Журнальный клуб Интелрос » Credo New » кр№2, 2021
Карпенков Иван Вадимович
Профессиональное образовательное учреждение «118 Отдельный Учебный Центр Специального Назначения», начальник аспирант АНО ВО “Университет при МПА ЕврАзЭС”, Санкт-Петербург
Karpenkov Ivan V.
Professional Educational Institution “118 Separate Training Center for Special Purposes”, Head , Post-graduate student of the ANO VO ” Inter-Parliamentary Assembly of the Eurasian Economic Community University”, Saint-Petersburg
Артамонов Владимир Сергеевич
Российская Академия Ракетных и Артиллерийских наук (РАРАН),
член-корреспондент РАЕН, доктор военных наук, доктор технических наук, профессор, действительный государственный советник Российской Федерации 1 класса, генерал-полковник внутренней службы, (Москва).
Artamonov Vladimir S.,
Russian Academy of Rocket and Artillery Sciences (RARAN), Corresponding member of the Russian Academy of Sciences, Doctor of Military Sciences, Doctor of Technical Sciences, Professor, Active State Advisor of the Russian Federation of 1-st class, General-Colonel of Internal Service, (Moscow).
Артамонова Галия Калимуловна
Всероссийский научно-исследовательский институт по проблемам гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций МЧС России
доктор юридических наук, кандидат биологических наук, профессор, (Москва)
Artamonova Galiya K.
All-Russian Research Institute for Civil Defense and Emergency Situations of the Ministry of Emergency Situations of Russia
Doctor of Law, Candidate of Biological Sciences, Professor,
(Moscow).
E-mail: oivk@mail.ru
УДК 321.01
Религиозные нормы и ценности как фактор формирования политико-правовых систем
Аннотация: В статье раскрывается значение религиозного фактора в становлении и развитии политико-правовых систем. Авторы выявляют значение религии как части регулятивной системы общественного бытия, её роль в формировании социальных норм. Обозначена взаимосвязь религии и политико-правовых систем в философских концепциях.
Ключевые слова: религиозные ценности, религиозные нормы, система права, верования, фундаментализм, цивилизация
Religious norms and values as a factor in the formation of political and legal systems
Abstract: The article reveals the significance of the religious factor in the formation and development of political and legal systems. The authors identify the importance of religion as a part of the regulatory system of social life, its role in the formation of social norms. The interrelation of religion and political and legal systems in philosophical concepts is defined.
Keywords: religious values, religious norms, legal system, beliefs, fundamentalism, civilization
Вопрос о факторах, которые влияют на становлении и развитие политико-правовых систем всегда оставался актуальным.
Современность внесла в этот вопрос свои коррективы. В условиях глобализации наблюдается определенный религиозный ренессанс, который нередко проявляется в форме религиозного фундаментализма. «Конца истории», о котором говорил Ф. Фукуяма, не произошло. Мир не стал единым, развивающимся на основе «общечеловеческих» универсальных ценностей. С. Хантингтон заявил о нарастании цивилизационного противостояния, конфликте цивилизаций. При этом одной из важнейших составляющих любой цивилизации являются религиозные ценности.
Не случайно сегодня особое внимание уделяется выявлению потенциальных причин цивилизационных конфликтов, что в конечном итоге позволит представителям различных цивилизаций лучше понимать друг друга.
В этой связи не менее актуальным становится изучение взаимосвязи религиозных норм и ценностей с особенностями политико-правовых систем, а именно роли религиозных норм, ценностей в формировании систем права и особенностей форм правления.
Значение религии в формировании социальных норм остается существенным.
В современных условиях важнейшее значение имеет социальный аспект религии. Не случайно философия религии становится глобальной, межкультурной дисциплиной, которая рассматривает этические вопросы в их взаимосвязи с религиозными формами жизни. Современными авторами разрабатывается типология возможных этических позиций в контексте религиозного многообразия, которые обусловлены точным моральным суждением об их практике, верованиях и институтах [1].
Соответственно, о религии мы можем говорить как о способе координации деятельности людей в рамках социума, опираясь на те нормы и ценности, которые определяются существованием сверхъестественных сущностей, выходящих за рамки материального понимания мира. Религию в данном случае можно рассматривать как важнейшую часть мировоззрения, определяющую всю логику социального поведения.
