого характера социального и политического взаимодействия в условиях глобализации, связанного прежде всего с факторами развития культуры. С учетом этого в статье нашли отражение результаты обобщения основных положений теорий зарубежных и отечественных исследователей в целях определения тенденций политического анализа проблем идентичности и социальной справедливости в рамках социологии безопасности. Решение задачи определения достоинств и недостатков ряда политических и социологических теорий безопасности, а именно политической теории мультикультурализма, контекстуализма, социологических теорий идентичности и других предполагает применение инструментов общенаучных методов исторического и сравнительного подходов .
Идеи либерального и постлиберального мультикультурализма о многообразии культурных идентичностей или культурном плюрализме, а также соответствующая им платформа в решении проблемы социальной справедливости, весьма критично воспринимаются традиционным либерализмом.
Выступая в защиту сути классических принципов либерализма в понимании прав человека и социальной справедливости как равной справедливости для всех, Брайан Берри (Barry B.) считает, что решение этой проблемы должно быть найдено в рамках либерализма, а не его неолиберальной трактовки в форме многокультурности [1].
Б. Берри в своем критическом обзоре работ таких сторонников мультикультурализма, как Б. Парек (Parekh B.), Ч. Кукатас (Kukathas Ch.), Уил Кимлика (Kymlickа W.), Ч. Тейлор (Taylor Ch.), Дж. Талли (Tully J.), А. Янг (Young I.), указывает в качестве недостатков данного подхода:
− во-первых, дискретацию либерализма как несоответствующего требованиям плюралистических в культурном отношении обществ;
− во-вторых, несостоятельность нормативной аргументации и необоснованность тезиса о необходимости более высокого уровня согласования и урегулирования интересов культурных меньшинств в демократическом обществе;
− в-третьих, ошибочность выдвигаемых предложений о признании особых прав, свобод и других мер в отношении различного рода культурных меньшинств как гибельных, с точки зрения реальной политики.
Скептицизм либерального традиционализма по отношению к неолиберальным новациям мультикультурализма довольно точно отражает одна из острот Б. Берри: «Будучи наивным реалистом, я привык исходить из того, что мультикультурализм обречен рано или поздно пошатнуться под бременем интеллектуальной слабости, и у меня появится лучшая возможность занять себя иным предметом исследования» [1].
Отстаивая суть либеральных принципов и норм, он утверждает, что точная и неискаженная трактовка либерального принципа разделения общественного и частного является необходимым условием социальной справедливости.
Плюралистический подход и принципы многокультурности, с их акцентом на концепции «особых интересов» (Special Interests) этнокультурных меньшинств, представляется либералам-традиционалистам опасными. С точки зрения реальной политики: «политика мультикультурализма подрывает либеральную политику, основанную на принципах редистрибуции (Redistribution) перераспределения» и достижения социальной справедливости.
В свою очередь, это «затрудняет движение к более широкому внедрению основ эгалитарной политики» равенства прав и социальной справедливости прежде всего тем, что «уводит политический курс в сторону от перспективы достижения универсальных целей» глобальной справедливости [5].
Определенная ожесточенность научных дебатов, развернувшихся в рамках либеральной парадигмы, является достаточно точным отражением реалий современных политических процессов и противоречий, лежащих в их основе.
Общей тенденцией развития либеральных обществ в условиях глобализации является нарастание их многокультурности, в том числе за счет изменения интенсивности миграционных потоков.
Эффективность функционирования многокультурных общественных систем зависит от успеха в решении следующих основных проблем.
Первая – это проблема справедливости, суть которой состоит в определении того максимального уровня, до которого политика либеральных обществ может отклониться от стандартов, устанавливаемых либеральными принципами равенства прав граждан, с целью аккомодации (согласования) требований культурных меньшинств. Это выражается, например, в гарантиях для них особых прав различного рода.
Вторая – это проблема согласия, единства общества, что предполагает выявление тех пределов, до которых может быть распространен принцип уважения различий культур, и когда он нуждается в своем ограничении в целях сохранения политического единства общества.
Начало XXI века отмечено увеличением числа изданий, посвященных этой проблематике и выполненных с позиций мультикультурализма, что позволило поставить вопрос о возможном возникновении либеральной теории многокультурного гражданства [8].
