Журнальный клуб Интелрос » Credo New » кре№4, 2021
Клюев Александр Сергеевич
Российский государственный педагогический университет
им. А.И. Герцена
доктор философских наук,
профессор кафедры музыкального воспитания и образования
Klujev Aleksandr Sergeyevich
The Herzen State Pedagogical University of Russia
Doctor Habil. in Philosophy,
Full Professor of the Department of Music Upbringing and Education
E-mail: aklujev@mail.ru
УДК – 101.78.304
МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА И СОВРЕМЕННЫЙ МИР. Статья 1
Аннотация
В статье рассматривается ситуация, сложившаяся сегодня в музыкальной культуре – в эпоху, именуемую по-разному: постмодернизмом, постпостмодернизмом, цифромодернизмом, метамодернизмом и др. Отмечается, что, несмотря на различие наименований эпохи, все они свидетельствуют об утвердившемся в наши дни глобальном кризисе Культуры, Человека. Определяются три важнейших признака этого кризиса: 1) деградация человека – гегемония в нем животного; 2) технический тоталитаризм; 3) забвение национальных святынь. Кратко разъясняются названные признаки. Делается вывод о том, что в основе указанных признаков лежит утрата человеком Духовности.
Заявляется, что необыкновенными возможностями возвышения Духовных потребностей человека обладает музыка. Подчеркивается, что эти возможности способствовали усилению воздействия религиозных практик в рамках различных религий – шаманизма, зороастризма, суфизма и других, чем обеспечивали поддержание Человечности мира. Высказывается убеждение в том, что использование Духо-созидательных возможностей музыки будет содействовать преодолению существующего глобального кризиса и подготовит становление Эры Культуры и Человека, названной М. Элиаде Новым гуманизмом.
Утверждается, что сегодня в России и в других странах есть композиторы, которые в своем творчестве целенаправленно используют Духо-созидательный потенциал музыки для преодоления возникшего кризиса. Предлагается интервью с одним из них – композитором из России Михаилом Журавлевым.
В заключении говорится о том, что в последующих статьях продолжится анализ процессов, происходящих в современной культуре, и в связи с этим будут представлены сюжеты о музыке, а также интервью с композиторами – из России и зарубежных стран.
Ключевые слова: философия, музыка, зеркало, современная эпоха, кризис, культура, человек, Духовность, композитор.
MUSICAL CULTURE AND THE CONTEMPORARY WORLD.
Article 1
Abstract
The article examines the situation that has developed today in musical culture – in an age called differently: postmodernism, post-postmodernism, digital modernism, metamodernism, etc. It is noted that, despite the difference in the names of the age, all of them testify to the global crisis of Culture and Man that has become established in our days. Three major signs of this crisis are identified: 1) human degradation – animal hegemony in it; 2) technical totalitarianism; 3) oblivion of national shrines. These features are briefly explained. It is concluded that the basis of these signs is the loss of Spirituality by a person.
It is stated that music has extraordinary opportunities to elevate the Spiritual needs of a person. It is emphasized that these opportunities contributed to the strengthening of the impact of religious practices within various religions – Shamanism, Zoroastrianism, Sufism and others, which ensured the maintenance of the Humanity of the world. It is believed that the use of Spirit-creative possibilities of music will help to overcome the existing global crisis and prepare the formation of the Era of Culture and Man, called by M. Eliade New humanism.
It is argued that today in Russia and in other countries there are composers who in their work purposefully use the Spirit-creative potential of music to overcome the crisis that has arisen. We offer an interview with one of them – a composer from Russia Mikhail Zhuravlev.
In conclusion, it is noted that the following articles will continue to analyze the processes taking place in contemporary culture, and in this regard, stories about music will be presented, as well as interviews with composers from Russia and from foreign countries.
Keywords: philosophy, music, mirror, contemporary age, crisis, culture, man, Spirituality, composer.
Основные черты нашего времени
Что можно сказать о нашем времени? Как можно его определить? Сегодня оно обозначается разнообразно: постмодернизмом, постпостмодернизмом, цифромодернизмом, метамодернизмом, постгуманизмом, трансгуманизмом и др. Все эти обозначения различны, но суть их одна – указание на утвердившийся в наши дни глобальный кризис Культуры, Человека. В чем этот кризис выражается?
Полагаем, можно говорить о трех основных его признаках, каковыми являются: 1) деградация человека – гегемония в нем животного; 2) технический тоталитаризм; 3) забвение национальных святынь. Разберем эти признаки по порядку.