Возникновение религии большинство учёных относит к эпохе позднего палеолита, то есть к тому периоду, когда не существовало государств. Соответственно, религия должна была играть значительную роль в жизни человеческих сообществ. Если в современном мире можно говорить о значительном разделении повседневной жизни человека и его религиозных представлениях, то в более ранний период религия была способом не только духовного, но и практического познания окружающего мира.
Известный исследователь религии М. Элиаде полагал, что религию нельзя свести к нерелигиозным предпосылкам. Религия и религиозные переживания носят, по мнению Элиаде, непреходящий характер: «религиозное явление может быть воспринято в своем подлинном существе, только если подход исследователя адекватен исследуемому явлению, если иными словами, к нему подходят с религиозным же мерилом» [2, С. 10].
Нельзя отрицать тот факт, что религия во многом возникала как признание людьми объективного факта своей зависимости от сил природы, невозможности повлиять на многие природные процессы.
Религиозные представления изначально служили основанием для складывания соответствующих социальных норм. То есть религия всегда являлась одним из важнейших регулятивных механизмов общественной жизни. При этом данные нормы могли тесно переплетаться с моральными. Только к моменту распада родоплеменных отношений и появления первых государств можно говорить о дифференциации религиозных норм и моральных, политических, правовых.
При этом важно подчеркнуть, что вряд ли можно говорить о некоем общем воздействии религии на возникающие политико-правовые системы. Религия – это всегда конкретная система религиозных взглядов, которые могли весьма по-разному воздействовать на складывание правовых норм и политических институтов.
Религия в большинстве случаев не определяла линейно поведенческие нормы, оставляя это законодательству и обычаям, но она всегда задавала общие рамки, в которых протекала социально-политическая жизнь конкретного общества. В различных религиозных картинах мира могли по-разному трактоваться понятия преступления и наказания. Одновременно можно говорить и о наличии общей черты, то есть о предании законам сакрального значения.
В Древней Индии законодательная система базировалась на таком сложном понятии как «дхарма». Если говорить о правовом аспекте этого понятия, то его можно перевести как «Священный закон» [3, С. 47]. Соответственно, главной задачей правителей было соблюдение норм этого закона всеми социальными группами и людьми.
При этом уже на раннем этапе возможно говорить о возникновении проблемы, связанной с тем, что непосредственно религиозные тексты не могли содержать ответы на все коллизии, возникающие в результате взаимодействия членов общества. Возникала необходимость истолкования священных текстов, которое приблизило бы их к вопросам повседневной жизни общества. Такие толкования могли носить уже не столь ярко выраженный религиозный характер.
К числу таких истолкований можно отнести «законы Ману. Наряду с нормами религиозного характера могли существовать и сугубо светские законодательные акты, например царские указы. Однако сам факт их существования мог рассматриваться как своеобразная уступка несовершенству мира [3, С. 54].
Правители своей главной задачей должны были считать именно соблюдение норм Священного закона, то есть политическая деятельность хотя бы формально провозглашалась вторичной по сравнению с религиозными ценностями.
Говоря о Древней Индии, невозможно не отметить веру в реинкарнацию, которая во многом определяла отношение к преступлениям и наказаниям. В рамках светского отношения можно говорить о том, что какое-то количество преступлений остаются безнаказанными. Однако, если рассматривать данную проблему с точки зрения действия законов кармы, то ответственности за противоправные действия невозможно избежать. Вполне возможно, что эта ответственность настигнет человека уже в следующем перерождении, но она неумолима.
С одной стороны, подобные взгляды могли играть позитивную роль, так как удерживали людей от совершения аморальных и противоправных поступков даже в ситуации ослабленного или отсутствующего контроля со стороны государства. С другой, подобные взгляды не могли не приводить к определённому индифферентному отношению в сфере работы правоохранительных органов. Ведь предполагалось, что преступник всё равно не уйдёт от назначенного ему в соответствии с законом кармы воздаяния.
Нельзя игнорировать и важнейшее различие, которое существует между религиями, которые принято называть языческими, и монотеистическими. Для язычества характерна замкнутость религиозных норм, которые распространяются на определённую общность, в основном этнического характера, которая, в свою очередь, может мыслиться как объединение родственников.
Соответственно, можно говорить о том, что многие нормы действуют лишь по отношению к членам своей группы, тогда как чужеземцы могут подвергаться разного рода ущемлениям. При этом фактически признавался не универсальный характер не только политически-правовых, но и религиозных норм. Предполагалось, что боги других народов вполне могут давать им иные указания на то, как следует себя вести.