Особое место в литературе по многокультурности занимают исследования Уилла Кимлика (Kymlickа W.) и его теория мультикультурного гражданства (Theory of Multicultural Citizenship) [4].
Б. Парек (Parekh B.) еще дальше продвинулся в сторону пересмотра принципов либерализма в своей политической теории мультикультурализма (Political Theory of Multiculturalism). Он предложил рассматривать либерализм через призму специфических культур, а именно, как соответствующий им специфический образ жизни, а не нейтральную по отношению к различным культурам перспективу развития, учитывающую их разнообразие [12].
Джозеф Каренс (Carens J.), выдвинул политическую теорию контекстуализма (Contextualist Political Theory). Он обратил внимание на то, что решение практических проблем конкретных обществ на основе сугубо абстрактных принципов либерализма создает значительные трудности. Избежать их можно при условии изучения локальных истории и культуры. Особенности национальных культур и исторического опыта должны быть учтены при выработке тех или иных институциональных решений [3].
Если аспект нейтральности в либеральном понимании справедливости предполагает политику законодательного закрепления равных прав каждого и исключает особый подход к специфическим требованиям культурных идентичностей, то аспект беспристрастности, напротив требует от власти «восприимчивости для соблюдения баланса противоречивых требований признания и поддержки в вопросах культуры и идентичности» [3].
Принцип «беспристрастной справедливости» не исключает нейтральности власти в отношении к различающимся этнонациональным группам, но чаще всего предполагает поиск политических решений, предоставляющих религиозным и иным этнокультурным группам возможность по крайней мере, частичного удовлетворения их требований.
Концептуальные решения проблемы справедливости, предлагаемые в рамках либеральной парадигмы, представляют собой достаточно широкий спектр новых подходов к определению способов решения конкретных политических и социокультурных проблем, вставших перед либеральными обществами в эпоху глобализации и возрастания угрозы терроризма. Тем не менее, практическое их воплощение в реальной политике чаще всего ставится под сомнение [8].
Исследователями отмечается особая сложность реализации принципов социальной справедливости в транзитных демократиях. Они связывают это с возникающими противоречиями между политикой исполнения, введения справедливости, основанной на либеральных принципах всеобщего равенства прав человека, и обеспечении стабильности в обществе [2].
Эндрю Ригби (Rigby A.) в этой связи отмечает характерное для транзитных демократий сохранение состояния «напряженности между потребностью в правде, желанием справедливости и стремлением к миру» [13].
При всей интенсивности научного поиска новых концептуальных решений проблем идентичности и социальной справедливости в границах либеральной парадигмы и традиционный институциональный либерализм, и неолиберальный мультикультурализм испытывают трудности.
Значительный вклад в разработку концепции идентичности внесен микро-, мезо- и макросоциологическими теориями. Традиционно социологические теории идентичности и соответствующие исследования сконцентрированы во многом на проблеме источников идентичности и социального действия, к которым большинство исследователей относит следующие: характер взаимосвязи исполняемых социальных ролей, принадлежность к социальным группам, особенности идентификации с соответствующими социальными категориями, личностные нарративы [9, 10].
В то же время, если ранее социологические исследования идентичности проводились главным образом на основе теорий интернализации (Internalization Theories), то более поздние исследования современного периода характеризуются акцентом на изучении идентичности в аспекте влияния социального контекста (Social Contexts Theories).
В теориях первого поколения подчеркивалась стабильность формирования интернализированных аспектов идентичности и их влияния на поведение социального актора по мере смены одной социальной ситуации взаимодействия другой.
Исходной посылкой теорий интернализации оставалось положение, согласно которому именно процесс социализации через его механизмы повторяющегося социального взаимодействия приводит к формированию и развитию основных смысловых значений личностной идентичности, которые в свою очередь, инкорпорируются, формируя устойчивую трансситуационную концепцию индивидуальной идентичности [10, 16].