Как известно, человек – сложное существо, органично сочетающее в себе биологическое (животное) и социальное начала. Представление о человеке как двухсоставном – биосоциальном – образовании возникло еще в первобытную эпоху. Оно проявилось в изображении тотемов племени. Характерный пример – известная скульптура «Человеколев», найденная на территории современной Германии, представляющая собой фигуру с человеческим телом и львиной головой, возраст которой – 40 тысяч лет[1].
Образ человека как биосоциального явления утвердился в последующую эпоху – эпоху Древних цивилизаций и был связан с изображением мифических существ, у которых тело было животного, а голова – человека. Примеров таких изображений множество, наиболее яркое из них – изображение сфинкса, у которого тело было льва, а голова – человека (мужская или женская). Древнейшее изображение сфинкса – так называемый, Большой сфинкс, находящийся на западном берегу Нила, в Гизе. Фигура сфинкса высечена из монолитной известковой скалы в виде льва, лицу которого, как издавна считается, придано портретное сходство с фараоном Хефреном.
Складывается впечатление о существовании динамики представлений человека о себе. Если на ранних этапах своего развития человек главным в себе полагал животное (голова животного в тотеме), в более поздние времена – человека (голова человека в мифическом персонаже). Таким образом, голова, а точнее мышление человека понималось сущностной особенностью человека, при этом истолковывалось как мышление Бога: человек приравнивался к Божеству[2].
Но что происходит сегодня? Сегодня опять человек видит в себе прежде всего животное. Более того, человек стремится стать животным, страстно об этом мечтает. Животное становится божеством человека[3].
Развитие человека всегда сопровождалось развитием техники. И уже первобытная эпоха свидетельствует о необыкновенных достижениях человека в технической сфере. К таким достижениям можно отнести сложные сооружения: храмовый комплекс Гебекли-Тепе (IX тыс. до н.э.), находящийся на территории Турции, Стоунхендж (III тыс. до н.э.), Эйвбери (III – II тыс. до н.э.) – на территории Великобритании. Огромное количество сложных построек возникает в эпоху Древних цивилизаций – Пирамиды (Египет, Перу), Зиккураты (Ирак, Иран). В это же время технические успехи человека были закреплены в многочисленных мифах.
В наши дни к технике приковано особое внимание. Учитывая достижения в областях медицины (в частности связанных с пересадкой органов человека), роботостроении, программировании, автоматике, механике и пр., возникает убеждение, что в будущем техника обретет такие небывалые возможности, что сможет избавить человека от всех его болезней, процесса старения и даже обеспечить ему бессмертие. Однако очевидно, что при таком понимании обеспечивается бессмертие не человека, а техники, по существу, – обожествление техники[4]. Но что есть техника? Глубокие мысли по этому поводу высказывает М. Хайдеггер.
Хайдеггер уточняет, что слово «техника» происходит от слова «технэ»[5].
По Хайдеггеру, технэ – раскрытие потаенного, осуществляющееся двумя способами – через природу (наблюдения и пр.) и через человека (искусство). Важнейший из этих способов – раскрытие потаенного через человека, искусство. Именно он ведет к постижению («про-из-ведению») истины. Как пишет Хайдеггер, «мы свидетельствуем о бедственности положения, когда перед лицом голой техники… не видим сути техники; когда перед лицом голой эстетики… не можем ощутить сути искусства. Чем глубже, однако, задумываемся мы о существе техники, тем таинственнее делается существо искусства» [Хайдеггер 1993, 238].
Любой народ (нация)[6] имеет свои святыни – непреходящие ценности, гарантирующие существование народа. Забвение святынь ведет к смерти, уничтожению народа. То, что забвение – путь к смерти, было известно уже в древности: умершие – те, кто забыли, то есть потеряли память [Память и забвение. Древо истории идей: Собр. текстов 2000]. О памяти существует огромная литература. Интересно о памяти пишет А. Бергсон.
Согласно Бергсону, «c памятью мы… проникаем в Дух… Дух же, будучи памятью.., все более выступает как продолжение прошлого в настоящем, (ведущем в будущее. – А.К.). Дух заимствует у материи восприятия, которые его питают, и возвращает их ей, придав форму движения, – форму, в которой воплощена его свобода» [Бергсон 1992, 274, 299, 316][7]. Тема памяти широко представлена в мировом искусстве – литературе, кинематографе. Ярчайший образ человека, лишенного памяти, – образ манкурта из романа Чингиза Айтматова «Буранный полустанок» («И дольше века длится день»).