Монотеизм в этом плане имеет существенные отличия. Бог мыслится как создатель и владыка всего материального мира и всех людей [4, С. 111]. Религиозные нормы при этом должны определять отношения не только к своим соплеменникам или согражданам или даже единоверцам, но вообще ко всем людям. Можно привести пример христианства, в рамках которого выражена заповедь о любви даже к своим врагам.
Однако, с другой стороны, можно говорить о том, что монотеистические религии отличаются гораздо меньшей толерантностью к многообразию существующих политико-правовых систем. Для христианства и ислама тот факт, что разные народы могут иметь различные традиции, обычаи, устоявшиеся представления о допустимом и недопустимом не является основанием для того, чтобы мириться с существованием социальных норм, которые однозначно противоречат религиозным нормам. Конечно, в данном случае стоит различать идеальный образец и реальность, в которой взаимное сосуществование различных религиозных и правовых традиций всегда имело место.
Стоит выделить гораздо большее значение личностного фактора в монотеистических религиях. Любое преступление рассматривается не только как нарушение человеческих законов, но и как своеобразный бунт против Бога, который установил эти законы.
Как и в индуизме, буддизме, в христианстве можно говорить о том, что наказание за преступление является неотвратимым. Человек может избежать наказания во временном земном существовании, но не способен повлиять на свою загробную участь, которая окончательно определится на Страшном суде. Однако при этом нельзя говорить о неотвратимости наказания в смысле его предопределённости, которое следует в соответствии с неумолимыми законами кармы. Религия, в основе которой лежат личные взаимоотношения человека с Богом, оставляет место для таких понятий как раскаяние и проявление милосердия и прощения со стороны высших сил. Для христианства характерно понимание того, что ни один человек не может достигнуть спасения собственными силами, это возможно только благодаря милосердию Бога [5].
Таким образом, можно сказать, что хотя период доминирования религии над правом в целом конечен, религиозные представления продолжают оставаться важным фактором регулирования общественных отношений. Хотя религия и право отличаются различием в подходах, можно сказать, что они стремятся к одной цели – гармонизации отношений внутри общества.
Взаимосвязь религии и политико-правовых систем нашла отражение в различных философских концепциях.
Вопросы о роли религии в формировании политических и правовых систем всегда волновали мыслителей. Наряду с концепциями, которые появление религии связывали с непосредственным выражением божественной воли, можно говорить о разнообразных подходах, рассматривающих религиозные представления как отражение деятельности людей. Для философов эпохи Просвещения был характерен упрощённый подход, в рамках которого религиозные нормы могли рассматриваться как выдумка отдельных людей, которые таким образом стремились захватить власть и удержать её.
Однако уже такие критически настроенные к религии философы как Л. Фейербах, Ф. Энгельс рассматривали религиозные представления как объективно обусловленные внутренними потребностями людей и отражение внешних обстоятельств.
Значительный вклад в рассматриваемый вопрос был внесён немецким социологом М. Вебером. В своей работе «Хозяйственная этика мировых религий» он рассматривал взаимосвязь между религиозными представлениями и этикой той или иной цивилизации. Причём под этикой понимались не только сами особенности экономической и политической деятельности, но и побудительные мотивы для неё.
Вебер разделял мировые религии на три группы. К одной группе можно отнести те религии, которые направлены на приспособление к окружающей действительности. В первую очередь – это конфуцианство и даосизм [6, С. 48]. Эти религии рациональны, собственно, конфуцианство многими считается скорее этической системой. Причём главными благами, которые достигаются, в том числе, и мистическими способами, являются вполне земные долголетие и богатство.
Такие религии, как индуизм и буддизм направлены на уход от мира, игнорирование, восприятие земной жизни в качестве своеобразной иллюзии.
А вот иудаизм, ислам и христианство направлены на изменение окружающего мира. Соответственно, Вебер делал вывод о том, что именно религиозные особенности предопределили отставание таких стран, как Индия и Китай от европейской цивилизации, причём именно в экономическом аспекте.
Впрочем, даже и в христианской Европе можно было выделить то направление, которое в наибольшей степени могло способствовать экономическим успехам. По мнению Вебера, – это протестантизм.
На наш взгляд, Вебер несколько абсолютизировал те черты, которые можно встретить в различных религиозных этиках. Кроме того нужно учитывать разницу между выраженными в религиозном учении абсолютными требованиями и тем, как эти требования воспринимает большинство верующих. Далеко не все буддисты стали вегетарианцами. Буддистские государства и правители вполне могли вести кровопролитные войны, то есть принцип не причинения зла, далеко не всегда воплощался в реальность.