Новейшие теории идентичности (второе поколение иссследований) исходят из идеи определяющего влияния социального контекста как выступающего основным фактором формирования индивидуальной идентичности и ее соответствующих смысловых значений. Данные теории сконцентрированы, во-первых, на изучении механизма воздействия культуры и присущих ей смысловых значений, определяющих характер реальных идентичностей, а также сосредоточены на осмыслении процесса восприятия соответствующих культурных смысловых значений социальными акторами на локальном и региональном уровнях социального взаимодействия. Во-вторых, теории социального контекста, исследуя механизмы формирования смысловых значений идентичности на локальном и региональном уровнях социального взаимодействия акцентируют внимание на влиянии конкретной ситуации взаимодействия (детермирированной спецификой сложившейся социальной и культурной среды) на формирование характерных для данной местности и региона смысловых значений и соответствующих им ситуативных идентичностей. Согласно теориям социального и ситуационного контекста именно ситуация и культура – вот ключевые факторы формирования идентичности, а не интернализированные аспекты личности социального актора [6, 10]. При изучении проблем взаимодействия в социальных группах наиболее адекватно использование концепции коллективной идентичности. По мнению ряда социологов, процессы формирования коллективной идентичности порой могут зеркально отражать процессы, анализируемые описанными выше теориями динамики внутренней (интернальной) и ситуационной идентичности. Концепция коллективной идентичности также приемлема и при исследовании социальных категорий [7, 9, 10, 11, 14, 15, 16].
Результаты специальных исследований, посвященных изучению тенденций развития теоретических и методологических подходов к анализу проблем безопасности подтверждают высокий интегративный потенциал зарубежных [21, 22, 24] и отечественных микро-, мезо- и макросоциологических теорий в осуществлении научного анализа проблем рисков безопасности на соответствующих уровнях социального взаимодействия [17, 18, 19], а также в сфере политических отношений на различных уровнях взаимодействия. Так, в отечественных микрополитических исследованиях рассмотрены современные подходы к исследованию индивидуального уровня угроз международной безопасности в условиях глобализации, определены причины повышения исследовательского интереса к факторам индивидуального уровня в мировой политической науке конца XX - начала XXI веков, проанализированы некоторые проблемы изучения восприятия и оценки угроз международной безопасности [23, 20, 25].
Таким образом, в зарубежных политических исследованиях идентичности как фактора безопасности в условиях глобализации продолжает сохранять влияние либеральная парадигма и разрабатываемые на ее основе теории мультикультурализма. Одна из причин полемики между традиционной либеральной и неолиберальными трактовками идентичности с позиций теорий мультикультурализма - реалии современных политических процессов и противоречия, лежащие в их основе. Они связаны с общей тенденцией развития либеральных обществ в условиях глобализации, которая характеризуется нарастанием их многокультурности, в том числе за счет изменения интенсивности миграционных потоков.
Объектом полемики предстают идеи и положения постлиберального мультикультурализма о многообразии культурных идентичностей или культурном плюрализме, а также соответствующая теоретико-методологическая платформа в решении проблемы социальной справедливости, которые достаточно критично воспринимается традиционным либерализмом.
В начале XXI века продолжают появляются публикации, выполненные с позиций мультикультурализма в рамках обновленной либеральной парадигмы, что позволяет утверждать о вполне реальной возможности разработки либеральной теории многокультурного гражданства.
В качестве альтернативы либеральным теориям мультикультурализма возможно рассматривать политическую теорию контекстуализма. Исходной посылкой теории является положение, согласно которому решение практических проблем конкретных обществ на основе сугубо абстрактных принципов либерализма создает значительные трудности, избежать которых можно при условии изучения локальных истории и культуры. В исследовании проблем идентичности как фактора безопасности соответствующими теориями акцентируется внимание на особенностях национальных культур и идентичностей, а также специфике исторического опыта, которые должны учитываться при выработке тех или иных институциональных решений и политических стратегий.
Значительный вклад в разработку концепции идентичности внесен микро-, мезо- и макросоциологическими теориями. На периферию поля научной проблематики постепенно оттесняется традиционный подход к социологическим исследованиям идентичности, которые проводились главным образом на основе теорий интернализации. Исследования современного периода характеризуются акцентом на изучении идентичности в аспекте влияния социального контекста.
При изучении проблем взаимодействия в социальных группах признано адекватным использование концепции коллективной идентичности. Концепция коллективной идентичности считается приемлемой и при исследовании социальных категорий, в частности молодежи.
Подтверждается высокий интегративный потенциал зарубежных и отечественных социологических теорий в осуществлении научного анализа проблем рисков безопасности на соответствующих уровнях социального и политического взаимодействия. В исследовании сферы политических отношений заметен интерес к микроуровню взаимодействия и концептуализации индивидуальной и личностной идентичностей как факторов безопасности в рамках микрополитического анализа.
