Моисеева Оксана Николаевна

Московский государственный медико-стоматологический университет им. А.И.Евдокимова

Старший преподаватель кафедры философии, биомедицинской этики и гуманитарных наук

 

Moiseeva Oxana Nikolayevna

Moscow State Dental University

Senior Lecturer of the Chair of Philosophy, Biomedical Ethics and Human Sciences

 

E-Mail: vimo@list.ru

УДК – 160.1

 

Онтологические аспекты проблемы абортов в контексте медико-гуманитарного образования

Аннотация: В статье на примере проблемы абортов проводится идея необходимости онтологического подхода в философии медицины и биоэтике с опорой на полноту историко-философской традиции, в том числе на метафизические категории и концепции индийского ведизма. Вместо стандартного противопоставления либеральной и консервативной позиций, проблематику аборта предлагается рассматривать с интегрально-философской точки зрения. В этом случае совпадение данного подхода с рядом консервативных оценок оказывается близостью лишь по форме, скрывая за собою более глубокий и онтологически насыщенный методологический подход. На основе интегративной методологии предполагается новая парадигма медико-гуманитарного образования.

 

Ключевые слова: Аборт, интегративная медицина, онтологический подход, индийский ведизм, история медицины, медико-гуманитарное образование.

 

Ontological aspects of the abortion in the context of medical humanities

Summary: In the article, on the example of the problem of abortion, the idea of the necessity of the ontological approach in the philosophy of medicine and bioethics relying on full historical and philosophical traditions, including metaphysical categories and concepts of Indian Vedism, is carried out. Instead of the standard opposition between liberal and conservative positions, it proposes to consider the problems of abortion with integrally-philosophical point of view. In this case, the similarity of this approach with a number of conservative positions is only formal, hiding behind it deeper and ontologically saturated methodological approach. On the basis of integrative methodology, a new paradigm of medical humanities is assumed.

Keywords: Abortion, integrative medicine, ontological approach, Indian Vedism, history of medicine, medical humanities.

 

 

Онтологические аспекты проблемы абортов в контексте медико-гуманитарного образования[1]

 

Бесчисленное количество статей написано о проблеме абортов. Сторонники либеральной и консервативной позиций сломали копья в бесконечных спорах, которые, в лучшем случае, кончаются конвенцией сторон и установлением границ демаркации, но не решением проблемы по сути. Сторонники абортов апеллируют к древности проблемы и к «правам женщины» распоряжаться своим телом, противники – к эмоциям, религиозным догмам и традициям. Но студент-медик пока ещё не имеет своей чёткой точки зрения. На занятиях по биоэтике он изучает либеральную и консервативную позиции, на занятиях по акушерству и гинекологии его учат технике хирургического аборта и плодоразрушающей операции как обычным явлениям в медицинской практике, а на практическом курсе он видит это как повседневную рутину, по поводу которой не задаются вопросами правильности и целесообразности, – она является ежедневной практикой врача, которая оплачивается по тарифу. Таким образом, возникает несоизмеримая пропасть между разговорами о духовном, чувствами и эмоциями и каждодневным трудом, врачебными обязанностями и заработком. Так мы закладываем в будущего врача представления о том, что биоэтические теории – это нечто, оторванное от практики и интересное только специалистам в области биоэтики и маргинальным слоям общества, озабоченным чем-то нереальным, не принадлежащим этому миру. У них формируется образ «околомедицинских рассуждений» о хорошем и плохом, которые не имеют отношения к реальной жизни, суровой, практичной и естественной. Большинство студентов формируют свою позицию относительно абортов, исходя из практического жизненного опыта, потому как он кажется надёжным, весомым, проверенным временем и множеством поколений практиков, в отличие от оторванных от реальности теоретиков-философов, не имеющих медицинского образования, а значит – не могущих судить объективно о медицинской проблеме. И это – основной аргумент в их нежелании применять теории биоэтики на практике: философы — не медики, они «не знают», «не имеют права», «не компетентны» и пр. К сожалению, оторванность курса биомедицинской этики от философии, ущербность самого курса философии в медицинских ВУЗах, как с точки зрения количества учебных часов, так и с точки зрения тематики, укрепляют данную позицию студента. Издержки образовательных программ ведут к потере смысла данного предмета в системе обучения, превращая его в ненужный придаток, в «довесок» к общкультурным компетенциям, которые в ежедневной врачебной практике не играют никакой роли, а лишь служат некоей «изюминкой» в редких интеллектуальных спорах, которые уже стали скорее исключением нашей повседневной жизни. И получается замкнутый круг: неправильно встроенный курс философии в медицинском ВУЗе как с точки зрения количества учебных часов, так и смыслового его наполнения ведёт к обоснованию его ненужности в учебном процессе и как следствие – ещё большее сокращение учебных часов и большую смысловую неадекватность.