Вебер, правда, говорил о том, что любая мировая религия первоначально формировалась как религия своеобразных париев, людей которые по разным причинам и различным образом оказались оторваны от основной массы общества. «Поэтому религия спасения, которую возвещал пророк, находила сторонников преимущественно в менее привилегированных социальных слоях, которым она либо полностью заменяла магию, либо рационально её дополняла» [6, С. 56]. Но явно не стоит противопоставлять религиозность отдельных представителей и широких слоёв населения. Распространение любой религии было бы невозможным, если бы она не удовлетворяла духовные потребности большинства.
Вебер, говоря о различных вариантах спасения в мировых религиях, утверждал, что даже аскеза сама по себе может проявляться как в освобождении от всех социальных связей с миром, так и в деятельности, направленной на вполне мирскую экономическую успешность.
Даже в христианстве православие и католицизм, таким образом, противопоставляются протестантизму, который, якобы, способствует развитию у человека чувства личной ответственности перед Богом. Соответственно человек ориентируется не на соблюдение заповедей, а на собственный разум и необходимость совершения добрых дел[6, С. 62].
В данном случае, как нам кажется, теоретик не в полной мере объективен. По крайней мере, его представление о более традиционалистских ветвях христианства во многом напоминают стереотипы. Согласно таким представлениям, надежда на спасение у католиков и православных связывается исключительно, либо с принадлежностью к определённой религиозной общине, либо сводится к обрядоверию – выполнению всех необходимых ритуалов, даже если при этом не совсем понятен их смысл.
Но ведь и в католицизме, и в православии не меньше внимания уделяется и необходимости конкретных действий, которые должны свидетельствовать об истинности веры. Да и вообще сложно говорить о большей пассивности и меньшей хозяйственной активности, если внимательнее присмотреться к историческим обстоятельствам.
Разве не католики испанцы и португальцы овладели практически всей Южной Америкой, вывезя оттуда огромное количество золота и серебра? А православные русские землепроходцы, которые примерно за полвека овладели огромнейшей территорией Сибири. Причём мотивы их деятельности были вполне материальные и прагматичные. Но их религиозность никоим образом не мешала им добиваться экономических успехов.
Нельзя считать религию исключительным фактором, определяющим успешность развития цивилизации и политическую этику. Религия скорее выступает в качестве способа объяснения их особенностей. Собственная успешность может осмысливаться как следование воле Бога и вознаграждение за это. Или, наоборот, успехи противника в этом земном мире могут осмысляться как признак того, что его ждёт далеко не радостная судьба в мире ином. А те, кто в этой жизни терпят неудачи, потом получают райское блаженство. Но нельзя говорить о том, что одна цивилизация изначально направлена на земное благоденствие, а другая исключительно на духовное и потустороннее.
Большое значение религии в вопросах будущего развития мира придавал американский исследователь С. Хантингтон. Его идеи, выраженные в произведении «Столкновение цивилизаций», являются своеобразным ответом на представление о том, что в современных условиях мы можем говорить о существовании некой единой общечеловеческой цивилизации, которую отличают общие ценности. Подобная идея, как было отмечено ранее, была сформулирована Ф. Фукуямой в книге «Конец истории и последний человек».
Хантингтон пытался доказать, что правильнее будет говорить о существовании в современном мире нескольких цивилизаций, отношения между которыми остаются весьма сложными, а порой и откровенно конфликтными. При этом, по мнению Хантингтона, именно религиозные различия являются определяющими при разграничении цивилизаций [7, С. 98]. Различия между цивилизациями исследователь считал фундаментальными, а не внешними, полагал, что не стоит ожидать исчезновения их в ближайшее время.
Подобный взгляд нашёл отражение в разработанной Хантингтоном системе цивилизаций. Впрочем, к принципу построения классификации цивилизаций могут возникнуть вопросы. Ведь цивилизации в ней порой выделяются на основании различных признаков. Хантингтон говорил о существовании буддистской, православной и исламской цивилизаций. Однако наряду с этим он выделял цивилизации этнического характера, например китайскую и японскую. Также исследователь считал возможным говорить о таких достаточно неопределенных категориях, как западная и африканская цивилизации.