Проанализировав признаки существующего в наши дни глобального кризиса Культуры, Человека, можно сказать, что в основе этих признаков лежит утрата человеком Духовности.
Таинственная сила музыки
Необыкновенными возможностями пробуждения Духовных устремлений человека обладает музыка. Об этом замечательно писал Д. Фрэзер. Издревле, отмечал Фрэзер, «глубокое воздействие (музыки. – А.К.) на душу… приписывалось прямому влиянию Божества… Музыка… сыграла значительную роль в деле формирования и выражения религиозных эмоций, более или менее глубоко видоизменяя тем самым структуру веры… Каждая вера выражается при помощи соответствующей музыки…» [Фрэзер 2018, 430].
Указанные возможности музыки использовались при совершении ритуалов в рамках различных религий – шаманизма, зороастризма, суфизма, даосизма, синтоизма, но, конечно, в первую очередь, индуизма, буддизма, христианства. Принимая участия в религиозных обрядах, музыка усиливала их воздействие на человека, чем способствовала поддержанию Человечности мира[8].
Учитывая огромные возможности музыки в утверждении Духовности человека, можно со всей уверенностью заявить, что использование их, вне всякого сомнения, будет способствовать выходу из сложившегося кризиса и становлению Эры Культуры и Человека, названной М. Элиаде Новым гуманизмом [Элиаде 2012].
Портреты композиторов на фоне эпохи
Чрезвычайно радует тот факт, что сегодня в России и в других странах есть композиторы, которые в своем творчестве целенаправленно используют Духо-созидательный потенциал музыки для преодоления возникшего кризиса. Предлагаем интервью с одним из них. Наш собеседник – композитор из России Михаил Журавлев.
Михаил Георгиевич, сочинение музыки – это для Вас внутренняя потребность или некое духовное обязательство перед обществом?
Безусловно, внутренняя потребность, осознанная в очень раннем возрасте. Я вообще убежден, что духовное обязательство перед обществом невозможно без внутренней потребности.
Что для Вас является импульсом для создания музыки, внешние обстоятельства или внутренние?
Полагаю, что внутреннее и внешнее часто меняются местами. Порой бывает и не различить, откуда идет импульс. Так или иначе, творческий процесс относится к сфере высшей нервной деятельности, а в этой сфере объективные и субъективные факторы переплетены неразрывно.
Продолжите, пожалуйста, фразу: музыка рождается из…
…любви.
Важно ли для Вас, будет ли исполнено Ваше сочинение? И как Вы находите путь к музыкантам и слушателям?
Неисполненная музыка не существует как таковая. Ведь нотный знак лишь программная оболочка музыкального произведения, а не само произведение. Музыка – все же феномен звуковой. Поэтому я не очень верю в искренность утверждений некоторых коллег, что исполнение им не важно. Другое дело, что мы живем в мире суррогатов и превращенных форм, к каковым можно отнести, например, компьютерные миди-версии написанной музыки, «живущие» в Интернет-сетях. К сожалению, часто приходится подолгу довольствоваться ими. Что касается пути к музыкантам, то я люблю часто шутить: «Музыка – хороший повод для общения». У меня широкий круг общения, из которого произрастают в том числе и музыкальные проекты. Из совместного труда композитора и исполнителя рождается то, ради чего мы все вместе и существуем: контакт со слушателем. Когда каждому есть, что сказать, и каждый умеет, как это сказать, обязательно возникает тот, кому важно это высказывание услышать и отреагировать на него.
Важно ли для Вас оптическое воплощение Ваших музыкальных идей на бумаге в виде партитуры? И хотели бы Вы, чтобы издатели готовили факсимиле или Вы спокойно относитесь к нотным графическим редакторам издательств?
Нет, совершенно не важно. Как я уже только что сказал, в мире превращенных форм все редакторы условно одинаковы, а текст еще не есть музыка.
Вы считаете, что музыка должна создавать некую новую реальность, небесный Иерусалим на Земле или быть отражением современной реальности?