А ведь именно полноценное философское знание является основой формирования врачебной этики. Отечественная медицина всегда была сильна именно своей духовно-нравственной позицией. И многие историки медицины, философы, да и сами врачи постоянно подчёркивают это как безусловный приоритет нашей медицинской традиции. Но откуда возьмётся высокая духовность, морально-нравственные устои у практикующего врача, если не закладывать их основы, если не в детстве, в семье, то хотя бы в образовательном учреждении? Возникшая сегодня потребность государства в формировании этических комитетов, этических кодексов уже кричит о необходимости пересмотра отношения к гуманитарным предметам, в частности – философии, в системе высшего медицинского образования. Необходимо не только увеличение количества учебных часов, распределение их по всем годам обучения, но и пересмотр смыслового наполнения гуманитарных курсов, ориентированного на формирование не только общекультурных, но и специализированных компетенций, так же, как и выстраивание адекватного сочетания гуманитарных предметов в течение всего срока обучения.

Одним из таких важных моментов является соотношение курсов философии и биомедицинской этики. На сегодняшний момент эти два предмета в системе обучения весьма слабо связаны между собой и ограничиваются, в основном, изучением биоэтических теорий, принципов и моделей взаимоотношений врача и пациента. Рассмотрение же частных проблем, таких как аборт, эвтаназия, проблемы биомедицинского эксперимента и пр., в основном, тяготеет к области медицинского права. В некоторых ВУЗах преподавание биомедицинской этики осуществляется на кафедрах медицинского права. С моей точки зрения, данная позиция не вполне правильна, т.к. в одной из своих ранних работ[2] я уже указывала на невозможность разрешить частные проблемы биомедицинской этики исключительно в правовой плоскости. Право ограничивается светскими законами, не учитывая всего многоообразия духовно-социальной жизни человека и общества, в то время как философия рассматривает проблему максимально полно. В той же работе я показала, что основными вопросами медицинского мировоззрения являются вопросы онтологии. Т.к. проблема здоровья и болезни – это частный вид проблемы жизни и смерти, корни которой уходят в организацию самого бытия, то вполне естественно, что онтологический подход в рассмотрении проблем биоэтики в его историко-философском контексте будет являться наиболее адекватным. Рассмотрим его на примере проблемы абортов.