Стоит отметить аргументацию Хантингтоном того, что религия в современном мире может усиливать своё значение. Ведь традиционный взгляд большинства исследователей предполагал обратное. По мнению американского мыслителя, в более ранний период для людей гораздо большую роль играла местная идентичность, которая теряет своё влияние благодаря глобализации, развитию миграционных процессов. В этих условиях именно религии дают возможность людям сохранять чувство идентичности, которое зачастую не связано с национальными и государственными границами. Религиозные нормы отличаются меньшей изменчивостью, по сравнению с принятыми экономическими моделями или политическим устройством [7, С. 248]. Это объясняет тот факт, что люди склонны проявлять верность именно религиозным ценностям и организациям.
Наибольшее внимание Хантингтона привлекал конфликт между западной и исламской цивилизацией. При этом, неизбежность конфликта, во многом объяснялась тем, что запад как цивилизация формировался под влиянием системы христианских ценностей. Можно сказать, что ислам и христианство во многом похожи. Как ни парадоксально это прозвучит на первый взгляд, но именно это и взывает неизбежность конфликта.
Обе эти религии, в отличии от большинства языческих, имеют ярко выраженный миссионерский характер. Само наличие в мире людей иных религий рассматривается как свидетельство того, что люди не выполнили свой долг перед Богом. Распространение своей веры является долгом каждого христианина и мусульманина.
Подобный подход лежит, в свою очередь, в убеждении, что только одна религия является правильной. Монотеистические религии не могут допустить, что некий народ просто живёт по правилам, которые установлены другими богами. Другие религиозные традиции не могут рассматриваться нейтрально, они всегда осмысливаются как откровенно враждебные Богу, служащие силам зла.
Хантингтон также обращал внимание на то, что ислам и христианство являются телеологическими религиями. То есть, их цели как религий вплетены тесно в земную жизнь. Христианин или мусульманин не должен ограничиваться внутренним самосовершенствованием и рассчитывать на достижение нового благоприятного перерождения или нирваны. Спасение может быть достигнуто благодаря активным действиям, в результате которых происходит преобразование окружающего общества.
Хантингтон не отрицал, что причины конфликта Запада и исламского мира могут иметь экономическую подоплёку, в частности, демографический взрыв мусульманских странах, который привёл к недостатку ресурсов [7, С. 364]. Однако не меньшее значение имело и стремление Запада к универсализму, то есть к тому, чтобы его цивилизационные ценности стали всеобщими. Эти действия не могли не породить движения исламского фундаментализма, в основе которого сохранить собственные религиозные ценности, которые тесно взаимосвязаны с правовыми системами и политическим устройством.
Стоит отметить, что концепция Хантингтона не стала общепринятой. Она подверглась серьёзной критике со стороны таких известных мыслителей, как Э. Саид, Н. Хомский. Эти исследователи считали невозможным говорить о существовании неких фиксированных цивилизаций, конфликты между которыми предопределены их системами ценностей. Также можно указать на то, что мы являемся свидетелями конфликтов, которые происходят внутри выделенных Хантингтоном цивилизаций, например недавняя кровопролитная война между Ираком и Ираном.
Рассмотренные выше концепции не являются бесспорными, однако для нас они интересны тем, что они представляют собой своеобразную альтернативу подходам, которые являются доминирующими в современном социальном знании. Можно говорить о популярности идей экономоцентризма. В рамках этой концепции главнейшая роль при объяснении природы общества и существующих в нём норм отводится экономике и связанным с ней феноменам. Существующие в обществе взаимосвязи рассматриваются как некий социальный капитал [8, С. 45].
Абсолютизироваться может не только экономика, но и общество само по себе. Эти идеи восходят к произведениям французских материалистов эпохи Просвещения, которые полагали, что людей можно рассматривать как своеобразный продукт окружающей социальной среды. Подобные воззрения могут быть охарактеризованы как социоцентризм.
Активное развитие техники привело к возникновению техноцентристского подхода в рамках которого можно говорить о перестраивании социальной структуры под влиянием техногенеза.
Конечно, вряд ли стоит пытаться противопоставить всем этим подходам попытку поставить в центр развития общества религию в качестве безальтернативного варианта.
Скорее стоит говорить о необходимости использования системного подхода. При этом системный подход не предполагает, что все факторы всегда оказывают одинаковое влияние. Доминирующий фактор может быть охарактеризован как определяющийся стохастично (ситуативно). Это может быть связано как с разными этапами развития общества, так и с конкретным ситуационным и историческим контекстом. Соответственно, необходимо исследовать взаимосвязь между религиозными нормами и складыванием политико-правовых систем, что позволит лучше понять сущность права и политической системы социума.
Литература