Очень красивый вопрос. Я считаю, что в известном смысле, предназначение человека состоит в накоплении, преобразовании и созидании новой информации. Реальность как таковая может быть осмыслена человеком исключительно как информационный объект. Вне человеческого восприятия информации нет никакой «объективной реальности». Утверждая так, я вовсе не становлюсь на позиции субъективного идеализма. Напротив, я считаю себя прагматиком и материалистом. Но в Вашем вопросе содержатся такие термины, как «реальность», «новая реальность», «современная реальность», однако мы не можем судить, насколько реальна та реальность, которую мы воспринимаем таковой, и уж тем более, насколько она нова или современна. Коэффициент новизны в информационном потоке, направленном на человеческое сознание, не должен превышать некоторой весьма малой величины, иначе сознание выключится из восприятия всякой реальности, и она обратится для него в «белый шум». Разделение искусства вообще и музыки в частности на «старое» и «новое», на мой взгляд, весьма условно. Возникшая на стыке позднего классицизма и раннего романтизма в конце 18 века парадигма «новизны в искусстве», мне представляется, с одной стороны, закономерной исторически, поскольку отвечает запросам Эпохи Модерна, связанным с идеями Просвещения, технологической революции, активного преобразования, с другой стороны, внутренне порочной, что становится вполне очевидным в наши дни, когда угасание Эпохи Модерна и наступающая апокалипсическая Эпоха Постмодерна, или «безвременья» с ее «концом истории» (по Ф. Фукуяме), «дискретными ризомами» (по Ж. Аттали) и прочими явлениями, пытающимися декларировать переход к фазе «постчеловечества», «трансгуманизма» и т.п., грозит попросту уничтожением не только самой человеческой цивилизации как таковой, но и всего живого на земле.
Что для Вас в большей степени характеризует сегодняшний день? Как Вы отображаете это в Вашей музыке?
Мне кажется, в какой-то мере я уже ответил на этот вопрос. Если несколько расширить ответ на его вторую часть, то, как я полагаю, единственный способ в полноте отразить современность, актуальность, «злобу дня» в произведениях искусства состоит в том, чтобы всегда ставить перед собой и пытаться ответить на «вечные вопросы». Во все времена единственным актуальным вопросом для человека был и остается метафизический вопрос о непримиримом противоречии между бесконечностью и конечностью.
Как Вы чувствуете ритм времени, как передаете его в своих сочинениях?
Ритм времени, конечно, существует. Есть исторические периоды, когда он замедляется, есть такие, когда он ускоряется. Принято считать, что исторические ритмы на протяжение последних 2 тысячелетий экспоненциально ускоряются. Я считаю это до некоторой степени заблуждением, проистекающим от своего рода аберрации восприятия: более отдаленные объекты кажутся более мелкими. Но целый ряд внешних, достаточно формальных ритмических признаков, безусловно, присутствует в каждое время. Сегодняшнее – не исключение. Несколько иные соотношения ритмических фигур, несколько иные пропорции между структурными разделами целого, несколько иная внутренняя организация темпо-ритма в музыке последних десятилетий, безусловно, присутствует. Но у разных художников разный масштаб восприятия, и в отражении того, что Вы назвали «ритмом времени», в одновременности могут сосуществовать такие прямо противоположные подходы, как, скажем, медитативно замедленные структуры композиторов Гии Канчели или Валентина Сильвестрова и сверх-ускоренные Дьердя Лигети и Бориса Тищенко, абсолютная ритмическая статика Галины Уствольской и предельная мобильность и прихотливость Эрнста Фламмера. Я не рискну утверждать, что есть некая единая шкала отражения ритма времени.
Для Вас важно, как Вашу музыку принимают (критики, слушатели, коллеги)?
К мнению критики я отношусь спокойно. Профессиональный критик отрабатывает свой хлеб. Если он не будет критиковать, непонятно, зачем он нужен. Слушатели – самая интересная для меня категория. В конце концов, именно к ним я и обращаюсь. Но слушатель вообще – сущая абстракция. Я всегда обращаюсь к конкретному человеку или кругу людей. Часто к знакомым, с которыми могу поговорить. Даже когда я пишу крупные полотна, типа симфоний, которых у меня 18, или опер, которых у меня две, я мысленно имею в виду конкретных слушателей-собеседников, чье мнение для меня важно.
Кто из писателей или философов повлиял на Ваше формирование как личности?
Из писателей: А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, М.А. Булгаков, А.А. Тарковский, А.А. Ахматова, М.И. Цветаева, С.Т. Алексеев. Из философов: Платон, Августин Блаженный, И. Кант, К. Маркс, Р. Генон, В. Вернадский, Н. Козырев, С. Кургинян. Как мне кажется, список далеко не полон.