Несмотря на то, что в мире есть ещё страны, где аборт полностью запрещён без исключений (Мальта, Ватикан, Никарагуа, Сальвадор, Чили, Филлипины), «согласно последней публикации Отдела народонаселения Секретариата ООН, производство аборта по желанию женщины законодательно разрешено в 55 странах (если добавить Португалию, то в 56) из 194 стран мира. Это всего 28% стран. Правда, в эту группу входят почти все индустриально развитые государства и Китай, поэтому доля мирового населения, проживающего в странах с либеральным законодательством, намного больше — свыше 40%»[3]. Таким образом, сегодня в мире распространилось отношение к абортам как к вполне допустимому явлению. «Географически наименее строгим законодательством в отношении аборта характеризуются Европа и Северная Америка, самым строгим — Африка и Латинская Америка»[4]. Отечественные учебники биоэтики обходят историко-философский аспект стороной, скупо информируя учащихся о древности проблемы: «…аборт относится к числу старейших проблем медицинской этики, а также философии, юриспруденции и теологии. Это видно даже из того, что Гиппократ не одобрял аборта, тогда как Аристотель считал аборт допустимым»[5]. «Как известно, в Древней Греции и Древнем Риме плодоизгнание не считалось преступлением»[6]. «В разные времена отношение к аборту было различным; при этом на протяжении последних двух столетий отношение общества к аборту складывалось под влиянием не только религиозных ценностей, но и других факторов – развития научных знаний, позиции профессионального врачебного сообщества, меняющегося законодательства, гражданских инициатив (с одной стороны, феминистских движений, с другой – движений в защиту жизни плода)»[7]. «Аборт относится к числу старейших проблем медицинской этики, а также философии, юриспруденции и теологии. Клятва Гиппократа запрещает врачу прерывание беременности («Я… не вручу никакой женщине абортивного пессария»). В то же время Аристотель считал аборт допустимым. В позиции Аристотеля обращают на себя внимание два момента: необходимость абортов обосновывается у него демографическими целями (регулированием рождаемости); одновременно он считал аборт дозволенным, пока в зародыше не сформировалась «чувствительность» и «двигательная активность». В Древнем Риме, в особенности в его поздний период, аборт не считался чем-то позорным и широко практиковался. В эпоху упадка империи состоятельные граждане предпочитали не иметь ни семьи, ни детей. Поначалу в римском праве зародыш трактовался как часть тела матери (рагs visсеrum), поэтому женщина не подвергалась наказанию за умерщвление плода или изгнание его из утробы. И только позднее эмбрион … был наделен некоторыми гражданскими правами. Искусственный аборт стал трактоваться как преступление против прав родителей, если кто-то стремился достичь таким путем имущественных прав»[8].

Таким образом, у учащихся складывается мнение, что аборт существовал всегда, и что в древности он являлся вполне допустимым явлением. Ведь предыдущими курсами истории и философии, которые, как уже упоминалось выше, являются крайне скудными как по количеству часов, так и по смысловому наполнению, у студентов сформировалось представление, что история человечества начинается по-настоящему с Древней Греции (и лишь где-то на периферии сознания всплывают образы Древнего Египта, Древней Индии, Древнего Китая, в то время как о России с позиции древности студент не мыслит вообще), а отношение к абортам тогда было вполне лояльным, аборт считался естественным. И лишь с возникновением христианства общество приходит к идее ненормальности убиения плода во чреве матери: «Начиная со 2 века н.э. христианство распространяет заповедь «не убий» и на находящийся во чреве матери зародыш»[9]. «Христианство традиционно приравнивает аборт к убийству человека»[10]. «Окончательное осознание ценности эмбриона самого по себе связано с возникновением христианства. Уже в эпоху раннего христианства аборт отождествляется с убийством человека»[11]. Однако далее авторы указывают на неоднозначность церковной позиции в этом вопросе: «В христианской традиции отношения к аборту важное место занимает вопрос о том, когда эмбрион обретает бессмертную душу, когда происходит его одушевление. Если у ранних христиан при этом указывалось на 40-й день для мальчиков и 80-й день для девочек, то средневековые богословы и философы-схоласты (уже не различая пола) указывали то на 40-й, то на 80-й день»[12]. В учебнике же А.Н.Бартко и Е.П.Михаловска-Карловой исторический обзор вообще начинается с иудаизма и христианства, причём позиция христианской церкви представляется вначале довольно размытой, окончательно оформившейся против абортов лишь к 4 столетию нашей эры. Позиция же И.А. Шамова относительно абортов вообще и исторического контекста, в частности, представляется не вполне обоснованной и нравственно выдержанной, так как склоняет учащегося к нелепости консервативной точки зрения и её безоговорочному осуждению: «Использование власти для того, чтобы принудить женщину рожать нежеланных ею детей никак не может считаться морально приемлемым явлением… Одним из аргументов за запрет аборта религиозные деятели выдвигают утверждение, что с момента зачатия эмбрион имеет такие же права, как и взрослые человеческие существа и поэтому никому не дано право распоряжаться его жизнью. Неправомерность такого мнения была показана выше и возвращаться к нему нет необходимости… Католическая церковь в лице папы Павла 6 в 1970 году выступила с заявлением, в котором на фонедлиннотных (выделено мной — О.Н.М.) рассуждений о боге, о любви, супружестве и т.д. объявило недопустимым вмешательство в деторождение, в контроль над рождаемостью. Этот документ является социально опасным (выделено мной — О.Н.М.)», ибо он абсолютно исключает аборты по каким бы то ни было мотивам и запрещает применение всяких средств контрацепции»[13]. Здесь мы видим пример воздействия на сознание учащегося путём субъективного толкования фактов. В данном случае речь идёт об Энциклике римского папы Павла VI “Humanae vitae” (1970 г.), которая являлась результатом работы не только лично папы римского, а целой комиссии из 6 человек (трёх священников и трёх мирян, среди них были социологи, медики и один экономист), учреждённой по инициативе папы Иоанна XXIII и расширенной после его смерти путём введения в её состав теологов, новых священников и мирян, в том числе супружеских пар, и прочих консультантов папы Павла VI. В результате своей работы комиссия пришла к выводу , что  единственным правомерным способом регулирования рождаемости Церковь стала официально считать использование естественных биологических ритмов, потому что при этом не происходит насилия над природой (выделено мной — О.Н.М.). Согласно энциклике, церковь допускает искусственное вмешательство в «естественный процесс» лишь в случаях, необходимых для лечения организма или спасения женщины, которой беременность грозит гибелью (выделено мной — О.Н.М.)[14].