ЛИТЕРАТУРА
1. Barry B. Culture and Equality: An Egalitarian Critique of Multiculturalism. Cambridge, MA: Harvard University Press. 2001.
2. Bass G. Justice and Reconciliation // American Political Science Review. 2002. Vol. 96. N 1.
3. Carens J. Culture, Citizenship, and Community: A Contextual Exploration of Justice as Evenhandedness. Oxford: Oxford University Press. 2000.
4. Citizenship in Diverse Societies / Will Kymlickа and Wayne Norman Eds. Oxford: Oxford University Press. 2000.
5. Deveaux M. Culture and Equality // American Political Science Review. 2001. Vol. 95. N 4. P. 975−976.
6. Heise D.R. Expressive Order: Confirming Sentiments in Social Actions. New York: Springer. 2007.
7. MacKinnon N.J., Heise D.R. Self, Identity, and Social Institutions. New York: Palgrave MacMillan. 2010.
8. Miller D. Culture, Citizenship, and Community // American Political Science Review. 2001. Vol. 95. N 3. P. 715−716.
9. Owens T.J., Aronson P.J. Self-Concept as a Force in Social Movement Involvement // Stryker S., Burke P.J. The Past, Present, and Future of an Identity Theory. Soc. Psychol. Q. 2000. V. 63. P. 284–297.
10. Owens T.J., Robinson D.T., Smith-Lovin L. Three Faces of Identity // Annual Review of Sociology. 2010. Vol. 36. P. 477−499.
11. Owens T.J., Serpe R. The Role of Self-Esteem in Family Identity Salience and Commitment among African-Americans, Latinos, and Whites // Advances in Identity Theory and Research / Burke P.J., Owens T.J., Serpe R., Eds. PA Thoits. New York: Kluwer. 2003. P. 85–104.
12. Parekh B. Rethinking Multiculturalism: Cultural Diversity and Political Theory. Cambridge, MA: Harvard University Press. 2000.
13. Rigby A. Justice and Reconciliation: After the Violence. Boulder, CO: Lynne Rienner. 2001.
14. Self, Identity, and Social Movements / Stryker S., Owens T.J., White R.W., Eds. Minneapolis: Univ. Minn. Press. 2000.
15. Stryker S. From Mead to a Structural Symbolic Interactionism and beyond // Annu. Rev. Sociol. 2008. Vol. 34. P. 15–31.
16. Stryker S., Burke P.J. The Past, Present, and Future of an Identity Theory // Soc. Psychol. Q. 2000. V.63. P. 284–297.
17. Иваненков С.П., Кусжанова А.Ж. Возможности самореализации молодежи в условиях социальных трансформаций (на примере Оренбургской области) // Человек: Образ и сущность. Гуманитарные аспекты: Ежегодник / ИНИОН РАН. М., 2012.
18. Иваненков С.П., Кусжанова А.Ж. Возможности самореализации молодежи в условиях социальных трансформаций (по материалам социологического исследования в Оренбургской области). Монография. Оренбург, 2012.
19. Иваненков С.П., Лукин В.Н., Кусжанова А.Ж. Молодежь в глобальном мире // Credo-new. 2005. N 4.
20. Иваненков С.П., Соломеин А.Ю. Рецензия на книгу Мусиенко Т.В. Современные глобальные процессы: микрополитический анализ. СПб.: Наука, 2004. – 598с. // Credo–New. 2004. N 4.
21. Лукин В.Н. Современный дискурс и стратегии политической идентичности // Ученый и власть: круглый стол, 12 ноября 2009 г. СПб.: СПбГУП, 2010.
22. Лукин В.Н., Мусиенко Т.В. Политическая идентификация личности: проблемы концептуализации // Credo–New. 2003. N 3.
23. Мусиенко Т.В. Микрополитика в современном мире. СПб.: Наука, 2003.
24. Попова О.В. Зарубежная политическая социология (1995 – 2011) // Политическая наука. 2011. N 3. С. 8 – 33.
25. Чихарев И.А. Индивидуальный уровень анализа международной безопасности: новые теоретические подходы // Вестник Московского университета. Серия 12: Политические науки. 2010. N 4. С. 16 – 20.