Композиция – это творческий процесс или шлифовка техники?
Одно без другого не осуществимо. Техника, ремесленный компонент – это наличие способности, «как». А творческий процесс – это целеполагание, «что».
Насколько важно для Вас национальное начало в Вашей музыке, считаете ли Вы себя представителем национальной школы или человеком-художником мира?
Космополитические теории мне представляются вздорными по своей сути. Каждый человек существует не сам по себе, а в качестве звена, встроенного в определенную цепь. Эта цепь выстраивается как по горизонтали, то есть с рядом живущими, так и по вертикали – через предков и потомков. Сегменты этого полотна сгруппированы в своего рода эгрегоры, которые максимально влияют на человеческую личность как звено цепи. Это семейно-родовой эгрегор, формирующий сознание через воспитание и близкое общение с родными. Это национальный эгрегор, формирующий мышление через язык и культурные коды народа. Это религиозный эгрегор, формирующий духовные установки через набор подсознательных архетипов. Это расовый эгрегор, формирующий самые общие иммунологические, гистологические, гормональные и другие константы, позволяющие существовать прочим человеческим качествам в той или иной форме. Утверждение их отсутствия равносильно ожиданию урожая персиков на березе. Абсолютизация их подобна сведению человека к определению «млекопитающее с мягкой мочкой ушей».
Как Вы относитесь к использованию нестандартных звуковых эффектов в музыкальных произведениях: звучаний пластиковых бутылок, металлических баков, автомобилей и пр.?
В определенном объеме и формате такое всегда было. Погремушки и свистульки в «Детской симфонии» Гайдна, шумовые эффекты от разных предметов в операх, начиная с К. Монтеверди, пушечные выстрелы в увертюре «1812 год» П.И. Чайковского. Практически всегда это было и останется признаком либо юмора в музыке, либо конкретизации действия. И то и другое относится к области «легкого жанра». Оно вполне допустимо и часто очень хорошо. Для того, чтобы быть искусством, музыка должна обладать определенной степенью отдаления от повседневного мира звуков, что достигается при обращении к специфическому классу изделий, называемых музыкальными инструментами. Чем ближе звучание к естественным бытовым и физиологическим звуковым процессам, тем меньше в нем от искусства.
У русского поэта начала 20 века Вячеслава Иванова есть книга статей, которая называется «Родное и вселенское». Как бы Вы «родное» и «вселенское» соотнесли с музыкальным творчеством?
Еще один красивый вопрос. И чрезвычайно сложный для меня. Мне кажется, что «вселенское» всегда преломляется через «родное». Быть этаким «вселенским общечеловеком», разговаривая на «космополитическом эсперанто» для меня равносильно тому, чтобы не быть человеком по сути.
Каковы, на Ваш взгляд, перспективы развития музыкального искусства в ближайшие десятилетия?
Здесь очень многое зависит от того, куда поведут элиты современное человечество и поведут ли. Дело в том, что, по моему мнению, современные элиты в решающей мере утратили способность определять пути развития, потому что отказались от «образа будущего» в своих рассуждениях, а также утратили возможности управлять процессами в силу длительного процесса массовой деградации. В этих условиях не исключено, что скорое будущее будет определять вовсе не элита, а либо контр-элита, формируемая подспудно отпадающим от своих элит обществом, либо анти-элита. Последний вариант самый худший из возможных. В случае его наступления нам, возможно, на несколько веков вперед вообще не придется разговаривать об искусстве, ибо единственным вопросом будет физическое выживание вида homo sapiens. На какую-то короткую перспективу, возможно, инерции, сил и ресурса действующим элитам хватит на то, чтобы номинально возглавлять происходящие процессы, в том числе, в культуре и искусстве. На этот период, я полагаю, наиболее вероятны процессы все большего отчуждения широких масс слушателей от актуальных деятелей музыкального искусства, усиление «музеефикации» филармонического и музыкально-театрального пространства вокруг так называемой «классики» и резкое усиление роли коммерции в реализации культурных программ, главным следствием чего будет ускоряющееся падение вкусов и интереса к музыкальному искусству, место которого будет все более занимать развлекательная звуковая продукция всех мастей.
Кто, как Вы думаете, на сегодняшний день является ключевой фигурой в академической музыке и почему?