Далее только лишь во «Введении в биоэтику» под ред. Б.Г.Юдина и П.Д.Тищенко даётся краткий исторический обзор либеральной и консервативной позиций в Европе и России, но касательно России – с 17 века («Смертная казнь за аборт была введена в 1649 г. и в России; отменена она была столетие спустя»[15]). Но при этом не поясняются основания для позиций разного рода – либеральной, консервативной и промежуточных. Возможно, авторы предполагают достаточное знание студентами основ истории философии и вопросов антропологии, однако это не является само собой разумеющимся. Дело в том, что вышеуказанные особенности курсов философии в медицинских ВУЗах не позволяют в достаточной мере, учитывая специфику профессии, рассмотреть вопросы антропологии, особенно в историко-философском контексте.

Таким образом, авторы учебников концентрируют внимание на описании исторических фактов, зачастую упуская их мировоззренческую подоплёку, что является крайне важным для понимания изменений взглядов на данную проблему в историческом контексте и в аспекте современности.

Трудно сказать, когда в русский язык вошло само латинское слово «аборт», однако же в документах 17 века , в частности, в уложении, принятом при царе Алексее Михайловиче, в 1649 г., говорится о смертной казни «за погубление детей», а в  Уголовном кодексе России 1832 г. «изгнание плода» упоминается среди видов смертоубийства. Так же и в Уголовном уложении 1903 г. мы видим понятие «умерщвление плода»[16]. Таким образом, русский язык отчётливо отражает понимание обществом сути явления: не непонятное иностранное слово «аборт», за которым – неизвестность, а «погубление детей» и «умерщвление плода». В данной формулировке мы видим глубокий антропологический смысл: русский народ однозначно считал аборт убийством полноценного живого существа. А это значит, что существовало чёткое понимание того, что эмбрион всегда является живым и полноценным.

Джозеф П. Овертон, старший вице-президент центра общественой политики Mackinac Center, сформулировал модель изменения представления проблемы в общественном мнении (посмертно названную Окном Овертона), показав механизм, благодаря которому совершенно чуждые обществу идеи были подняты из помойного бака общественного презрения, отмыты и, в конце концов, законодательно закреплены. И первым шагом на пути к изменениям представления о проблеме является изменение её названия. Что мы и видим в варианте отражения проблемы аборта в русском языке.

Следующим шагом по изменению отношения к проблеме является обсуждение непприемлемого и выведение его в статус уместного. В историко-философском контексте появляются рассуждения о том, что аборты существовали в древнем обществе и считались нормальным, уместным явлением. Здесь налицо некоторое искажение фактов.

Во-первых, не является фактом начало цивилизации именно с Древней Греции. Цивилизация существовала задолго до этих исторических образований и в других участках планеты и со своими представлениями о человеке. Поэтому Аристотель не может считаться единственным и древнейшим авторитетом в области представлений о статусе эмбриона. Во-вторых, правильнее было бы начинать рассмотрение проблемы аборта с историко-философского обзора представлений о человеке, о жизни и смерти человека, о его рождении в этом мире. Большинство учебников по философии для ВУЗов ориентировано на западную философскую традицию, которая ведёт своё начало от античности. Однако, если быть последовательными, то мудрость существовала задолго до философов античной Греции 6-7 вв. до н.э. Это философские системы Индии. Учёные называют даты создания ведийских гимнов от 6 тысячелетия до н.э. до 1 500 г. до н.э.[17] Но сама индийская культура не является чем-то однородным изначально — она есть результат смешения двух культур разных народов, находящихся на разных уровнях развития – древних ариев, пришедших в Индию приблизительно в 4 — 3 – 2 тыс. до н.э., и местных племен, уже населяющих эту территорию[18]. Медицинская система Индии – аюрведа – является одной из вед, принесённых ариями на территорию полуострова Индостан. И она имела своё представление о человеке, о его жизни и смерти.

Человек представляется как сложная система, основу которой представляет атман. Атман – это всепроникающее субъективное духовное начало, «Я», душа, самосознающий Брахман. Атман – это часть Брахмана первопричины всего, старшего всего мира, данного вне времени, пространства, возраста, пола, смерти и бессмертия. Истоки представления об Атмане восходят к «Ригведе», где он означает жизненную силу, воплощённую во всех существах, а также – дух, оживотворяющий всю Вселенную (в этом отношении Атман сближается с концепцией Пуруши). В «Атхарваведе» Атман понимается как личное «Я», являющееся отражением Брахмана в человеке. Окончательно представление об Атмане оформилось в Упанишадах, где он полагается духовной сердцевиной, коренящейся во всех «сознающих» существах[19].

Ведическая система знаний определяет жизнь как форму существования души — дживатмы, или дживы. В Упанишадах говорится о пяти оболочках-покровах (коша) живого существа, в центре которых, как нож в ножнах, пребывает Атман. Человек описывается как состоящий из 5 кош:

Анна-майя-коша (букв. «проводник, состоящий из питательных веществ») – физически плотное тело;

Прана-майя-коша (букв. «ножны, сотканные из праны») – энергетическая оболочка,

Джняна-майя-коша (Маномайя-коша)– включает в себя как высший, так и низший разум и эмоции (т.е. – Манас, Читу и Кама);

Виджняна-майя-коша (букв. «ножны, сотканные из мудрости») – тонкое тело непросветлённого сознания (виджняна), способного к познанию. Оно связано с высочайшим разумом (Буддхи), который называют «ножны мудрости»;

Ананда-майя-коша (букв. «сосуд, или ножны, сотворённые из радости») – самое тонкое, тело блаженства, состоящее из радости, связано с Аханкарой.

Майя (иллюзия, видимость) — особая сила (шакти), или энергия, одновременно скрывающая истинную природу мира и помогающая этому миру проявиться во всём своём многообразии. Она целиком зависит от Брахмана и рассматривается как его сила (шакти), одновременно совпадая с авидьей(неведением). Не обладая той же степенью реальности, что и высший Брахман, она в то же время не может считаться полностью нереальной[20].

Эти пять кош включаются в три формы тела — шариры:

Стхула-шарира – физическое, грубое, плотное – включает Анна-майя-кошу и часть Прана-майя-коши (Стхула-прана-коша),

Сукшма-шарира – тонкое – включает Прана-майя-кошу (Сукшма-прана-коша), Джнянамайя-кошу и Виджянамайя-кошу;

Карана-шарира – каузальное (причинное) – включает Анандамайя-кошу.

Материальную часть Пранамайя-коши, входящую в состав Сукшма-шариры, называют Линга-шарира. Это знаковое кармическое тело сохраняется после кремации плотного тела в неизменном виде и называется «мигрирующим телом» (Ативахика-шарира), считается носителем кармы. При жизни тела через Линга-шариру проходят потоки праны. Его считают бессмертным, обладающим своим собственным сознанием, уподобляя следу, оставленному человеком и содержащему всю информацию о нём от зарождения до смерти[21].

Целью жизни человека считается самопознание, которое обеспечивает освобождение атмана от оболочек материи и слияние с Брахманом. Правильное самопознание и развитие возможны только при жизни в соответствии с дхармой — законом гармонии и развития. Отступление от этого закона влечёт за собой причинно-следственные кармические связи (карма — закон воздаяния), что ведёт к потере внешних оболочек, которые воспринимаются как смерть человека в материальном мире. Однако часть его существа продолжает существовать в мире тонком до момента возможности следующего рождения, которое выглядит как формирование разрушенных оболочек, последним этапом которого является формирование физического тела.