По вышеупомянутым причинам такой фигуры сейчас нет.
Чтобы Вы сказали о наблюдаемом в наши дни сближении разных течений, направлений музыки, есть ли у него будущее?
Я не вижу этого сближения. Вернее, оно вполне сопоставимо с аналогичными процессами в 50-е, 60-е и 70-е годы прошлого века.
Спасет ли музыка мир?
Музыка может быть одним из средств спасения Человека. В совокупности с другими средствами она может спасти мир. В том смысле, что без Человека, вне человеческого осмысления мир как косная реальность бессмыслица. Я, в отличие от многих и многих, с кем доводилось общаться на эту тему, не считаю, что где-то в космосе существует еще разум. Джордано Бруно в 1600 году сожгли за одну из самых опасных теорий. Ибо, если где-то там существуют иные разумные миры, это автоматически снимает с человечества ответственность за свое «эксклюзивное богоподобие». Человечество послано в этот мир, на мой взгляд, в качестве единственного инструмента самоосмысления вселенной, и этот Дар Божий мы обязаны беречь и преумножать.
Музыка – лекарство?
В известном смысле, да. Но не только. Музыка, как и всякое творчество, создает смысл жизни, придает ей цель, наполняет бытие разумом.
И поскольку материал предполагается опубликовать в России в философском журнале, вопрос такой: как бы Вы прокомментировали фразу известного русского философа Алексея Федоровича Лосева: «Музыка – это философское откровение, а философия – это музыкальный энтузиазм»?
А я, пожалуй, соглашусь. Как говорил мой учитель Борис Иванович Тищенко, «человек, который дорос до постижения музыки, дорос до разговора с Богом». А еще он учил нас: «Не стремитесь к оригинальности. Каждый оригинален настолько, насколько ему Богом дано. Стремитесь к точности». Приведенная фраза А.Ф. Лосева точно сформулирована, и это делает ее глубокой.
Спасибо, Михаил Георгиевич, за беседу.
Завершая статью, хотелось бы ознакомить читателей с перспективами развития предложенной темы.
В последующих статьях мы планируем продолжить анализ процессов, происходящих в современной культуре, и с этой целью представить сюжеты, раскрывающие роль музыки в жизни человека, а также интервью с композиторами – из России и зарубежных стран (Украины, Беларуси, Молдовы, Румынии, Германии, Франции, Швейцарии, Финляндии, Греции, Болгарии, Ирана, США, Мексики, Канады, Чили, Китая и других).
Литература
[1] По существу, тотемы – Боги первобытного человека, а как писал еще знаменитый древнегреческий поэт Ксенофан Колофонский (VI – V вв. до н.э.), если бы у быков, львов и лошадей были руки, которыми можно было делать изображения, они бы изображали Богов, похожими на себя [Хрестоматия по античной литературе 1965, 84–85].
[2] Постепенно формируется представление, отчетливо отраженное в сентенции древнеримского писателя Цецилия Стация (III – II вв. до н.э.): «Человек человеку – Бог» [Альбрехт 2002, 245].
[3] Подтверждение тому – поклонение человека различной нечисти (ведьмам, колдунам, бесам и пр.), как правило, выступающей в животном обличии.
[4] Крупнейшим «жрецом техники» в наши дни стал известный футуролог и популяризатор науки Ферейдун М. Эсфендиари (предпочитавший, чтобы к нему обращались не по имени, а по придуманному им для себя псевдониму FM – 2030).
[5] Технэ (от греч. τέχνη) – умение, мастерство (ремесло), искусство.
[6] Мы употребляем эти понятия в собирательном значении – как указание на этническую общность людей.
[7] Заметим, что в пантеоне Богов Древней Греции существовала Богиня Памяти – Мнемозина, которая была матерью девяти муз – музы (от греч. μοῦσαι) – мыслящие. Музы знали, что происходило с людьми, что с ними происходит, и что будет происходить. Иными словами, музы сохраняли Человека, Культуру.
[8] По мнению многих творческих личностей, такая деятельность музыки обусловлена ее Божественным происхождением. Так, по словам индийского музыканта, философа (суфия) Х.И. Хана, «среди различных искусств музыкальное искусство считается особо Божественным, потому что оно является в миниатюре точной копией закона, действующего во всей вселенной… Музыка есть язык красоты Единого (Бога. – А.К.), в которого влюблена каждая живая душа» [Хан 2002, 107].