Несмотря на множество философских школ в Индии, медицинская традиция рассматривает в целом человека как существующего всегда – в разных формах и состояниях. И рождение в материальном мире – это один из закономерных этапов в его череде жизней в круговороте Сансары (переволощение). Поэтому, вопрос о «статусе эмбриона» в данной концепции неуместен: он живой всегда. И лишить его материального тела на любом этапе – значит убить. Убить эмбрион – это погубить живое существо самым изощрённым способом, когда оно полностью беззащитно и не может сопротивляться. Убить эмбрион – значит, перекрыть ему возможность реализовать свою жизненную цель, которую диктует ему закон бытия. Это значит – поставить под угрозу нерождения и уничтожения саму дживатму. Это значит – пойти против самого великого закона – дхармы, изменить судьбу не только человека, но и всех существ, которые связаны с ним. Это значит – изменить судьбу всего человечества. Поэтому аборт считается более греховным действием, чем убийство, и считается, что женщина, совершившая подобное действие осознанно, в этой или следующей жизни может утратить способность иметь детей. Может случиться и так, что её потомство станет умирать в первые годы своей жизни либо будет психически и физически неполноценным.

Представления о взаимоотношениях Брахмана — создателя бытия — с бытием можно описать как панентеистические: создатель больше своего творения, бытие является частью его, пронизывается им, но не совпадает с ним полностью. В античной Европе мы видим пантеистические представления о бытии – боге, которое существует всегда и совпадает с самим бытием. Представления о человеке, дошедшие до нас, весьма смутны, однако мы можем видеть хотя бы выделение в нём духовных и материальных структур: это и даймон Сократа, и растительная, животная и разумная души Платона и Аристотеля. До нас дошла информация, что Пифагор и Эмпедокл заявляли о переселении душ, Платон утверждал, что душа заключена в темницу материального тела и с его смертью перевоплощается, Плутарх излагал концепцию трансмиграции. Учение о реинкарнации было присуще гностикам и отцу-основателю христианской церкви Оригену. Осуждение Оригена и его учения на пятом Вселенском Соборе[22] привело и к отказу христианской церкви от доктрины перевоплощения. Всё это шло параллельно с формированием теистического понимания бытия, согласно которому бог сотворил мир из ничего и принимает деятельное участие в его существовании. Человек объявляется созданным по образу и подобию божьему в виде трёх структур – духа, души и тела (Быт.2.7). В эпоху Средневековья на изучение человеческого тела был наложен запрет. Запрет доктрины перевоплощения привёл к формированию концепции создания душ человеческих богом и вселения их в тело, о чём было сказано выше. И если с точки зрения предшествующих учений, человек имел множество жизней, существуя то в материальном мире, то в мирах развоплощённых душ, лишённых физического тела, то христианское мировоззрение предполагало только одну жизнь в теле и последующее существование в мирах развоплощённых душ навечно. Позже возникшее деистическое мировоззрение предполагает уже полное или частичное неучастие бога-творца в жизни сотворённого им мира, а атеистическое мировоззрение, пришедшее к нему на смену, вообще отрицает бога-творца как такового. Атеистический материализм видит человека исключительно как телесное, материальное существо, начинающееся с рождения физического тела и заканчивающегося с его разрушением.

В связи с вышеописанным, мы видим историческую эволюцию представлений о человеке, о его природе, его жизни и смерти, в соответствии с которой и сформировались две крайние позиции по проблеме аборта – либеральная и консервативная. Одна является выражением атеистически-материалистического мировоззрения, другая – теистически-деистического. Однако панентеистически-пантеистические представления как в учебниках по философии, так — в особенности — в учебниках по биоэтике не рассматриваются вообще, как будто нет и не было до Аристотеля никакого знания о человеке, заслуживающего внимания. Но для полного рассмотрения проблемы аборта мы должны принять во внимание все мировоззренческие позиции, а не только две крайние.

И тогда, с онтологической точки зрения, аборт однозначно выглядит как убийство полноценного живого существа, без каких-либо конвенций. И на первый план выходят вопросы не регулирования рождаемости подобным путём, а вопросы морали общества, которое допускает подобное явление в своей жизни. Смысл жизни человека, условия его рождения в материальном мире, ответственность за зачатие и рождение ребёнка, духовное и физическое целомудрие – вот та сфера , на которой следует сосредоточить внимание общества, чтобы не мучиться вопросом «убивать или не убивать» результат неконтролируемых желаний и стремлений к физическому наслаждению. Не ликвидация последствий должна интересовать учёных-философов, а причины явления. И будущий врач уже со студенческой скамьи должен сформировать определённые представления о жизни, о её ценности, основанные не на отдельных концепциях, а на всём многообразии духовного опыта человечества. И в этом познании сути жизни гуманитарные предметы, особенно – философия, должны занять подобающее им место в системе обучения студента в медицинском ВУЗе.

 

 

 

[1] Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект № 13-03-00222 «Концепт гуманитарной медицины: фундаментальное и прикладное».

[2] Моисеева О.Н. К базисной концепции решения проблем биоэтики . Философские науки, № 1, 2009. – М.: Гуманитарий, 2009. – С.121-130.

[3] Электронная версия бюллетеня Население и общество Институт демографии Государственного университета — Высшей школы экономики № 297 – 298, 20 августа — 2 сентября 2007, URL: http://www.demoscope.ru/weekly/2007/0297/reprod01.php (дата последнего обращения 13.05.15).

[4] Там же.

[5] Шамов И.А. Биомедицинская этика. Учебник для студентов медвузов. – Махачкала: ИПЦ ДГМА, 2005 – 408 с. — стр. 163

[6] Силуянова И.В. Биоэтика в России: ценности и законы. – М., «Грантъ», 2001.- 192 с.- стр.64.

[7] Биоэтика. Вопросы и ответы. Под ред. Б.Г. Юдина, П.Д. Тищенко. М., «Прогресс-Традиция», 2005 г. – С.15.

[8] Введение в биоэтику. Учебное пособие. – М.: «Пргресс-Традиция», 1998.- 384 с. – С.198.

[9] И.В. Силуянова. Биоэтика в России: ценности и законы. – М., «Грантъ», 2001. — С.64.

[10] Биоэтика. Вопросы и ответы. Под ред. Б.Г. Юдина, П.Д. Тищенко. М., «Прогресс-Традиция», 2005 г. – С.16.

[11] Введение в биоэтику. Учебное пособие. – М.: «Прогресс-Традиция», 1998. – С.198.

[12] Введение в биоэтику. Учебное пособие. – М.: «Пргресс-Традиция», 1998. – С.198.

[13] И.А. Шамов. Биомедицинская этика. Учебник для студентов медвузов. – Махачкала: ИПЦ ДГМА, 2005. — С.171-172.

[14] Введение в биоэтику. Учебное пособие. – М.: «Пргресс-Традиция», 1998. – С.215-217.

[15] Введение в биоэтику. Учебное пособие. – М.: «Пргресс-Традиция», 1998. — С.199.

[16] URL: http://calvaryguard.com/ru/kanz/hist/nauk/abort/ (последняя дата обращения 13.05.15 г.)

 

[17] Радхакришнан С. Индийская философия. – М.: Академический Проект; Альма Матер, 2008. – C.43.

[18] Радхакришнан С. Индийская философия. – М.: Академический Проект; Альма Матер, 2008. -1007 с. — (Концепции) – С.76.

[19] Индийская философия: Энциклопедия / Отв. ред. М.Т. Степанянц; Ин-т философии РАН. – М.: Вост. лит.; Академический Проект; Гаудеамус, 2009. – С.116.

[20] Индийская философия: Энциклопедия / Отв. ред. М.Т. Степанянц; Ин-т философии РАН. – М.: Вост. лит.; Академический Проект; Гаудеамус, 2009. — С.496.

[21] Популярный словарь по буддизму и близким к нему учениям / Составители Голуб Л.Ю., Другова О.Ю., Голуб П.Ю.- Хроникер, 2003 г., 336 с.

[22] URL: http://www.pravoslavie.ru/put/63080.htm (последняя дата обращения 13.05.15 г.).